Британец Ален де Боттон прославился книжками «Как Пруст может изменить вашу жизнь», «Утешение философией», «Религия для атеистов», «Искусство как терапия», «Озабоченность статусом» — странная смесь поп-философии и модной мотивационной литературы. В своем последнем опусе — «Новости. Инструкция для пользователя» — он берется рассуждать по поводу информационного потока.
Основная мысль книги незамысловата: новостей слишком много. Невозможно уследить за всем. Невозможно разобраться, что к чему. Невозможно оценить значимость того, о чем тебе только что сообщили. Невозможно даже вспомнить, что было в новостях неделю назад. За деревьями не видно леса. Чем больше мы узнаем о происходящем в мире, тем сложнее нам понять, как этот мир устроен.
При этом, продолжает де Боттон, бесконечный поток новостей создает иллюзию информированности. Дурак так и остается дураком, но благодаря новостям ему теперь кажется, что он что-то знает и понимает, что он видит проблемы и представляет, как их можно решить. И информированный дурак орет на телевизор: вот, мол, как надо сделать, неужели непонятно!
Как правило, сетует де Боттон, новости — это что-то плохое: разного рода катаклизмы, войны, преступления, банкротства и т. п. Такое впечатление, что мир ежесекундно рушится, погребая всех нас под обломками. Та же иллюзия информированности приводит к упрощениям в объяснении причин этих нескончаемых бедствий: что ж тут удивляться, раз кругом безумцы, преступники и идиоты.
Нормальной жизни новости вообще не уделяют внимания: их интересует лишь то, что выходит за рамки обыденности, и в результате они создают обманчивую, тревожную, даже истерическую картину мира, в которой никакого спокойствия и рутины не существует — только бесконечное состояние аффекта.
Новости все стандартизируют, чтобы быть доступными как можно более широкой аудитории. «Новостные структуры» (то есть редакции СМИ), по мнению де Боттона, тщательно скрывают от своих читателей/зрителей/слушателей тот факт, что исправить мир не так уж просто: этого точно невозможно добиться быстро и в одиночку. И даже если обезвредить всех вышеупомянутых безумцев, преступников и идиотов, счастье и процветание автоматически не наступят.
Эти самые «новостные структуры» крайне избирательны в том, что считать новостью, а что нет: они расскажут вам про политическую коррупцию, но умолчат о деятельности рекламщиков, которая разъедает общественную нравственность. То, что предъявляется нам как «объективная информационная картина», на самом деле результат произвольного отбора новостей, осуществленного узкой группой корреспондентов и редакторов, прикрываемых брендом издания. Книга де Боттона полна пассажей типа «новости не разрешают нам думать об этом», «не поощряют разговора о том», «скрывают», «нам не положено знать, что…», словно новости — это какой-то глобальный заговор с целью оболванить население.
Впрочем, продолжает де Боттон, «новостные структуры» регулярно жалуются, что по-настоящему серьезными вещами аудитория не интересуется: про рождение ребенка в британской королевской семье прочтет весь мир, а про голодную смерть тысяч детей в Африке — почти никто. Проблема, говорит де Боттон, не в аудитории, а в том, что «новостные структуры» неправильно преподносят такие новости. Романисты знают: любая история — хоть про королевскую семью, хоть про африканское племя — может вызвать у читателя эмоциональный отклик, если правильно ее рассказать. Почему новостники не пользуются теми же приемами, что и романисты?
После трехсот страниц подобных обличений де Боттон формулирует свои представления о том, какими должны быть новости. И тут его удивительный инфантилизм достигает апогея: новости должны «формировать единую терпимую нацию», «выявлять системные болезни», демонстрировать разнообразие и сложность мира, вызывать «здоровые эмоции» (сострадание, доброту и т. п.). Новости должны нас, неразумных, воспитывать. Как говорил Карлсон: «Знаешь что? Ты мне должен стать родной матерью!»
Книга не содержит даже попытки социологического анализа того, как разные люди воспринимают новости: на протяжении всего текста мы находимся наедине с автором — его личными впечатлениями и идиосинкразиями, его собственными представлениями о прекрасном и должном. Де Боттон упрекает «новостные структуры» в том, что они не удосуживаются объяснить читателю значения кредитных рейтингов Standard & Poorʼs, — ему словно не приходит в голову, что не все «структуры» работают для него, не обладающего специальными знаниями в области международных финансов, и какой-нибудь The Wall Street Journal адресован тем, кому подобные объяснения не требуются.
Производство новостей — это отдельная профессия, и общество делегирует представителям этой профессии право определять «информационную повестку», примерно как врачам — право лечить, учителям — учить, архитекторам — строить. Это не какой-то заговор, это общественное разделение труда — одна из определяющих характеристик любого сколько-нибудь развитого социума. У профессионального сообщества «производителей новостей» выработались определенные принципы и приемы работы. Высшее их воплощение — «редакционная машина» — универсальная организационная структура с редакторами, корреспондентами и другими специалистами, которая в том или ином виде воспроизводится в любом СМИ. Эту структуру не раз уже объявляли устаревшей и неэффективной, но она неизменно оказывалась гибче и прочнее того, что предлагали в качестве альтернативы, — помните, как лет десять назад все носились с веб 2.0?
Вставая в позу морального авторитета и не без упоения упрекая «новостные структуры» в неуважении к аудитории, сам де Боттон демонстрирует гораздо большее презрение: потребитель новостей в его изложении предстает существом безвольным и безмозглым, заведомо неспособным самостоятельно оценить значимость новости и воспользоваться хотя бы «Википедией», чтобы разобраться в том, что его заинтересовало и осталось не до конца понятным. Он исходит из какой-то крайне архаичной модели потребления новостей: человек за утренним кофе читает газету — и верит каждому слову. Эта модель устарела 1 июня 1980 года, когда запустился CNN — первый круглосуточный информационный телеканал. Едва ли эта модель актуальна хотя бы для одного потенциального читателя книги де Боттона в целом мире.
«Новости», вопреки своему самонадеянному подзаголовку, — это не «инструкция для пользователя» СМИ, а три сотни страниц непонятно кому адресованного брюзжания на то, что мир — и медиа в частности — несовершенен. Никаких озарений относительно причин и последствий этого несовершенства книга не содержит; рецептов его преодоления — тем более. «За все хорошее, против всего плохого» — это не рецепт.
Новостная журналистика — страшно важный институт современного общества. Ни у кого, и в первую очередь — у профессиональных журналистов, не повернется язык назвать этот институт идеальным. Но чтобы толком осмыслить или по крайней мере описать его значимость и его проблемы, нужен человек, который хоть мало-мальски в этом деле разбирается. Ален де Боттон — определенно не тот человек.