Именно Геракл, величайший герой греческой мифологии, изобрел первое биологическое оружие, описанное в античной литературе. Обмакнув свои стрелы в змеиный яд, он открыл не только ядовитое оружие, но и непредвиденные последствия его применения. Собственно говоря, древнейшие корни самой идеи биологического оружия восходят к еще более раннему времени, чем VIII веке до н. э., когда Гомер впервые записал греческие мифы. Яд и стрелы глубоко взаимосвязаны в самом древнегреческом языке. Слово toxicon, «яд» в переводе с древнегреческого, восходит к слову toxon — «стрела». А латинское слово toxicum, как утверждается, образовано от taxus — «тис», поскольку первые отравленные стрелы смачивались соком ядовитых ягод тиса. Таким образом, для древних токсичным как раз являлось «вещество для лука и стрел».
Его точка зрения пользовалась популярностью в древности и разделяется некоторыми до сих пор, что очевидно, например, из мнения по поводу отравленных стрел, выраженного Гвидо Майно — историком медицины, специализировавшимся на боевых ранах Древнего мира: «Подобное коварство ни разу не отражено в сказаниях Троянского цикла».
С древних времен греческие легенды и мифы о великих героях и Троянской войне славились описаниями увлекательных битв и героических смертей. Действительно, типичное оружие бронзового века, воспетое в мифах, — лук и стрелы, метательные и обычные копья, меч и топор — наносило достаточно тяжелый урон и приводило к мучительной смерти на поле боя, удовлетворяя вкусы самой кровожадной аудитории. Но сейчас все больше людей полагает, что сама идея отравлять оружие — варварская практика, которую древние греки презирали. Большинство, как и Майно, принимают на веру тот факт, что такие герои, как Геракл и воины Троянской войны, бились только самым честным и доблестным образом, сходясь лицом к лицу.
Они убивали врагов, но вели себя достойным образом. Вот только не всегда. Если приглядеться, мы получим убедительные доказательства совсем не столь благородных и уж точно не героических методов ведения войны в эпических сказаниях Древней Греции. Конфликты в классических мифах изобилуют вероломством, а тайно отравленные стрелы и копья имеются в арсенале самых великих воинов. На эти морально сомнительные способы борьбы с врагами обычно не обращаешь внимания благодаря грандиозным фигурам героев и их впечатляющим приключениям. Но как только всматриваешься в более темные фрагменты мифов, так из тени сразу выходят омерзительные случаи предательства и причинения жутких страданий отравленным оружием.
Геракл (он же Геркулес), супергерой греческих мифов, известен своими двенадцатью подвигами. В ходе первого подвига он умертвил ужасного Немейского льва. Затем снял с него шкуру, накинул на себя и отправился совершать второй подвиг. Ему предстояло уничтожить еще более страшное чудовище — многоголовую Лернейскую гидру. Эта гигантская ядовитая водяная змея водилась в болотах Лерны, наводя ужас на жителей Южной Греции. Гидра имела, по разным источникам, девять, десять, пятьдесят или даже сто голов, причем, что еще хуже, центральная голова обладала бессмертием.
Геракл выманил гидру из ее логова, стреляя горящими стрелами, покрытыми смолой — липким соком хвойных деревьев. После этого могучий герой обхватил гигантскую змею голыми руками, надеясь ее задушить, как Немейского льва. Геракл был силен, но гидра сильнее. Она обвилась всем своим огромным телом вокруг его ног и приготовилась атаковать множеством голов. Геракл начал дубинкой колотить по чудовищным головам. Когда оказалось, что это ни к чему не приводит, Геракл взял меч, чтобы их отрубить.
Самое дьявольское в гидре то, что она в прямом смысле «разрасталась на своих ранах», по словам римского поэта Овидия. Каждый раз, когда Геракл срубал одну ее голову, немедленно вырастали две другие. Вскоре у чудовища выросло огромное количество голов, из которых торчали ядовитые клыки. Что делать? Обычное оружие Геракла — руки, палица, меч, стрелы — оказалось бесполезным.
И тогда Геракл прибег к огню. Схватив горящий факел, он стал прижигать каждую окровавленную шею сразу после того, как сносил чудищу одну из голов. Это помогло: новые перестали вырастать. Но центральная голова гидры обладала бессмертием. Эту голову Геракл отсек и быстро закопал живьем в землю, а сверху привалил тяжелым камнем. Древние греки и римляне любили показывать на огромный булыжник по дороге в Лерну, утверждая, что именно под этим камнем Геракл похоронил заживо голову гидры.
Геракл был охотником и любил трофеи. Он изготовил себе знаменитый плащ с капюшоном из шкуры Немейского льва. Убив гидру, Геракл расчленил ее тело и смочил свои стрелы в сильнейшем яде ужасной змеи.
Во всех последующих предприятиях Геракл мог доставать из огромного колчана едва ли не бесконечное количество безжалостных смертоносных стрел, отравленных ядом гидры.
Он явно почерпнул вдохновение из предыдущей идеи — увеличить поражающую способность стрел, покрыв их смолой, чтобы они горели и от них шел зловонный дым (тем самым, по сути, создав и химическое оружие также).
Геракл присвоил себе природное оружие гидры, смертельный яд, — и пропитал им стрелы. Поскольку мифы часто формировались вокруг реального исторического и научного факта, древняя легенда о гидре и стрелах предполагает, что метательное оружие с зажигательными и ядовитыми веществами известно в греческой истории с давних пор.
Примечательно, что описания ран от отравленных стрел в мифах о Геракле и Троянской войне точно отражают весьма реальные эффекты поражения змеиным ядом и другими известными токсинами. Согласно историческим сведениям об отравленном метательном оружии в Античности, лучники готовили эффективные яды для стрел из различных смертоносных ингредиентов, в том числе из змеиного яда. Интересно, что, согласно греческому историку Геродоту, Геракл — культурный герой и прародитель скифов, настоящего кочевого племени степных всадников; их стрелы, пропитанные ядом змей, внушали трепет.
Мифы, выросшие вокруг изобретения Гераклом ядовитых стрел, отражают сложное отношение древних греков к биологическому оружию. Уже в ранних мифах проявляется опасение насчет воинов, убивавших врагов отравленными стрелами. Многие персонажи мифов погибли от стрел Геракла. Однако почти сразу после изобретения отравленное оружие запустило неизбежную последовательность трагических событий для самого Геракла и греков, не говоря уже о врагах греков — троянцах.
Среди первых жертв оказались самые старые друзья Геракла. По дороге на следующий подвиг — убийство гигантского Эриманфского вепря — Геракл посетил праздник, устроенный его другом-кентавром (получеловеком-полуконем) Фолом. Когда Фол открыл кувшин с вином, на праздник сбежалась толпа буйных кентавров. Геракл стал отражать нападение, и в последующей схватке многие кентавры пали жертвой отравленных стрел Геракла, когда он гнал их прочь. Стадо кентавров нашло убежище в пещере Хирона — мирного кентавра, который научил человечество искусству врачевания.
Когда кентавры сгрудились от страха вокруг Хирона, Геракл выпустил по ним несколько отравленных ядом гидры стрел. Одна из них случайно поразила Хирона в колено. Геракл в ужасе бросился к старому другу. Он вырвал стрелу из его ноги и быстро наложил особую примочку, как велел Хирон. И здесь авторы мифа объясняют, насколько ужасна рана от смоченной в яде стрелы: за быструю смерть можно продать свою бессмертную душу. Бессмертный Хирон испытывал такую чудовищную боль, что молил богов дать ему умереть.
На просьбу Хирона откликнулся титан Прометей, согласившись забрать у Хирона его вечную жизнь. Освобожденный от бесконечной боли, кентавр скончался. Прометей, однако, впоследствии сам пожалел об этом. Когда он похитил огонь у богов и принес его человечеству, Прометей получил ужасающее наказание именно потому, что не мог умереть. Каждый грек знал, что ежедневно до конца времен к бессмертному Прометею прилетает орел Зевса и клюет его печень.
Пока Геракл утешал смертельно раненного Хирона, его второй друг-кентавр Фол неожиданно стал новым пострадавшим. Фол вынул стрелу из тела одного кентавра и дивился, как такая маленькая штучка могла убить столь сильных существ. Он с любопытством осматривал ее, но тут стрела выскользнула из его рук и упала ему на ногу. Он получил смертельную рану, и опечаленный Геракл похоронил еще одну «сопутствующую жертву».
Мифологические примеры «огня по своим», такие как трагические смерти Хирона и Фола, — излюбленная тема для греческих и римских художников и скульпторов. Еще одной невинной жертвой Геракла пал его сын Телеф. Во время подготовки к Троянской войне юноша споткнулся о лозу и упал на копье Ахиллеса, другого великого греческого воина. Наконечник копья поцарапал Телефу лодыжку, и там возникла неизлечимая гноящаяся рана. То, что рана была неизлечимой, заставляет заподозрить, что Ахиллес смазал наконечник ядом. Судьба распорядилась так, что и сам он на поле битвы у Трои пал от отравленной стрелы.
Издательство
«КоЛибри», перевод Александра Коробейникова