Все собирают искусство — от солиста «Зверей» до оператора «Слова пацана». Вот их коллекции

Я познакомилась с Тиллем Линдеманном на ужине в Москве и сразу же предложила ему снять что‑нибудь модное, прикольное, в общем, похулиганить. Мы сняли небольшой кусочек, как он ест сигареты и сахарные стаканы, — ему очень понравился материал, и он сказал, что хочет сделать полноценный клип. В итоге получился кровавый «Zunge», где ему зашивают рот.

Собственно, после этих съемок мы подружились, я была в Берлине на студии у Тилля, и он подарил мне свою картину — она нарисована латексом, изюмом и кофе. Это работа 1999 года. А вообще, Тилль очень много рисует, у него в студии я видела много разного творчества.

Где‑то в 2010 году я увидел на канале «Культура» небольшой репортаж про художника Владимира Семенского, где вскользь показали его работы. Мне они очень понравились, и я решил познакомиться с ним лично. Мы стали дружить. Володя подарил мне одну из своих работ — с этого и началась моя коллекция. Потом я купил у Володи еще несколько работ, а восемь лет назад начал покупать и других художников.

Володя Семенский как раз создал обложку нашего альбома «Звери лучшие». Потом дизайн альбомов нам создавали Таня Пёникер («Очень»), Дамир Муратов («На синем трамвае»), Владимир Воцмуш («Страха нет»). В сентябре у нас выходит новый альбом — посмотрим, что будет с обложкой в этом году.

Сейчас в коллекции у меня точно больше ста работ: где‑то 70% — это живопись, 20% — скульптура и 10% — графика. Я собираю в основном российских художников. У меня есть работы авангардистки Александры Экстер, полотна экспрессионистов и немного абстракционистов, например картина Игоря Снегура. Из нонконформистов — Владимир Яковлев; наверное, он у меня самый любимый художник. Есть работы Владимира Вейсберга. Из более современных — Владимир Семенский, Ринат Волигамси, Василий Слонов, Ирина Корина, Дамир Муратов. Что касается скульптур, мне нравится творчество Нади Лихогруд, у меня большая коллекция ее работ.

Подруга певца распродавала вещи, которые хранились в его доме: от сценических костюмов до предметов искусства. Было и несколько ковров, один из которых я купил, потому что тоже очень люблю их — узбекские, кавказские, персидские, афганские, туркменские. И у меня есть теперь ковер Фредди.

Я начала собирать искусство после первой выставки «Со-отношения» в нашем проекте Wynwood (2019). Первый предмет в личную коллекцию я купила как раз на ней: это была работа Славы ПТРК «Главная по пляжу» из московской 11.12 Gallery — дорожный знак с трафаретом. Мне показалось, что она про меня: я же тоже немного главная в отеле. Помню, тогда я спрашивала у наших арт-консультантов, что первично, а что вторично в искусстве, на что они говорили мне: «Формируй насмотренность, и через какое‑то время ты все сама поймешь». Это было шесть лет назад; я не претендую на звание искусствоведа, но некий субъективный вкус сформировался. Сегодня у меня уже более двадцати предметов: от графики Андрея Бартеньева, Лизы Бобковой до Марины Абрамович, также есть большие полотна Веры Мартынов, Ромы Бантика, фото Анны Хорошевой, керамика Светы Исаевой и Полины Майер.

Один из любимых предметов — работа Веры Мартынов «Красный сад», которая занимает почти всю стену. У меня она появилась и случайно, и неслучайно. С Верой мы познакомились до создания этой серии работ. Часто бывая в ее мастерской на одной из крыш Петербурга, я видела, как они создавались. А моя собака на некоторых полотнах оставила свои следы. Картина написана в технике древнего метода яичной темперы на холсте, который произведен в Харовске — моем родном городе. После выставки в петербургской галерее MYTH работа приехала ко мне на ответственное хранение, и я не смогла c ней расстаться.

У каждой работы из моей коллекции есть своя история и смыслы, которыми я их наделяю. У этой их так много, что все не перечислишь: тут и моя родина, и дружба с Верой, и собака, и вид, и знакомство с современным искусством, и начало коллекционирования. Я часто повторяю фразу Татьяны Черниговской «Искусство физически меняет мозг» — думаю, со мной это случилось.

Мое увлечение искусством началось еще в детстве: в Новосибирске и месяца не проходило, чтобы мы не съездили с мамой в картинную галерею, консерваторию или оперный театр. Но первые скромные шаги в статусе коллекционера я сделал лишь два года назад, когда сформировался, как мне кажется, мой собственный вкус — а также появились финансы и пространство, где можно разместить купленное. Сейчас это квартира.

К сожалению, все основные стены в квартире уже заняты, и новые работы уже некуда вешать. Поэтому значимое расширение коллекции, наверное, будет связано с расширением жизненного пространства.

В нашей коллекции сейчас пять полотен современных художников: Виталия Копачева, Ольги Шагиной, Георгия Хомича, Playbodik — и три статуэтки Тараса Желтышева из арт-вселенной Yoomoota. При выборе я руководствуюсь подсознанием, а не анализом рыночной конъюнктуры, потенциалом автора или чем‑то подобным. Предмет должен дарить мне положительные эмоции или уравновешивать мое душевное состояние. Гармонировать с интерьером, быть зримым, достаточно крупным, но безо всякой гигантомании и гипертрофии.

Любимая статуэтка Yoomoota — это «Giraffe and Boy». Прототипом для нее, как мне кажется, послужила популярная в восьмидесятые детская игрушка — жираф с кнопкой внизу подставки. Нажимаешь на кнопку — жираф падает вниз. Отпускаешь кнопку — поднимается. То ли у меня, то ли у кого‑то из друзей точно была такая в детстве. Более того, несколько лет назад на Анимационном фестивале в Суздале в одном из лотков с ремесленными деревянными игрушками я увидел такого жирафа и, конечно же, купил. Так как моя профессиональная деятельность связана с мультфильмами, такие игрушки мне очень нравятся. Этот жираф стоит на моем рабочем столе в офисе. Конечно же, когда я увидел статуэтку Тараса, я не мог ее не купить. Теперь она тоже стоит на моем рабочем столе и ежедневно радует меня.

По образованию я архитектор, поэтому любовь к искусству у меня с времен университета. Сейчас эта любовь усилилась знанием. Я продолжаю изучать его, ходить на всевозможные выставки, коллекционирую книги по искусству, моде и архитектуре. Ценю оригинальность и аутентичность, поэтому для дома и своих проектов выбираю уникальные экземпляры дизайна как локальных авторов, так и международных брендов. В целом у меня порядка нескольких десятков работ. Это в том числе российские кресла Delo, дизайнерские лампа Arco by Flos и культовая ваза Алвара Аалто девяностых годов.

Среди любимой живописи и иллюстраций — винтажные обложки журнала New Yorker 1977 года и картины художницы и моей подруги Александры Матохиной. Например, очень люблю одну из ее первых картин в авторском стиле. Работа такая яркая, и в ней есть эффект незаконченности — некого поиска себя. Для меня эта картина — память о периоде, когда мы жили в Волгограде, только начинали заниматься своей реализацией: я — как дизайнер, она — как художник. И даже вместе устраивали творческие перформансы, синтез моды и искусства. Кстати, недавно Александра писала большую картину, посвященную коллекции моего бренда Arina Boganova, прямо во время открытия нашего концептуального пространства в Москве.

Так как сфера моей деятельности связана с визуальной частью, то больше всего я ценю живопись. В нашей с женой коллекции примерно пятнадцать работ современных авторов. Собирать их мы начали лет восемь назад — как бы банально ни звучало, в тот момент, когда доход начал позволять это делать.

Одна из любимых картин нашей семьи — это «Натюрморт» Алексея Дубинского. Через пару месяцев после того, как мы ее приобрели, у него открылась персональная выставка в Музее современного искусства, и мы с детьми пошли на нее. Какой же у них был восторг от того, что художника, картину которого они видели дома на стене, они увидели в настоящем большом музее. Примерно такой же восторг они испытывают, когда приезжают ко мне на съемки, а потом на экране видят актеров, которых видели на съемочной площадке. Или когда они приезжали на съемки «Любопытной Варвары», а потом стали первыми детьми, посмотревшими этот сериал, увидев яркие декорации деревни на экране. Для всех этот веселый детский детектив выйдет уже в сентябре.

Искусство в моей жизни появилось шесть-семь лет назад, когда его стали дарить команде и компании Setters. Потом мы обрастали новыми помещениями, наполняли это пространство чем‑то вдохновляющим, значимым, ценным — и стали обращать внимание на молодых современных художников. Начали покупать их картины за какие‑то копейки, некоторые работы художники дарили нам сами, после того как мы у них что‑то покупали.

Суммарно у меня сейчас более пятидесяти работ — в основном это живопись, керамика, фото и тиражные постеры. Много работ художника Саши Тито, в которых намного больше смысла, чем кажется на первый взгляд, есть Алексей Дубинский, Эрик Мусин, Полина Парыгина, Exantres (Алена Ракова).

Недавно в мой день рождения исполнилась моя мечта! В моей коллекции появилась работа «Чтобы понять» художника Кирилла Лебедева (Кто), которого я давно люблю и чей стиль, подход и творчество мне безумно откликаются. Мне ее подарил муж, сказав, что, хотя эта работа появилась не в самом начале коллекции, она многое может сразу объяснить в моем отношении к современному искусству.

Я очень люблю логоцентричность в искусстве — для меня это фиксация важных смыслов и идей в работах. Такие работы ты можешь повесить перед собой в значимое для себя место и наполнить этими смыслами окружающее пространство. Теперь кусочек стрит-арта есть в моей жизни — правда, пока стоит в офисе. Я жду не дождусь, когда мы сможем повесить его в стенах нашей новой квартиры в каком‑нибудь классном и значимом месте.

Давно потихоньку собираю живопись. При этом я не коллекционер, просто нравятся какие‑то работы и нравится украшать ими «гнездо». Создаю настроение себе и близким. И как‑то незаметно собралась приличная коллекция.

Довольно много в ней работ Рустама Хамдамова и Тонино Гуэрры. Есть «Ежики в тумане» от Юрия Норштейна и Франчески Ярбусовой. Есть и несколько потрясающих женских портретов Анатолия Зверева, один из которых написан на обоях. Его работы очень дороги моему сердцу, так как это был сюрприз мне на день рождения от сына. Зверева много подделывают, поэтому Федор очень ответственно подошел к покупке — он несколько месяцев общался с экспертами, искусствоведами-звереведами, коллекционерами и купил в итоге подлинники.

Но сегодня мне хотелось бы рассказать о другой дорогой мне работе — «Куст жасмина» кисти Станислава Сергеевича Говорухина. Мало кто знает, что Станислав Говорухин был не только великим режиссером, но и талантливым художником. Нам с ним посчастливилось много лет быть соседями на «Мосфильме» — офисы его студии «Вертикаль» и нашей студии «Москино» находятся напротив. Станислав Сергеевич был потрясающим рассказчиком, с юмором, самоиронией и всегда какими‑то новыми анекдотами, частушками, смешными киношными историями. Этот весенний «Куст жасмина» напоминает мне о нем и наполняет жизненной энергией. Он как бы говорит мне: «Улыбнись! Весна обязательно наступит!»