От «Чапаева» до «Мамлеева»: 10 лет «Мастерской Брусникина» в 10 спектаклях

Первый и один из главных хитов «Мастерской» начал рождаться еще на первом курсе. Тогда Дмитрий Брусникин впервые провел эксперимент: что, если вместо стандартного упражнения «наблюдение» его студенты начнут осваивать документальную технику вербатим? С тех пор вербатим плотно вошел в программу актерского обучения.

Ребята отправились в город, стали искать своих героев, снимать их на видео и на основе интервью с ними создавать спектакль. Так на сцене театра «Практика» появились московский полицейский, шамкающая бабуля, не слишком счастливая проститутка, несмышленая школьница. Спектакль просуществовал много лет, одни герои сменялись другими — брусникинцы продолжали пристально вглядываться в окружающий их мир и искать возможности диалога с ним.

«У меня такое ощущение, что все эти люди, герои спектакля, просто должны были быть услышаны — их мнения, их истории, их судьбы. А мы оказались в нужное время в нужном месте, чтобы эти истории зафиксировать и дать им голос, вынести их на сцену. В этом есть магия, как вообще в документальном театре: вот эти конкретные слова, которые этот человек сказал тебе, уникальны. Момент, который случился между героем и интервьюером, уникален. Это никогда не повторится. Ты единственный свидетель. И дальше ты чувствуешь свой долг эти слова бережно взять и донести до кого‑то еще, позволить им быть услышанными, иначе они просто исчезнут, пропадут во времени, как и многие-многие другие слова».

Спектакль режиссеров Михаила Мокеева и Михаила Рахлина случился в «Боярских палатах» и был на тот момент одним из первых сайт-специфик-променад-спектаклей в Москве. Брусникинцы продолжали осваивать актуальные жанры и техники, становясь абсолютно универсальными актерами. В атмосфере угарного кутежа герои «Бесов» задумывали свои революционные действия и вступали в диалог с толпой зрителей, следующей за ними по всем уголкам пространства «Боярских палат». Сцены из романа перемежались разговорами с публикой. Одним из кульминационных моментов спектакля был вопрос в зал: «А вы бы донесли, если бы знали о готовящемся политическом убийстве?»

«Хороший был спектакль. Один из немногих, где все были под одной крышей и можно было всем вместе собираться и обсуждать театральные дела».

Спектакль, вышедший в 2014 году, тут же стал визитной карточкой брусникинцев: казалось, что теперь-то уж точно их знает вся Москва. В этой работе, созданной режиссером Максимом Диденко, композитором Иваном Кушниром и художником Павлом Семченко, курс представал единым великолепным, отлаженным механизмом. Истории Гражданской войны авторства Исаака Бабеля они рассказывали с помощью танца, пластики, визуальных образов и уже в последнюю очередь текста. Кровавое, постбиблейское действо, прошитое образами войны и Священного Писания, разрывало сцену ЦИМа, а прекрасные артисты дерзко врывались в российскую театральную действительность.

Спектакль Максима Диденко по одному из самых известных романов Виктора Пелевина — одна из немногих работ старших брусникинцев, которую все еще можно увидеть на сцене театра «Практика». Фантасмагорический роман Пелевина — это путешествие в метафизическое пространство между сном и реальностью, между Востоком и Западом, в пространство тотальной пустоты и шизофрении. На это невероятной красоты зрелище до сих пор трудно достать билеты, и все так же невозможно разгадать все его загадки.

Этот абсурдистский хит сразу по двум пьесам Дмитрия Данилова занимает все пространство театра, превращаясь в тотальную инсталляцию и модель всепоглощающего бреда. Две пьесы идут параллельно в разных залах: зрителям предстоит поменяться местами в антракте, чтобы склеить две истории воедино. Сюжетно они не перекликаются, важен сам принцип: человека вдруг выбрасывает в какую‑то чуть искаженную реальность, к которой он оказывается абсолютно не готов. Ко всему прочему, «ЧИПСОТ» — целый парад выдающихся актерских работ.

«Мы выпустили этот спектакль в сентябре 2018 года, буквально спустя месяц после того, как умер наш мастер Дмитрий Владимирович Брусникин. Именно с его подачи мы начали работать над этим спектаклем и продолжили под его руководством. Он подсунул нам этот материал, мы в него совершенно влюбились. Потом в проекте появились и художник Савва Савельев, и режиссер Марина Станиславовна Брусникина. Нам важно было все-таки выпустить этот спектакль, чтобы дать понять себе и зрителю, что „Мастерская“ продолжается».

По аналогии с «Это тоже я» новое поколение брусникинцев под предводительством своих старших коллег отправилось брать свои первые интервью. Только на этот раз фокус-группой стали не москвичи, а россияне как таковые: для того чтобы взять интервью, вся «Мастерская Брусникина» выехала в двухнедельное турне по Транссибирской магистрали. Собеседниками стали как попутчики, так и жители проезжаемых городов.

«Мне кажется, что важно было сделать этот спектакль прежде всего для нас самих — молоденьких людей, которые еще не успели снять розовые очки. Было важно проехать по России, понять, что есть еще что‑то кроме твоего дома, кроме тебя. Люди живут по-разному, и это нужно знать. А глобально мне кажется, что такие экспедиции и такие истории, как „Транссиб“, — это эксперимент, как определение средней температуры по палате. То есть ты можешь понять в целом и в частности настроение людей, понять какие‑то различия по городам, по классам. И сейчас, если бы кто‑нибудь еще поехал по Транссибу, я думаю, что срез был бы немного другим. Даже не немного. Я думаю, что уже многое поменялось».

Режиссер Юрий Квятковский взял пьесу Владимира Сорокина и предложил зрителю подслушать антиутопию о нечистых на руку рублевских новых аристократах через трехканальные наушники и подсмотреть через камеры видеонаблюдения. Вместе с некой секретной спецслужбой зрители могли переключать каналы подслушивающего устройства и следить за неспешно завтракающей семьей и их гостями. По одному из каналов транслировалась основная сюжетная линия, по второму — интервью Сорокина, а по третьему человек-попугай, сидящий в рублевской клетке своих хозяев, на протяжении всего спектакля читал стихи Дмитрия Александровича Пригова. Этот канал — альтернативный, приговский способ восприятия бытования и бытия, сдабривающий реальность густой метаиронией. Семье в итоге пришлось несладко: яростная спецслужба устроила на них самую настоящую облаву.

Юрий Квятковский для пьесы Сорокина выбрал лаконичный и точный ход: каждый из зрителей становится самим нутром сорокинской России, вечно поглядывающей за кем‑то, всегда готовой арестовывать и быть арестованной.

«В этой пьесе есть „опричнина“, если ее назвать по-сорокински. И эта опричнина использует свой новояз. Я несколько раз в жизни сталкивался с тем, что какое‑то комьюнити придумывало свой новояз, и это всегда несло объединительную функцию и говорило об этом комьюнити как о целом явлении. Сорокин вложил этот язык в их уста, и от этого было очень страшное ощущение, что это не просто представители определенного слоя, а целая республика, государство в государстве. Нас эта мысль ужасала и вдохновляла одновременно».

Сет из шестнадцати коротких пьес «Shoot/Get Treasure/Repeat» британского драматурга Марка Равенхилла — важный пацифистский текст, развенчивающий одновременно милитаристские настроения и демократические идеалы. В 2007 году Равенхилл размышлял о том, где мир очутился после 11 сентября и как справляется с последствиями катастрофы. Режиссер Алексей Мартынов для своей постановки выбрал шесть пьес. В итоге его спектакль получился не о конкретном конфликте, а о целом клубке непримиримых и фатальных разногласий: политических, расовых, социальных. Режиссера интересовало насилие как тип мышления, война как неискоренимый паттерн поведения даже в ситуации тотальной демократии и повальной толерантности. Спектакль появился в конце 2021 года и был пронизан ощущением назревающей катастрофы, в которую его герои входили с усталой готовностью.

«Нравилось собираться до спектакля. Шутить с Юрой Межевичем. Наблюдать за отрывком Пети Скворцова и Алисы Кретовой (очень нравилось, как ребята играли там)».

Детский спектакль Михаила Плутахина основан на книге норвежского писателя Руне Белсвика «Простодурсен и великое похищение реки». Смешные чудики Ковригсен, Сдобсен, Октава и Простодурсен кидают здесь «бульки» в речку, пекут коврижки, спасают утку от Пронырсена и экологической катастрофы — и делают это все с нечеловеческим обаянием. Кстати, для всех поклонников спектакля в театре «Практика» недавно вышла вторая часть — «Простодурсен. Великий театр».

«Процесс создания „Простодурсена“ был веселым, особенно когда только начинали и шел процесс поиска персонажей и способа существования на сцене. Когда выпускали второго „Простодурсена“, то будто бы репетировать и не надо было — только текст выучить, свет поставить и с музыкой соединиться».

Основа этого спектакля — сет из рассказов Юрия Мамлеева, родоначальника метафизического реализма. Сами создатели обозначают жанр происходящего как «психоделическая опера»: тут действительно огромную роль играет музыка и номера каждого из артистов выстроены в форме музыкальных номеров. Мамлеев с режиссером Арсением Мещеряковым погружают зрителей в пучину, расположившуюся где‑то между потусторонним ужасом и бодрящим смехом. И выбраться из этой пучины не представляется возможным.

«Репетиции наши выглядели так: мы читали рассказы Мамлеева, а Арсений просто закрывал глаза и слушал текст. Арсений — это режиссер, который воспринимает текст ушами. И ему не важно было смотреть, он просто показывал интонации. Это театр интонаций, я бы сказала. Не Театр Наций, а театр интонаций. И он показывал нам, где медленнее, где выше голос делать, где, наоборот, ниже».