Вид на дом № 18 на Покровке
В этом торце — вход в «Кризис жанра», перед ним — не менее легендарный котлован
Муниципальный депутат Евгений Будник шутит, что 15 лет назад Хохловская площадь превратилась в «Хохловский котлован»: с начала нулевых тут раскинулась солидная дыра в земле, огороженная от проезжей части. В ней регулярно собиралась вода и велись некие работы, цель и назначение которых было невозможно определить. Предыстория уходит в лужковские времена, когда тут планировали построить торговый центр с подземной парковкой. Однако в 2007-м установили, что пробитая металлическими конструкциями каменная кладка
Сваи, забитые в археологию МосквыФотография: wikipedia.org — это сохранившийся фрагмент стены Белого города, памятника московской археологии, которому 500 лет. Строительство заморозили до выяснения всех обстоятельств, и в раскопанном виде площадь простояла вплоть до прошлого года, когда на «Активном гражданине» началось голосование о ее будущем. 66% участников опроса высказались за музеефикацию, 9% посчитали, что котлован вместе с Белым городом надо засыпать, ответа «Выстроить ТЦ» в голосовании не было.
Как будет выглядеть новая площадь
Совместный проект студии Djao-Rakitine и КБ «Стрелка» в рамках программы «Моя улица»
По замыслу архитектора, француженки Ирен Джао-Ракитин, площадь будет существовать на двух уровнях: как пространство вровень с бульваром и как амфитеатр с видом на сохранившиеся белогородские камни. Она считает, что новая Хохловка немного изолирует людей от проезжей части и ступени с противоположной стороны акцентируют стену, «которая выступает как занавес или декорации некоей неформальной сцены». По замыслу Ирен, у стены в летнее время смогут выступать музыканты.
Училась в Национальной школе ландшафтной архитектуры в Версале. Именно с создания этого института в конце 1970-х в стране садов и парков снова обращают внимание на ландшафтную тему, которая в XX веке оказалась задвинута практической сутью архитектуры.
Джао-Ракитин возглавляла отдел ландшафтной архитектуры у Жана Нувеля и в четыре руки c ним разрабатывала Парижскую филармонию и проект Лувра в Абу-Даби. На фотографии — деревья вокруг новой галереи Тate Modern по проекту Херцога и де Мерона, тоже ее авторства.
Он был реализован ею в составе Vogt Landscape LTD и стал частью нового мастер-плана района Стратфорда на северо-востоке города. Ирен говорит, что ее вдохновлял американский ландшафтник Олмстед — автор нью-йоркского Центрального парка, — который показал, как можно изменить целый город с помощью зелени.
У Ирен, как можно догадаться по фамилии, русские корни. Впервые она оказалась в Москве в 1984 году — приехала к родственникам. В начале 1990-х ее отец несколько лет жил в России, и она часто наведывалась к нему. «Москва была достаточно мрачной, серой, — вспоминает Ракитин, — и выглядела недружелюбной. А вот русские люди всегда были очень душевными».
Ирен Джао-Ракитин встречает директора Imagine Café Валериана Меунаргию
«Афиша Daily» записала разговор архитектора с директором заведения на стройплощадке
Меунаргия: Десять лет тут ничего не происходило. Место превратилось в бетонную дыру с грязью и пылью внутри. У нашего здания, кстати, тоже причудливая история: мы стоим на блоке из шести уровней бревен, которые положили, чтобы укрепить фундамент. Здесь идут подземные реки, с которыми мало что можно поделать. Странно, у вас тут яма, а на стройке почти нет воды.
Джао-Ракитин: Котлован был не в лучшем состоянии, на дне скопилась вода, но стена Белого города выглядит достаточно романтично. Меня удивила ее необычная форма: двухъярусная структура, расположенная в самом центре города. Мы собираемся посадить деревья как на уровне улицы, так и в самом амфитеатре — причем не маленькие, а ели по 7–8 метров в высоту. Это создаст защиту пешеходам от проезжей части.
Меунаргия: Вы учтите, по бульвару проходит трамвай, а от них — сильная вибрация. Деревья, конечно, нужны, чтобы защитить стену от пыли, но выдержат ли они эту нагрузку? Кроме того, меня очень беспокоит, что, как только вы откроете стену, она станет уязвимой.
Джао-Ракитин: Конечно, мы добавляем дренаж в землю и используем все доступные методы, чтобы законсервировать ее состояние.
Меунаргия: Вы не хотите накрыть ее защитным куполом — ну от дождя? Я вот смотрю на нее и вижу, как она портится каждый день.
Джао-Ракитин: Нашим принципиальным решением было, чтобы Белогородская стена осталась открытой, ведь это достояние всего города, а не какого-то музея.
Меунаргия: А как близко площадь подойдет к Imagine?
Джао-Ракитин: Надеюсь, вы используете эту возможность, чтобы поставить стулья и столы. Можно сказать, мы создаем это пространство в том числе и для вас. Ваши посетители смогут сидеть на новой площади — такой непохожей на все остальное в Москве.
Меунаргия: Странно, что мы только сейчас познакомились и ничего не знали о проекте. Хотя искали информацию везде — в том числе и в управе спрашивали. Как бы то ни было, мне нравится ваше решение гораздо больше, чем супермаркет или торговый центр, который тут раньше планировался.
Джао-Ракитин: Мне впервые пришлось работать с ямой как изначальной формой. Обычно строителям нужно копать, а тут уже как бы все заранее вырыто. Удивительно, что это не горизонтальное пространство, — обычно приходится работать с площадью в городе или пространством вокруг зданий, а тут можно что-то придумать именно с объемом земли.
