7 удивительных спектаклей «Золотой маски»: от притчи о Бемби до Грибоедова на калмыцком

Молодой драматург Клава Ильина написала пьесу «Биография из леса» с оглядкой на сюжет об олененке Бемби, сделав еще больший акцент на актуальные для XXI века проблемы экологии. В центре истории по-прежнему лес и его многочисленные обитатели, сталкивающиеся с опасностями извне, впрочем рисков стало только больше. Для широкой публики «Бемби» — это в первую очередь слезовыжимательный диснеевский мультфильм, но постановка тюменцев адресована не дошкольникам, а скорее подросткам и их родителям (возрастной ценз 16+, допускаются дети от 12 лет на усмотрение мам и пап). На сцене находится место и живым актерам, и куклам оленей в натуральную величину, а еще саундтреку и кадрам из фонтриеровской «Меланхолии». От «Бемби» в «Биографии из леса» осталась история взросления и поиска своего места в недружелюбном мире, актуальная как и сто лет назад, когда вышел роман Зальтена, так и сегодня.

Пока мир разбирается с рисками стремительного развития искусственного интеллекта, руководитель «Волга Оперы» Андрей Попов и режиссер Дмитрий Отяковский ставят нейросеть на службу театральному искусству. Если музыку и либретто космической оперы (так ее называют создатели) ИИ лишь частично дорабатывал, то декорации и костюмы полностью отдали на откуп «духу из машины».

Название спектакля отсылает к роману Дугласа Адамса «Автостопом по Галактике», где искусственный интеллект Deep Thought отвечал на «главный вопрос жизни, Вселенной и всего такого». Результатом размышлений оказалось загадочное число 42, и тут уже героям пришлось выяснить, что же это все-таки значит. Чувашские постановщики тоже заставляют межгалактический искусственный интеллект думать над проблемами мироздания. Этим он занимается в девяти не связанных между собой эпизодах, исполняемых на разных языках — от русского до санскрита. Тем не менее к перспективам высокотехнологичного будущего авторы относятся с изрядной долей юмора, поэтому воспринимать их детище слишком серьезно тоже не стоит.

Очередная попытка взглянуть на классику под новым углом, только теперь через призму пластического спектакля. Несмотря на костюмы с намеком на историческую эпоху, пушкинские герои в версии постановщиц Александры Ивановой и Анастасии Рязановой действуют вне пространства и времени. Конечно, Машенька и ее случайный суженый Бурмин по-прежнему переживают муки сложного выбора, только аргументы «за» и «против» им нашептывают находящиеся прямо на сцене ангел и бес. Финал «Метели» известен всем, кто читал Пушкина в шестом классе. Режиссер Александра Иванова уверяет: зритель выйдет из театра с верой в то, что все непременно будет хорошо.

Классический текст Грибоедова читали по-всякому: с легкой руки режиссеров Чацкий оборачивался и вдохновителем декабристов, и карикатурным персонажем развеселого водевиля. На этот раз оригинальную трактовку представляет труппа элистинского Национального драматического театра им. Басангова, где активно развивают национальные театральные традиции. Специально для постановки поэт Санджи Каляев перевел Грибоедова на калмыцкий, который будет звучать и в Москве — зрители получат наушники с синхронным переводом. Режиссер Борис Манджиев, сохранив основную канву сюжета, превратил пьесу из школьной программы в причудливую фантасмагорию. Здесь уютный дом Фамусовых стал похож на тюремный двор, а московское дворянство превратилось в мрачных людей в черном. Как и в 1825 году, переживания персонажей вертятся вокруг конфликта поколений, который за двести лет не исчерпал себя.

Когда‑то звезда Королевского балета Великобритании, а сейчас один из главных российских хореографов Владислав Самодуров славился новаторскими бессюжетными постановками. «598 тактов» — его новое детище, где автор, по собственному признанию, ищет точки соприкосновения телесности и духа. За сложной формулировкой скрывается драйвовое зрелище, близкое к «Маленькой смерти» Иржи Киллиана. Тут тоже на одной сцене соседствуют танцовщики в бежевых купальниках и персонажи в костюмах XVIII века. Это же и очевидная отсылка к композитору: «598 тактов» поставлены на барочную музыку Карла Филиппа Эмануэля Баха, сына великого Иоганна Себастьяна. Спектакль идет всего 20 минут, поэтому, как и в родном Петербурге, в Москве его показывают в программе вечера одноактных балетов вместе с «Озорными частушками» того же Самодурова и «Блестящим дивертисментом» Вячеслава Якобсона.

В Орле мюзикл о жизни молодой Бабы-яги стал суперхитом, притягивающим местных и жителей других городов. Главная героиня постановки не прописалась в избушке на курьих ножках, не летает в ступе и не ест детей на обед. Еще не «баба», но уже Яга предстает юной дочерью мельника, хромающей на одну ногу. Впрочем, в ее жизни достаточно волшебства, и встреча с каким‑нибудь сказочным созданием вроде птицы Гамаюн — рядовая история. Авторы «Яги» Андрей Григорьев, Мария Малухина и Дарья Борисова во время подготовки спектакля изучали литературные первоисточники и исследования фольклористов, в том числе труды Проппа. Некоторые намеки на «Исторические корни» даже постарались перенести и на сцену.

Усилиями маркетологов алмазы стали едва ли не главным символом современной Якутии, что справедливо: 25% мировой добычи камня приходится на республику. Фольклорную историю о появлении драгоценности за полярным кругом и вовсе переложили в этнобалет. Так, хореограф Екатерина Тайшина лихо замиксовала классический танец с современным, не забыв и про национальные мотивы. Музыка же была специально написана для спектакля, причем композитор Кирилл Герасимов разбавил звучание симфонического оркестра якутским варганом — характерным для края музыкальным инструментом. Получилось красочное шоу с очевидными региональными мотивами, интересное и самим жителям Якутии, и тем, кто там никогда не был, но всегда хотел.