«Очень печальная ситуация»: пьеса по мотивам суда над Кириллом Серебренниковым

По подозрению в растрате бюджетных средств, выделенных на проект «Платформа» (2011–2014), арестован Кирилл Серебренников. В ночь на 22 августа режиссера задержали в Петербурге, прервав его работу над съемками фильма про Виктора Цоя «Лето», и под конвоем этапировали в Москву. На следующий день в Басманном суде прошло заседание об избрании меры пресечения. У входа в суд собрались несколько сотен человек. Несмотря на поручительство множества широко известных людей, судья Елена Ленская вынесла решение: домашний арест до 19 октября, без телефонной связи и интернета.

Прокуратура: Мы считаем, что руководство театральной компании «Седьмая студия» похитило деньги из госсубсидии размером в 200 миллионов рублей, выделенной государством на проведение проекта «Платформа» на территории центра современного искусства «Винзавод». Это было три года назад.

Министерство культуры: А всего было выделено 216 миллионов.

Алексей Малобродский (продюсер), Юрий Итин (продюсер), Нина Масляева (бухгалтер), Кирилл Серебренников (арт-директор): В смысле? Мы на выделенные деньги за три года существования «Платформы» провели несколько сотен дорогостоящих спектаклей, концертов, перформансов и фестивалей.

Театральный критик Елена Ковальская: Это бред. На 16 миллионов невозможно было осуществить все те проекты, которые я своими глазами видела на «Винзаводе». Я работаю в театре и имею представление что почем.

Продюсер Евгения Шерменева: Министерство культуры подтвердило, что всего за период с 2011 по 2014 год на проект «Платформа» было выделено 216 млн рублей. Если верить СМИ, то 200 млн расхищены организаторами проекта. Просто посчитаем: открытие «Платформы» состоялось 11 октября 2011 года — значит, хотя бы половина финансирования проекта на 2011 год уже была заложена в его смету. Закрытие проекта состоялось 14 декабря 2014 года. То есть в течение трех с половиной лет на «Винзаводе» проводились мероприятия, запланированные и утвержденные с государственным заказчиком — Министерством культуры РФ. Три с половиной года — по 61,7 млн в год. Это сумма, равная содержанию среднего, не самого большого, театра в Москве. Или это можно еще сравнить с финансированием Международного Платоновского фестиваля в Воронеже, известного и серьезного, но проводимого раз в год.

Композитор Сергей Невский: Например, для открытия «Платформы» потребовался старый семплер 80-х годов для музыки Хельмута Эринга, на концерте, которым дирижировал Курентзис, исполнялась редчайшая музыка Яни Христу, которая была запланирована Курентзисом в 2005 году, но состоялась только при нас на «Платформе» в 2012-м. На аренду нот Яни Христу ушло, по-моему, 500 евро, а на аренду нот Джона Кейджа тоже порядка 200 евро. То есть мы должны представлять, что просто для того, чтобы люди получили ноты, это еще не гонорар музыкантов, довольно большие деньги уходят.

Прокуратура: Так. Вообще, мы проводили у всех вас обыски по подозрению в хищении 66,5 миллиона рублей. Точнее, 2,3 миллиона рублей. Или 1,2 миллиона.

Театральный критик Марина Шимадина: Для всех театральных людей очевидно: если и были какие-то просчеты или нарушения отчетности, то деньги шли не в карман директору, а на новые постановки — их на «Платформе» выпустили огромное количество.

Продюсер Евгения Шерменева: В нашем государстве, где законы придуманы так, что для получения результата любой человек должен преодолевать невероятные преграды и прикладывать тройные усилия, руководители бюджетных организаций и проектов, работающих с бюджетными средствами, ходят под постоянным дамокловым мечом.

Режиссер Всеволод Лисовский: А вообще не театры нужно проверять на соответствие отчетности, а систему отчетности на предмет соответствия театральному производству, впрочем, как и любому другому.

Прокуратура: Так или иначе, спектакль «Сон в летнюю ночь», на который были выделены деньги, поставлен не был.

Журналист Ксения Ларина: Как это не было спектакля «Сон в летнюю ночь», когда он до сих пор идет в репертуаре и на него продают билеты?!

Журналист Роман Супер: Я три раза был на этом спектакле. Меня не существует три раза.

Театральный критик Антон Хитров: Сотням зрителей и десяткам рецензентов, якобы видевшим спектакль «Сон в летнюю ночь»: Малобродский просто смазал вам веки соком волшебного цветка.

Кирилл Серебренников: Спектакль был поставлен, ездил на гастроли, был номинирован на «Золотую маску» и до сих пор идет в репертуаре «Гоголь-центра».

Малобродский: Его видели тысячи людей. Он ставился в больших, сложных декорациях. Я думаю, это имущество сохранно и его можно увидеть или потрогать руками. Что спектакля не было и что на него не были потрачены деньги — это, мягко говоря, не соответствует действительности.

Адвокат Юлия Лахова: Вот фотографии, вот пачка рецензий.

Прокуратура: Сама по себе газетная заметка не подтверждает, что мероприятие проводилось. Написать можно всякое.

Судья: Малобродского — в СИЗО, Итина — под домашний арест, Масляеву…

Масляева: У меня диабет второго типа, гипертония и ишемическая болезнь сердца. У меня больной отец, ему 85 лет. Я готова на все, лишь бы меня отпустили.

Судья: Масляеву — в СИЗО.

Интернет-пользователь: Поделом. Вор должен сидеть в тюрьме. Нет дыма без огня. Содомиты, педерасты.

Актриса Варвара Турова: Не говорите мне, что вас удивил финал — точнее, конец первого действия. Этот спектакль поставлен для нас, и они прекрасно понимают, кто его публика, кто целевая аудитория. Мы. И смысл в том, чтобы показать нам методами театра, что мы — никто. И спектаклей наших не было. И не будет.

Владимир Путин: Да дураки.

Следственный комитет: Нина Масляева призналась, что проект «Платформа» организован группой лиц с преступным умыслом украсть 68 миллионов государственных денег.

Журналит Александр Минкин: Да за такие деньги приличную виолончель не купишь.

Следственный комитет: А Алексея Малобродского мы случайно держали все это время в СИЗО незаконно. Но теперь законно! И теперь Кирилл Серебренников — не свидетель, а главный подозреваемый.

Театральный критик Марина Давыдова:
Доставка известного режиссера под конвоем из Петербурга в Москву — это столь зловещая рифма с арестом в 1939 году другого известного на весь мир режиссера, что даже самый равнодушный театральный деятель, хоть чуть-чуть знающий историю, должен бы вздрогнуть.

Писатель Григорий Чхартишвили (Борис Акунин): Давайте называть вещи своими именами. Режиссера Мейерхольда арестовал не НКВД, а Сталин. Режиссера Серебренникова арестовал не Следственный комитет, его арестовал Путин.

Серебренников: Я бы хотел, чтобы меня отпустили, потому что я не виноват. Я честно много лет работаю в России в Москве, я делаю спектакли, я снимаю фильмы. В данный момент я нахожусь в стадии производства, мне надо снимать фильм, мне надо выпускать спектакль в «Гоголь-центре».

Писатель Сергей Минаев: Я сначала вчера подумал, что не о том Кирилле Серебренникове идет речь. Кирилл — человек в хорошем смысле не от мира сего, его интересует только театр, а никак не откаты и распилы.

Режиссер Андрей Кончаловский:
Нельзя говорить, насколько Кирилл Серебренников талантливый режиссер или художник, это не имеет отношения к делу.

Драматург Евгений Казачков: Самое абсурдное в обвинениях, предъявляемых Серебренникову, — это несоответствие масштабов и сути «преступного умысла» с тем, что человек имеет и имел: творческую реализацию, славу, международное признание, возможность руководить огромными и сложнейшими проектами. Деньги, которые якобы похитила «преступная группа», — ничто в сравнении со всем этим.
«Владимир Высоцкий создал преступную группу с целью хищения пяти мешков муки». «Юрий Любимов угнал автомобиль». «Андрей Тарковский организовал кражу пальто из гардероба».

Режиссер Павел Лунгин: Бухгалтер дала показания, как будто бы параграф был в статье Уголовного кодекса, что «организовал группу Серебренников в составе меня и кого-то еще». Так же никто не говорит — так диктуют.

Журналист Леонид Парфенов: Система действует по своей логике. Думаю, здесь нет ни одного человека, считающего, что это логика развития расследования. Это всеми понимается как общественно-политическое событие.

РИА «Новости»: Сословие, привыкшее считать выстраданным и приватизированным право агитировать против своей страны и делать это за счет своей страны, обнаружило, что вдобавок к прочим лишениям оно еще и лишено «уголовно-правовой исключительности».

Продюсер Эдуард Бояков: То, что Кирилл Серебренников был вхож в старую администрацию президента, знают все. Что же вы об этом молчите, защитники свободы и справедливости, обличители фиговы?

Кинокритик Антон Долин: Одни люди — условно назовем их консерваторами, или государственниками, — пишут сталинистскую ахинею про «у нас просто так не сажают» и «суд разберется». Это в лучшем случае (в худшем — рады объявить еще не осужденного человека вором). Другие люди — назовем их, допустим, либералами, почему бы нет, — пишут, не скрывая торжества, что Серебренников доигрался, что не фиг якшаться с власть имущими и брать у них деньги (как будто иначе можно построить репертуарный театр в России). Они думают, что разные. На самом деле разница очень невелика. Они одинаково злорадствуют, будучи не в состоянии придержать это чувство хотя бы до вынесения обвинительного приговора.

Политик Алексей Навальный: Серебренников при всем к нему уважении постоянно демонстрировал лояльность, но в творчестве у него явная фронда. А в частных разговорах — вообще ни капельки не уважает начальство. Вот и рисуют новую «двойную сплошную». И творчество твое тоже должно прославлять. И с друзьями много не болтай.

Журналист Андрей Лошак:
Фигура Кирилла — идеальная для показательного процесса над либералами. Наверное, нет других таких авторитетов, вокруг которых единодушно консолидировалась бы городская фронда. Его арест, безусловно, знаковый. Так смачно и с оттяжкой нам еще в лицо не харкали.

Прокуратура: Господин Серебренников, у вас вид на жительство в Латвии, вы убежите и будете воздействовать на свидетелей.

Адвокат Дмитрий Харитонов: Вы отобрали у него загранпаспорт.

Серебренников: Мне нет смысла никуда убегать и воздействовать на кого-либо. С момента обысков два месяца я не пытался куда-то скрыться и всегда по любому звонку следователя являлся на допрос. Как только был звонок, я всегда приезжал, где бы я ни находился. Никакого препятствия следствию с моей стороны не было. Я со следствием активно сотрудничал и говорил правду, которую я знаю.

Публика (скандирует): Сво-бо-ду! Сво-бо-ду!

Серебренников: Правда заключается в том, что проект «Платформа», конечно, был, деньги, выделенные на него государством, полностью на него потрачены. Я им очень горжусь, все люди, которые работали в проекте, работали самоотверженно и честно. И никаких случаев злоупотребления и злонамеренного использования средств мне не известно. Я художественный руководитель этого проекта, моя работа была сделать так, чтобы проект произошел как яркое и мощное произведение современного искусства, яркий и видный момент в России и за рубежом. Это так и случилось, этому есть огромное количество доказательств.

Судья: А кто может за вас поручиться?

Наталья Солженицына, Андрей Малахов, Филипп Киркоров, Александр Калягин, Владимир Урин, Евгений Миронов, Федор Бондарчук, Данила Козловский, Алексей Попогребский, Константин Райкин, Нюта Федермессер, Авдотья Смирнова, Игорь Верник, Валерий Гаркалин, Виктория Исакова, Чулпан Хаматова, Николай Картозия, Алексей Герман-младший, Людмила Улицкая, Ксения Раппопорт, Максим Матвеев, Семен Слепаков, Лев Додин, Елизавета Боярская, Сергей Светлаков, Иван Ургант, Ксения Собчак, Максим Виторган, Алексей Мизгирев, Константин Хабенский, Николай Сванидзе, Андрей Смирнов, Зельфира Треуглова, Ирина Прохорова: Мы.

Ирина Прохорова: Кстати, если хотите, мы можем внести залог. Любой суммы.

Судья (удаляется): …

Журналистка Ольга Романова: Публичное апеллирование к президенту и публичное же «дураки» безнаказанным не могло остаться. Путин у нас коллективный, и СК сделало все, чтобы доказать: они не дураки.

Судья (возвращается): Постановляю — избрать меру пресечения в виде домашнего ареста без права пользования телефоном и интернетом сроком до 19 октября.

Публика (скандирует): По-зор! По-зор!

Журналистка Алена Солнцева: Для режиссера домашний арест — это значит никаких съемок и спектаклей, в сущности, запрет на профессию.

Интернет-пользователь: Поделом. Вор должен сидеть в тюрьме.
Нет дыма без огня. Содомиты, педерасты.

Музыкант Oxxxymiron: Пытаюсь разобраться в ситуации с Серебренниковым, чтоб не поддерживать чисто ради галочки и за компанию. Вывод все равно один: это [капец].

Владимир Мединский: Очень печальная ситуация.