«The Twenty-Seventh City» (1988)
Поскольку именно Франзену приписывают ответственность за возрождение жанра большого американского романа, особого внимания заслуживает крупная проза этого автора — в частности, его полнометражный дебют «Двадцать седьмой город». Книга, погружающая в муторные будни загнивающего Среднего Запада, красочно иллюстрирует собой поговорку про первый блин. В масштабах истории мировой литературы в этом нет ничего необычного: «Золотая чаша» Стейнбека в подметки не годится «Заблудившемуся автобусу».
Франзен принялся за работу над «Двадцать седьмым городом», когда ему едва исполнилось двадцать пять. Его писательский опыт был невелик, зато амбиции — огромны: в планы писателя не входило размениваться на мелкую монету и бомбардировать редакции журналов короткими рассказами. Ему хотелось в одночасье покорить Америку большой серьезной книгой. В результате он довольно неуклюже смешал в одном котле пространную сатиру, вялый любовный конфликт и надуманную конспирологическую теорию. Оглядываясь на кумиров прошлого, Франзен как будто не смог выбрать, на кого ориентироваться в первую очередь: то ли на Драйзера с его развенчанием мифа об американской мечте, то ли на Эптона Синклера с его бесхребетными провинциальными обывателями, то ли на Роберта Пенна Уоррена с его потребностью разглядеть в политике человека.
Впрочем, впоследствии в одном из интервью Франзен и сам признался, что отнюдь не считает «Двадцать седьмой город» шедевром: тогда он, дескать, строил из себя всесторонне образованного интеллектуала средних лет, а в действительности был всего лишь тощим испуганным юнцом, который хотел доказать критически настроенной родне, что чего-то да стоит.
«Strong Motion» (1992)
В середине 1980-х годов судьба занесла Франзена на кафедру планетарных исследований Гарвардского университета. Там он регистрировал данные, касающиеся сейсмической активности, большого удовольствия от этого занятия не получал, но не побрезговал положить свой опыт в основу своего второго по счету романа «Сильное движение», который стал генеральной репетицией перед шумным успехом «Поправок».
Именно в «Сильном движении» Франзен, по сути, предпринял первую основательную попытку показать кризис американской системы ценностей на примере одной бестолковой неприкаянной семейки и сделал широкий шаг в сторону критического реализма. Напомним, что в 1990-е постмодернизм с его немногословной едкой иронией и не думал умирать, а книги Пинчона и Делилло продолжали определять облик американской литературы. На их фоне писатель, с серьезной миной на несколько страниц растягивающий описание скучной вечеринки, выглядел динозавром.
Однако, как ни парадоксально, «Сильное движение» прозвучало неожиданно свежо и открыло читателю типичного Франзена — технофоба, зануду и приверженца философии «не жили хорошо — нечего и начинать». В этом романе вина за то, что Америка вот-вот с грохотом провалится в тартарары, возложена на проклятых капиталистов, сливавших в подземные воды токсичные отходы и слепо поклонявшихся идолу прогресса. А те немногие, кого происходящее искренне тревожило, так глубокого завязли в изматывающих отношениях с родней, комплексах и рефлексии, что не смогли ничего толком поделать.
«How to Be Alone» (2002)
Если открыть библиографию знаковых американских прозаиков, окажется, что большинство из них — от Твена до Воннегута — не только писали романы и рассказы, но и подвизались на публицистической ниве. Джонатан Франзен не стал исключением и на волне популярности «Поправок» выпустил сборник статей, название которого можно перевести двояко: то ли буквально, «Как быть одиночкой», то ли более заковыристо и жалостливо — «Каково это — быть одиночкой».
Здесь необходимо сделать небольшое отступление: в американском литературоведении пока не существует термина, который бы полно и адекватно калькировал понятие «публицистика». Нехудожественные тексты писателей, посвященные общественно-политическим вопросам, в США предпочитают называть social and political writings или просто non-fiction, а еще чаще — essays. В жанре эссе во главу угла ставится глубоко субъективное суждение о предмете или явлении, что, безусловно, накладывает отпечаток на содержание текстов: даже посвященные конкретной экономической или филологической проблеме, они зачастую в первую очередь призваны раскрыть личность автора.
В «How to Be Alone» Франзен этой особенностью откровенно злоупотребил, так что книга в итоге оказалась просто коллекцией зарисовок из насыщенной бытовыми трудностями жизни процветающего писателя, которому то Билл Клинтон с Моникой Левински свое грязное белье на стол вывалят, то недостаточно вежливый банковский менеджер позвонит. Исключение составляет, пожалуй, лишь программное эссе «Why Bother» — текст, чрезвычайно важный для понимания места и роли крупной прозы в современном литературном процессе.
«The Discomfort Zone: A Personal History» (2006)
Если в случае с первым сборником эссе стремление скрыть личные претензии к мирозданию за фасадом злободневного общественно-политического дискурса сослужило автору плохую службу, то второй изначально честно позиционировался как книга воспоминаний, так что настойчивый автобиографизм не должен смущать и уже тем более возмущать читателя.
«Зону дискомфорта» нельзя назвать мемуарами в строгом смысле: это скорее попытка самоанализа, выполненная под контролем не какого-нибудь доморощенного — или вполне профессионального — доктора Фрейда, а непосредственно Эроса и Танатоса. То в мельчайших, почти утомительных деталях рассказывая историю продажи родительского дома, то перескакивая через несколько десятилетий, чтобы сравнить себя с Йозефом К., писатель предстает перед нами уязвимым, одиноким, подавленным.
В лице Франзена «Зона дискомфорта» даже более точно и выпукло, чем его романы, рисует нам образ homo conturbatus — человека растерянного, типичного героя эпохи метамодернизма, мечущегося между идеализируемой матерью и деспотичным отцом, между упоительными мелкими пакостями и отчаянной потребностью нравиться всем вокруг, между осоловелым бердвотчингом и вдумчивой мастурбацией, между самолюбованием и самоуничижением.
«The Kraus Project» (2013)
В начале 1980-х годов Джонатан Франзен — к тому времени уже дипломированный германист, блестяще владевший немецким языком, — получил стипендию Фулбрайта и отправился доучиваться в Свободный университет Берлина. Там он погрузился в атмосферу старой, но уже начавшей сбрасывать с себя оковы сна Европы и страстно увлекся личностью Карла Крауса, австрийского писателя и публициста первой трети XX века.
В Краусе Франзена, по всей вероятности, притягивал последовательный нонконформизм, и чем старше становился американец, все прочнее укрепляясь в своем мнении относительно губительного влияния модернизации на развитие общества и отдельно взятых личностей, тем ближе казались ему идеи австрийца, который давным-давно призывал соотечественников остановить мгновение — не потому, что оно прекрасно, а потому, что дальше будет только хуже.
Так родился «The Kraus Project» — сборник эссе Карла Крауса, которые Франзен перевел на английский язык и сопроводил объемным комментарием. У американской аудитории книга вызвала волну недоумения, хотя именно авантюры вроде «The Kraus Project» добавляют неожиданных штрихов к портрету Франзена, который ни в публикациях, ни в интервью не ориентируется на общественный вкус и правила приличия, а пишет и говорит только о том, что ему кажется важным. В общем-то, имеет право.
Рассказы (1990-е — наши дни)
Во всех биографических справках Джонатан Франзен фигурирует как романист или в крайнем случае как эссеист. Бессмысленно отрицать, что он мастер крупной формы, которому необходимы большие печатные площади. Он, безусловно, не Хемингуэй, чей нарочито прямолинейный, рубленый слог одинаково убедительно звучал как в романах, так и в рассказах.
И все это же не означает, что короткая проза Франзена не стоит внимания. К тому же ее ничтожно мало — и читаются эти рассказы то ли как планы-проспекты будущих романов, то ли как главы одной книги. Собственно, некоторые таковыми и являются: фрагменты из «Свободы» («Good Neighbours» и «Agreeable») были впервые опубликованы в The New Yorker как самостоятельные произведения.
Наиболее репрезентативным из рассказов Франзена можно считать «Breakup Stories», появившийся в 2004 году на страницах все того же издания. Откровенно пародируя тон Кэрри Брэдшоу, автор погружает нас в атмосферу не сладкого порока, а полной безнадеги. Он описывает несколько исключительно неудачных браков, подспудно объясняя их крах тем, что в наши дни люди толком не понимают, чего хотят от жизни и друг от друга. Вроде бы ничего нового, однако тон Франзена изрядно подкупает: кто еще так сухо и деловито напомнит тебе о том, что тебя окружают идиоты — да и ты сам, скорее всего, один из них.