Препринт

«Я ни минуты не думаю о публике»: фрагмент «О кино» Карла Теодора Дрейера

21 октября 2016 в 12:49
В «Новом издательстве» выходит «О кино» — сборник рецензий, интервью и эссе Карла Теодора Дрейера, учителя Ларса фон Триера и одного из величайших режиссеров в истории кинематографа. «Афиша Daily» публикует его беседу с Карлом Роосом.

На английских солдат, присутствующих на суде над Жанной дʼАрк, я надел стальные каски, и некоторые критики никак не могли с этим согласиться. Но на самом деле солдаты в XV веке действительно носили стальные шлемы, как две капли воды похожие на каски английских солдат времен Первой мировой войны. Те же самые критики возмущались, что один из монахов в фильме носит очки в роговой оправе, которые тогда, в 1927 году, как раз вошли в моду. Но я мог бы показать им миниатюры, подтверждающие, что в XV веке носили очки в роговой оправе, ничем не отличающиеся от тех, которые были популярны во времена создания фильма. Благодаря этим миниатюрам мы также нашли стиль интерьеров, который лишь указывал на эпоху, не будучи при этом навязчивым. Таким же подходом я руководствовался на съемках «Дня гнева» и собираюсь руководствоваться в фильме о Христе. Поскольку реализм сам по себе нельзя признать искусством и поскольку, с другой стороны, в картине должно быть соответствие между подлинностью чувств и подлинностью предметов, я стараюсь представить реальность в упрощенной и сжатой форме, чтобы тем самым достичь того, что я называю психологическим реализмом.

 — Несмотря на «вневременной» характер ваших фильмов, существует ли связь между ними и тем временем, в которое мы живем?

— Про фильмы «Жанна дʼАрк» и «День гнева» я могу сказать, что самому человеку очень трудно судить о том, что происходит в его подсознании, однако если говорить о фильме про Христа, то в ваших словах определенно есть доля истины. Впервые я задумался о Евангелиях как о материале для фильма через некоторое время после окончания работы над «Жанной дʼАрк». Затем в течение многих лет я пытался найти новый, отличный от традиционного, угол зрения, под которым можно было бы взглянуть на этот материал. Через несколько дней после 9 апреля 1940 года* я вдруг понял, что евреи в Палестине должны были чувствовать себя так, как мы сами себя чувствовали в годы оккупации, только на месте римлян теперь оказались немцы, а на месте Пилата — Ренте-Финк. При ближайшем рассмотрении обнаружились и другие параллели, например, у евреев тоже было подпольное сопротивление: это были молодые и патриотически настроенные евреи — зелоты, которые нападали на отдаленные римские гарнизоны и поджигали дома и поля евреев-коллаборационистов.

«Жанна дʼАрк», 1928

О непредвзятости кино

—…И в «Жанне дʼАрк», и в «Дне гнева» я совершенно сознательно стремился к непредвзятости. Да, священники в обоих фильмах приговаривают и Жанну, и ни в чем не повинную старую колдунью к сожжению на костре, но это происходит вовсе не потому, что эти священники были злыми и жестокими людьми. Они просто не могли освободиться от предрассудков и религиозных представлений своего времени. Мучая своих жертв, чтобы вырвать у них признание, они лишь желали обеспечить им жизнь вечную.

О зрителях

— Конечно же, я изо всех сил стараюсь подать материал так, чтобы зрителям было легко его воспринять, — однако следует признаться, что за исключением этого я ни минуты не думаю о публике. Сознательно я не предпринимаю ничего, чтобы «угодить» публике. Единственное, о чем я думаю, так это о том, чтобы найти решение, которое удовлетворит мою совесть художника. Можно ли работать как-то иначе? Мне кажется, нельзя. Во всяком случае, мой опыт подсказывает, что в тех отдельных случаях, когда я под чьим-то давлением или по собственному желанию отказывался от своих принципов, это лишь причиняло мне большой вред.

Карл Теодор Дрейер

— Чем же вас как режиссера привлекает трагедия?

— В трагедии мне проще воплотить мою индивидуальность и мои взгляды на жизнь, легче показать то самое «нечто», что заставляет людей прислушиваться, то «нечто», что выходит за рамки фильма, то «нечто», что — извините за банальность — люди «унесут с собой домой».

— Следующий вопрос — есть ли в фильме об Иисусе некая главная линия?

— Да, в известной степени, ведь я надеюсь, что этот фильм может помочь сгладить противоречия между христианами и евреями. В частности, я планирую, что роль Иисуса сыграет еврей. Множество людей представляют себе Иисуса как белокурого арийца. Мне кажется, это ошибочное представление стоит искоренить.

«День гнева», 1943

— Должен ли режиссер сам писать сценарий?

— Несомненно, в идеале режиссер сам должен писать сценарий. Он становится в полном смысле этого слова художником-творцом (в противоположность воспроизводящему художнику), лишь когда берется за сценарий сам. В этом случае он уже не просто иллюстрирует чужие взгляды. Сценарий картины возникает из внутренней потребности создать именно конкретный фильм, а не какой-нибудь или вообще любой. И поскольку такой режиссерский сценарий создает одновременно и содержание, и форму для фильма, этим самым он обеспечивает драматическое и психологическое единство в самой картине.

— Что для вас значит кино?


— Это моя единственная великая страсть.

  • День, в который началась немецкая оккупация Дании
Издательство
«Новое издательство», Москва, 2016, пер. Е.Красновой и П.Каштанова
Расскажите друзьям
Читайте также