Это тот случай, когда обычный некролог написать не получится: только признание от первого лица. Думаю, он был важнейшим писателем в моей жизни. Любимых много, но таких важных больше не было. И вряд ли будет.
«Имя розы» изменило меня совершенно. С него и с «Заметок на полях «Имени розы» началась для меня долгая, совершенно романтическая любовь к постмодернизму. В Средневековье я был влюблен с детства… Читал и не мог понять и поверить, как он угадал, что именно это было мне так необходимо: современный роман о Средних веках, о важности книги, о сакральной роли юмора, о любви. Это соединение Темных веков с веком информационным: он его предсказал совершенно точно, задолго до тех последствий, в мире которых мы живем сегодня — когда интернет и фундаментализм идут по жизни рука об руку и кажутся неразделимыми.
Эко вообще постоянно угадывал. Лично для меня по меньшей мере. Меня всегда интересовала конспирология, ее социальная и психологическая подоплека. К тому же в то время я был буквально одержим историей тамплиеров, ходил поклоняться духу Жака де Моле на острове Сите в Париже — и тут появился «Маятник Фуко». Мой любимый у него роман, зачитанный до дыр.
Я потратил год в институте, бесконечно читая литературу барокко (правда, не итальянского, а больше испанского и английского), и тут вышел «Остров накануне», где были и «Три мушкетера», и «Робинзон Крузо», и волшебная Голубка. Много позже я обнаружил скафандр XVII века, описанный в романе, в корабле Васа, что в Стокгольме. Впрочем, я и так не сомневался, что вымысел Эко тесно смыкается с реальностью. Он был ученым как-никак.
А потом издали «Баудолино» с его Граалем и пресвитером Иоанном — боже, я читал и опять не верил, что такая книга существует; это казалось слишком невероятным, чтобы быть правдой. Я тогда как раз писал свою дипломную работу по истории советской повести-сказки и сразу понял, что Эко написал средневековый роман про Пиноккио.
Да, без эковского «Как написать дипломную работу» я бы не написал ни одной своей книги, это буквально идеальный учебник на всю жизнь. Атеизм Эко — моя этическая программа. «Открытое произведение» и «Роль читателя» — эстетическая. «Картонки Минервы» — образец журналистского письма. А один из моих дебютов в журналистике — не информационной, а культурной — интервью, которое я молодым еще репортером «Эха Москвы» взял у Эко в 1998-м. Тогда он читал в МГУ свою потрясающую лекцию о границах интерпретации: с тех самых пор постоянно думаю об этих границах.
Хотя романы все-таки и более важное, и более личное. Почему-то выход «Таинственного пламени царицы Лоаны» выпал на период моего увлечения комиксами. Когда же я открыл в финале романа цитаты из «Сирано де Бержерака», ключевого для меня текста, то буквально задохнулся от счастья. А потом явилось «Пражское кладбище», упоительно едкое исследование антисемитизма, о котором как о психопатическом феномене я размышляю всю жизнь, — и аллюзия на обожаемого мной с подачи бабушки «Агасфера» Эжена Сю. Самое мрачное из сегодняшнего он опять предугадал. А выведенные им 14 признаков фашизма хочется посоветовать изучить всем — вот прямо сейчас, не откладывая.
Я не прочитал его последний роман «Нулевой номер», хотя купил книгу тут же, сразу после публикации. Все ругали, и я не хотел разочаровываться. Теперь, конечно, прочту. Не жалею, что прочту теперь. Надо же попрощаться.