Что мы узнали из книги «Гитлер в Вене» Бригитты Хаманн

В массиве книг о национал-социализме и Адольфе Гитлере наиболее корректной исследовательской позицией на сегодняшний день считается историзирующий подход. Для разделяющих эту концепцию ученых Гитлер не противопоставляется своей эпохе, а, напротив, считается ее точным отражением.

Вслед за Иоахимом Фестом — автором наиболее удачной биографии Гитлера, написанной еще в семидесятые, — Бригитта Хаманн работает именно в этой историографической традиции. В своей книге «Гитлер в Вене» (впервые издана в 1996 году) она показывает общество и культуру столицы Австро-Венгрии накануне Первой мировой войны со всеми ее многочисленным критическими противоречиями. Это город не художников и интеллектуалов, а маленьких людей, безразличных к венскому модерну. Хаманн многое делает, чтобы доказать: идеи национал-социализма появляются не на пустом месте и следуют долгой традиции радикального немецкого национализма и пангерманизма, а мировоззрение Гитлера оформляется еще в венский период.

Зацепившись за привычку Гитлера выдавать чужие мысли за свои, Хаманн проводит колоссальную работу и буквально по предложениям восстанавливает источники, из которых впоследствии возьмется большинство идей, лозунгов и методов национал-социалистов. Для своей книги о городе и молодом Гитлере она внимательно читает венскую прессу того времени и реконструирует повестку, настроения и ход мысли в разных политических и интеллектуальных кругах.

Главная проблема, связанная с венским периодом жизни Гитлера, — это отсутствие материалов: придя к власти, рейхсканцлер приказывает уничтожить практически все, что касалось бы его жизни в Австро-Венгрии. Конфискуется большинство письменных свидетельств, а также запрещается публикация любой информации о семье и юности фюрера. В этом плане Хаманн удается сделать мощный фактчекинг и деконструировать большинство мифов, связанных с первой половиной жизни Гитлера.

Своей родиной Адольф Гитлер до конца жизни будет считать Линц: по замечанию Шпеера, он так и останется провинциалом, который чувствует себя в больших городах одиноким и потерянным. Впрочем, в Линце его семья живет всего несколько лет, которые приходятся на подростковый возраст Адольфа. До того они часто переезжают с места на место из-за работы отца, императорского таможенного чиновника Алоиса Гитлера. Ситуация в семье непростая. Адольф — сын Алоиса от третьего брака с Кларой Пёльцль, которая моложе мужа на 23 года. Он четвертый ребенок Клары и первый, который не умирает в младенчестве. С ними в доме живут сводные брат и сестра Адольфа — дети Алоиса от второго брака. По хозяйству же помогает горбатая и, вероятно, слабоумная сестра матери Иоганна, или «тетушка Хани».

Мира в семье нет: вспыльчивый отец нередко поколачивает сыновей и держит их в строгости. Мягкая Клара противостоять мужу-тирану за годы брака так и не научилась. К концу жизни Алоиса — он скончается, когда Адольфу будет 15, — побои домашних становятся регулярными, причем поводы станут самыми незначительными. Смерть отца приносит молодому Гитлеру наследство и облегчение — теперь он может воплотить в жизнь свою мечту и стать художником.

Насколько сильна любовь Гитлера к Линцу, настолько же заметна его неприязнь к Вене, которая сыграла ключевую роль в его взрослении. Вена эпохи модерна — город, в котором особенно выпукло наблюдаются проблемы всей Австро-Венгрии: национальные противоречия, социальное неравенство, борьба идеологических проектов, кризис монархии и колониальной политики Габсбургов.

Столица империи бурлит идеями: на одних и тех же улицах обсуждают психоанализ и социал-дарвинизм, социал-демократические эксперименты и националистический проект по объединению Австрии и Германской империи, эмансипацию женщин и евгенику, культ проституток и всеобщее избирательное право. Впрочем, пока центр города живет в буржуазном достатке, все более острым становится социальный вопрос. С каждым годом в Вене усиливается нехватка жилья на фоне непрекращающегося притока приезжих, а из-за инфляции и растущей безработицы в городе все сильнее разгорается ненависть к чужакам и обостряются национальные конфликты.

После смерти матери в феврале 1908 года Гитлер возвращается в Вену, где до этого уже успел с треском провалиться на экзаменах в Художественную академию. Он получает пенсию покойного отца, выплаты по сиротству и — изредка — денежные переводы от своей тети. В целом финансовое положение позволяет Гитлеру первое время вести довольно праздный и мелкобуржуазный образ жизни.

Главный предмет интереса молодого Гитлера еще со школьной скамьи — оперы Вагнера. За годы жизни в Вене только на «Тристана и Изольду» он сходит где-то раз сорок. Любовь к Вагнеру в тот период означает и приверженность к определенной политической позиции. Еще в 1883 году «вождь пангерманцев» Георг Шёнерер превратил поминальные торжества немецких студентов по только что умершему композитору в митинг немецких националистов.

Второй венской привязанностью Гитлера становится архитектура. Прежде всего его тянет к зданиям на Рингштрассе, которые венская интеллигенция в то время — и затем еще примерно полвека — считает верхом безвкусицы.

Рингштрассе — улица, в основу которой заложена конкретная политическая идея. Она мыслится как символ императорской власти, причем в эпоху, когда эта самая власть уже давно идет на убыль. К 1900 году на Рингштрассе построено несколько общественных зданий, каждое из которых относится к определенному историческому стилю: неоклассический парламент, неоготическая ратуша, неоренессансные Бургтеатр, опера, биржа и университет.

Адольф часами рассматривает и изучает эти постройки в мельчайших подробностях. Затем по ночам он делает зарисовки и чертежи увиденного, углубляется в историю зодчества. Гитлер придумывает проект по перестройке зимнего дворца Габсбургов, Хофбурга, создает чертежи масштабных строительных проектов: театров, замков, галерей, усадеб и дворцов. Все они во многом вдохновлены архитектурой Рингштрассе.

Сбережения и доля, доставшаяся от продажи родительского дома, заканчиваются примерно спустя год — и молодой Гитлер оказывается в глубокой нужде. Его единственным источником дохода остаются выплаты по сиротству, но они не покрывают аренду даже частично. Он обедает бесплатным супом в столовых для неимущих и бродяжничает. Но в конце концов холод гонит его в ночлежку для бездомных в Мандлинге, перед которой каждый вечер выстраивается очередь из сотен голодных нищих.

Приют не просто обеспечивает людям крышу над головой и первую помощь, но еще и выполняет важную социальную функцию — его обитатели делятся друг с другом советами, как можно заработать хоть немного. Но молодой Гитлер в принципе не способен к физическому труду, поэтому даже среди обитателей социального дна считается необыкновенно бедным.

В ночлежке для бездомных Гитлер знакомится с Райнхольдом Ханишем, который быстро находит применение навыкам неудачливого художника. Так Адольф начинает тщательно перерисовывать с почтовых открыток и бульварных журналов акварели с видами Вены и примитивные натюрморты, а Ханиш — продавать их. С натуры Гитлер рисовать так и не научился. Основными скупщиками картин становятся старьевщики, антиквары, столяры и багетчики. Низкий художественный уровень работ Гитлера компенсируется ценой — покупателями становятся небогатые туристы, выискивающие грошовые венские сувениры.

Предприятие Гитлера и Ханиша позволяет им вскоре перебраться из ночлежки в мужское общежитие. Впервые в жизни Гитлер способен прокормить себя сам, хотя денег на одежду и обувь ему все еще не хватает. Тщеславия художника у молодого Гитлера как будто и не наблюдается. По-настоящему он ценит лишь свои старые архитектурные чертежи, вдохновленные зданиями на Рингштрассе.

Молодой Гитлер мечтает о женщинах, но при этом боится и избегает их. В венские годы, то есть с 18 до 24 лет, он так и не сможет приобрести опыта отношений и даже влюбиться. В присутствии женщин Гитлер ведет себя скованно и избегает даже случайных контактов. Ему кажется, что мужчины должны вести высокоморальный образ жизни и отказаться от секса, ведь последний нужен только испорченным женщинам: в самом начале венской жизни хозяйка одной из съемных квартир предложила ему расплатиться за жилье в своей постели. Впрочем помимо идеализма общению с женщинами препятствуют бедность и плохая одежда Гитлера.

Гитлер живет в общежитии около трех лет — и за это время знакомится с неведомым ему прежде социальным слоем пролетариата. Общение с соседями оказывает ключевое влияние на восприятие молодым Гитлером рабочего класса. Ему кажется, что рабочих интересуют только плотские забавы — еда, выпивка и женщины. Поэтому пролетариату недоступно понимание высоких идей. Первомайские демонстрации и забастовки Гитлер — вслед за пангерманцами — считает отвратительными, а их участников — люмпенами.

Молодой Гитлер живет как типичный рабочий, но ни при каких условиях не готов признать себя пролетарием. Он высказывается о рабочем классе высокомерно и пренебрежительно, с позиции человека, как будто превосходящего остальных по социальному статусу. Во время политических дискуссий в мужском общежитии Гитлер подчеркивает, что его отец — таможенный обер-официал, а не бедняк. Основной массе жильцов художник кажется чудаком.

По утрам в общежитии Гитлер жадно читает христианско-социальную и пангерманскую прессу. Именно в этот период он начинает интересоваться политикой и спорить с другими жильцами. Гитлер открыто говорит, что больше всего ценит экстремистские немецкие националистические партии Шёнерера и Вольфа. Будь то дискуссия о безжалостной политике мадьяризации или национальной политике в Познани или Верхней Силезии — Гитлер всегда одобряет насильственные меры, считая их необходимыми для благополучия государства.

В этот период Гитлер читает так, как никогда раньше. У него нет ни системы, ни руководства — самообразование носит стихийный характер и остается довольно поверхностным. Молодой Гитлер поглощает чужие тезисы и затем практически дословно их воспроизводит, считая уже своими собственными. Вычитанные в книгах слова определяют представления Гитлера об окружающей действительности и помогают ему ориентироваться в ней.

Гитлер впитывает в себя дух немецкого национализма на рубеже веков — в той его своеобразной австрийской форме, сопряженной с социал-дарвинистскими идеями.
Его привлекают пангерманское движение, которое в целом находится в маргинальном положении. Пангерманская пресса высказывается о необходимости объединения с Германской империей, грезит о приходе сильного и единого германского лидера, оперирует такими понятиями, как «представитель высшей расы» и «недочеловек», призывает к борьбе с демократией и парламентаризмом. Пангерманцы близки с австрийскими расовыми теоретиками, выдвинувшими идею об «аристократизме наций». Их теории предполагают естественное превосходство «благородных» над «подлыми» и «господ» над «рабами» евгенические эксперименты и торжество «ариохристианских владык».