30 книг, которые стоит прочитать этим летом

Роман Ильи Техликиди сближает литературу с сериалами и компьютерными играми. Его действие разворачивается в Москве, где главный герой Антон, дата-курьер, пытается доставить двенадцать посланий, следуя от одной станции Кольцевой линии метро к другой. Но настоящая ли это Москва или виртуальная реальность? И успеет ли Антон выполнить свою миссию? Техликиди рисует мир, в котором совсем не хотелось бы жить, но сыграть в него, оставляя такую Москву на экране компьютера, очень хочется. О.Б.

Если писать дебютный роман, то именно так: погружаясь в языковой солипсизм, изобретая новые слова, погружая все события, детали, описания и саму рассказчицу в темноту, где есть только страх смерти и язык, чтобы описать смерть и тем самым спастись от нее. О.Б.

Мэннинг — британская писательница, поэтесса и рецензент. Ее личный опыт и переживания легли в основу шести романов, составляющих Балканскую и Левантскую трилогии, известные как «Военные удачи».

1939 год. Супруги Прингл наблюдают начинающуюся войну из Бухареста, затем бегут от войны в Грецию в составе группы беженцев, состоящей из высокопоставленных лиц, русских белоэмигрантов, журналистов и мошенников. В Афинах они сталкиваются с новым вызовом — не менее суровым, чем расползающаяся по Европе война. Попутно их брак трещит по швам, но в сложившихся обстоятельствах супругам приходится держаться вместе. В.Б.

Книгу про отель нужно читать в отеле. Но это не обязательно. Потому что Паулина Брен из любого места, где вы начнете читать эту книгу, отведет вас под ручку в самый потрясающий отель — в отель, где жили Сильвия Плат, Лайза Миннелли, Грейс Келли, и множество других женщин, которые искали свое место в жизни, но сперва получили только номер в «Барбизоне».

Конечно, это не про райское место, где «все включено» (включена была только духовка Сильвии Плат, но это было уже после «Барбизона»); Паулина Брен проделала большую работу, собрав в этой книге историю отеля как декорацию мировой сцены, на которой всё активнее стали появляться женщины. П.П.

В цикле о дублинской полиции Таны Френч нет проходных книг, но даже на общем — крайне высоком — фоне «Брокен-Харбор» выглядит шедевром детективного жанра. Брокен-Харбор — коттеджный поселок мечты, которой так и не удалось сбыться: строительство началось до кризиса 2008 года, а после него поселок превращается в гиблое, сумрачное место. Именно здесь происходит жуткое убийство: погибли отец и двое детей. Во всех своих романах Тана Френч проделывает один и тот же трюк: второстепенные герои одной книги в другой выходят на передний план. В «Брокен-Харбор» на авансцене оказывается самая, пожалуй, обаятельная парочка сыщиков во всем цикле Френч — опытный Снайпер и его юный помощник Ричи. Именно им предстоит выяснить, что же произошло в коттеджном поселке на самом деле, — и поверьте, их открытия вас не разочаруют. Г.Ю.

Книга о том, как проявлялись патриотические (или, напротив, панически-пораженческие) чувства во время разных войн, которые вела дореволюционная Россия — от наполеоновского нашествия до Первой мировой. В иное время читалась бы как занятное историческое исследование, но сейчас вызывает более сильные эмоции, в основном двух сортов: 1) все уже было и 2) сколько ж можно!

Военкоры, иноагенты, доносы, отмена культуры, проект «Анти-Россия» (150 лет назад в этой роли фигурировала Польша), слухи о том, что государя подменили, а придворные готовят договорняк. Приверженцы теории о том, что история России ходят по кругу, а прогресс по сути ничего не меняет — где были ростопчинские афишки, теперь каналы в телеграме, — получат массу подтверждений своей правоты. Для остальных — это как минимум занимательное чтение, в духе подкаста «Закат империи», которое если не объясняет происходящее, то хотя бы дает некоторое утешение: переживали всякое, и ничего, как‑то пережили. Ю.С.

Роман болгарского поэта, писателя и драматурга, получивший Международную Букеровскую премию 2023 года. Можно ли повернуть время вспять? Амбициозный мистификатор Гаустин считает, что можно. С этой целью он открывает первый в мире центр «Возвращение прошлого». Данное учреждение предлагает необычный метод лечения пациентов с болезнью Альцгеймера. Каждый этаж здания с точностью воспроизводит то или иное десятилетие, позволяя воскресить воспоминания. Но чем убедительнее становится инсценировка, тем больше здоровых людей начинает обращаться в клинику, чтобы вырваться из тупика повседневной жизни, — будущее уже никого не привлекает, все хотят вернуться в прошлое. В.Б.

Во времена раздрая и хаоса душеспасительным чтением оказывается размеренный нон-фикшен про то, как на протяжении тысячелетий люди медленно изобретали то, что кажется сейчас абсолютно очевидной вещью — алфавитный порядок. Джудит Фландерс показывает, каким витиеватым был этот путь, а еще приводит к поразительным открытиям. Скажем, расстановка вещей, имен, книг, мыслей и всего на свете по алфавиту, оказывается, связана с демократизацией и секуляризацией знания. Ведь прежде никому не могло прийти в голову, например, что слово «ангел» может предшествовать слову «Бог», а фамилии правителей, ученых и писателей могут стоять не по старшинству звания, а вперемешку. И хотя у этого способа упорядочивания информации обнаруживается немало минусов, ничего лучше мы так и не смогли придумать. Е.М.

Окончив универ, Марк съехал от утомительных родителей — теперь он вкалывает бариста, переводит порнофильмы и не слишком-то пассионарно теряет девственность на фоне колосящихся йошкар-олинских спальников. Так и не скажешь, что здесь спрятался один из лучших дебютов последних лет, а вот поди ж ты.

Наверное, если б «Над пропастью во ржи» писала получившая российский паспорт Салли Руни, что‑то похожее и вышло бы: вкрадчивый миллениальский бубнеж о том, как безнадежно быть здесь молодым. У текста такой поразительный баланс нутряной искренности и художественной сделанности, что прошибает насквозь; в нашем хронотопе, когда искренности надлежит случаться за амбарным замком, это особенно ценно. А.М.

Впервые на русском языке вышел роман японского классика Юкио Мисимы, трижды ставшего номинантом Нобелевской премии. «Дом Кёко» — история четырех молодых людей, завсегдатаев салона, в котором царит хозяйка Кёко. Эти четверо — четыре грани самого автора: тонко чувствующий невинный художник, энергичный боксер, помешанный на спорте, невостребованный актер-нарцисс, завороженный своей красотой, и бизнесмен, который, притворяясь карьеристом, исповедует нигилизм, презирает реальность и верит в неотвратимый конец света. А Кёко — их зеркало, хозяйка дома, где все они находят приют и могут открыть душу. В.Б.

Книжки о книжках — популярный жанр на Западе — стали активно издаваться и у нас. Увы, там, где поток, с качеством могут быть вопросы — но не в этом случае! У Смит органично сочетаются серьезные (но часто малоизвестные) факты из истории книг, книгопечатания и библиотек c занимательными отклонениями в сторону, как, например, результаты дебатов о том, читала ли на самом деле «Улисса» Джойса Мэрилин Монро (она сфотографирована, погруженной в томик), и что за книги на shelfie мадам де Помпадур. А уж результаты книжных проделок-мистификаций Ортона и Холлиуэлла вам точно захочется погуглить. Д.П.

Уже сказали, что это опус магнум нобелевской лауреатки 2018 года, но это не совсем верно, ведь такой текст начинает казаться огромным валуном в лесу. А «Книги Якова» — это движение, это сам лес, а не только валун. Это история, которая движется, а Токарчук в своем масштабном романе эту динамику фиксирует.

Яков Франк — это реально существовавший человек, который считал себя мессией и создал целую секту. Его жизнь была насыщена событиями. И роман Токарчук — это действительный путь через семь границ, пять языков и три большие религии (остроумные детали полного названия книги).

«Книги Якова» — многостраничная «припарка» для меланхоликов, которую стоит читать вдумчиво, не спеша и наслаждаясь каждым словом. Как раз в отпуск. Но в ручную кладь может не влезть. П.П.

Россия — страна, зачарованная своим прошлым. В нем скрыты все достижения, победы, превращение сохи в атомную бомбу и пломбир за 48 копеек. И наоборот — все падения, унижения, империалистические замашки и массовые расстрелы. И чем дальше, тем меньше видна за этими штампами (не столь важно, справедливыми или не очень) реальная история страны.

Эта небольшая, в сущности, книга предлагает взгляд на Советский Союз со стороны — лишенный и чрезмерной ностальгии, и демонизации. Хотя совсем без оплошностей и не обходится: Керенский у Фицпатрик все так же бежит из Петрограда в мифическом женском платье, которого, судя по всему, никогда не было. Но даже с учетом этих огрехов «Кратчайшая история» становится не худшим способом с высоты птичьего полета взглянуть на тот период нашей истории, который вот уже больше четверти века никак не может завершиться до конца. Е.М.

Оказавшись не в то время в том месте, подросток Маркус попадает в поле зрения американских спецслужб. Так он узнает, что за фасадом свободного американского общества скрывается сложная технологическая система слежки и контроля. Маркус и его ровесники не могут мириться с этим — и «младшие братья» объявляют войну Большому Брату.

Канадский фантаст Кори Доктороу — не только хороший писатель, но и выдающийся эссеист, который борется за либерализацию законов об авторском праве, яростно критикует «дерьмификацию» онлайн-сервисов и рассказывает, как бороться с «надзорным капитализмом». Так что «Младший брат» — это не просто бодрый приключенческий роман с приветами Оруэллу, но и реалистический взгляд на то, как легко государство может накрыть общество стеклянным колпаком (и напоминает, что борьбу со злом заканчивать нельзя). Пятнадцать лет назад эта книга выглядела фантастикой самого ближнего прицела, но после дела «Сети»* и повесток через «Госуслуги» она уже не столько пугает, сколько дарит надежду. Е.М.

Сборник рассказов Валерии Крутовой «Наверность» — возможно, та самая «новая искренность», которую ждали все — от Дэвида Фостера Уоллеса до ваших соседей. Оттенки чувств, движения души, любовь счастливая и несчастливая, скучная, приносящая страдания, невыносимая, запредельная, а еще встречи и расставания, порывы, страсть и смирение — все это есть в рассказах Крутовой, все это написано живо и убедительно, без единой ноты фальши, без ощущения странности, только наверности. О.Б.

В «Надеждах», пятой книге автобиографического цикла «Моя борьба», норвежский писатель описывает университетский период своей жизни. Девятнадцатилетний Кнаусгор — самый молодой студент Академии писательского мастерства в Бергене. Но восторженные ожидания быстро сменяются разочарованием: то, что выходит из‑под его пера, выглядит незрелым и вторичным по сравнению с текстами однокурсников; преподаватели видят в нем способного критика, но не верят в его писательский дар; в компаниях он теряется и молчит, с любовью тоже не все просто. Роман о юности, трудностях взросления, любви, дружбе, собственном предназначении и тяжелом писательском труде. В.Б.

Человека, значительнее выступившего на меня из бумаг императора, я, пожалуй, еще не встречал. Прежде непубликовавшиеся письма и сообщения Бонапарта составляют основу и особую ценность книги. Только из цитат становится понятным нечеловеческий объем его знаний, интересов, проникновения и всеохватности многочисленнейших аспектов управления огромной империей в дотелеграфную и доинтернетную эпоху. Ему было дело до всего — от того, кого назначить приходским священником в медвежьем углу, до того, как втянуть новые страны в панъевропейскую Континентальную блокаду Англии. В день он писал десятки, если не сотни писем. Поразительная работоспособность! Д.П.

Викторианская эпоха, над Лондоном сеется мелкий дождь, а Эдгар Дрейк, настройщик роялей фирмы «Эрар», скромный обыватель и образцовый семьянин, получает от имперских властей волнующее и вместе с тем абсурдное предложение. Он должен отправиться в Бирму, забраться в самые глухие джунгли для того, чтобы настроить там рояль, принадлежащий эксцентричному и немного загадочному доктору, работа которого очень важна для колониальной администрации. Путешествие Эдгара Дрейка в «сердце тьмы» — это сразу и знаменитая повесть Джозефа Конрада, вывернутая наизнанку, и философская притча, и — что особенно удивительно — захватывающий детектив в экзотических декорациях. Г.Ю.

Мэшап, который мы не заслужили: «Войну и мир» окунули в чан с оборотнями. Таким образом, великосветскому российскому обществу начала XIX века угрожают не только наполеоновские штыки, но и соседские клыки.

Прекрасная в своей бестолковости книга: миллион (очень влюбчивых) персонажей, тонны сюжетного мельтешения, но все это пучком распушенных нитей обрывается на полпути — даже не надейтесь, что у путешествия есть точка назначения. Потому просто наслаждайтесь пейзажами за окном: у Яковлевой прозрачнейший язык, доставляющий прямо-таки физиологическое удовольствие. Когда еще такое читать, как не летом. А.М.

Если пытаться описать сборник Даниэля Бергера максимально кратко, получится нечто вроде «„Американские боги“ Нила Геймана, только в постсоветском мифологическом пространстве». В самом деле, прозу Бергера населяют крепко поизносившиеся демоны, ангелы, водяные, сирены и прочие фольклорные персонажи. Когда‑то могущественные, в нынешнюю секулярную эпоху они влачат довольно жалкое существование. Деревенский упырь проникается революционным духом, ненароком сожрав комиссара. Водяной оказывается против воли мобилизован на фронт гражданской войны. Дьявол служит снабженцем, а ослепительная джинния трудится в Гознаке. Эти и другие истории поизмельчавших трансцендентных существ — чтение одновременно смешное, страшноватое и вместе с тем по-своему очень трогательное. Г.Ю.

Хлестко написанный дебютный роман Маргариты Ронжиной рассказывает историю молодой матери, воспитывающей ребенка с особенностями развития. С одной стороны, это остросоциальная проза, и тщательно, безжалостно описанный опыт матери-одиночки Саши и ее сына Дани поднимает более широкие проблемы о принятии и современном понимании «нормальности». С другой стороны, «Одиночка» — это и необычная вариация на тему взросления. Саша проходит длинный путь от нежелания давать больному ребенку имя до становления как матери и сильной женщины — girl power без всяких шуток. О.Б.

Осень 1993-го, пышащий криминальными традициями Ростов-на-Дону. Четверо восьмиклассников попадают в передряги с участием шпаны и элементов посерьезнее, а попутно пробуждают спавшее под курганом зло™ — нужно же как‑то превращать историю в мистический триллер.

Тот самый случай, когда издательская аннотация не врет: игрожур Подшибякин взял стивен-кинговское «Оно» и нарядил его в одежды Михаила Елизарова. Получился не то чтобы выдающийся, но увлекательный и жаркий роман о детстве, уходящем из‑под ног, — и совсем немножко о стране, которая, расстреляв в девяносто третьем Белый дом, свернула туда, куда свернула.
А.М.

Абдулразак Гурна — лауреат Нобелевской премии 2021 года. Его роман «Посмертие», опубликованный в 2020 году, — это исследование колониальной политики, последствий войны, история жизней, потерянных в этом водовороте. Герои Гурны, родившиеся в Африке, легко находят и теряют свое счастье. Они лишены корней и не вписываются в общество, которое их отторгает. Что есть «дом» и где он? Как жить дальше, когда привычный тебе мир уничтожен? Гурна пытается ответить на эти вопросы и дает своим героям надежду. В.Б.

Прежде чем начать заниматься прививками и пастеризацией молока, Луи Пастер работал с вином. Изучал его под микроскопом, чтобы помочь виноделам с одолевшей лозу напастью. Тут-то он и совершил прорывное открытие, о котором нам почему‑то не сообщают в школе (наверное, потому что 18+): молекулы одной формулы могут быть зеркальными отражениями друг друга — лево- и правосторонними. И хотя формула у них похожа, свойства у них совсем разные! После этого на, как выяснилось, фундаментальную разницу между «право» и «лево» обратили внимание другие исследователи, и открытия (и парадоксы) посыпались как из рога изобилия — а он ведь тоже асимметрично закручен. Д.П.Денис Песков — составитель нон-фикшен-серии «Кругозор Дениса Пескова» в издательстве «Бомбора».

Когда говорить о настоящем напрямую снова становится невозможно, писатели традиционно обращаются то к прошлому, то к будущему. Ксения Буржская выбирает оба пути (pun intended) разом. Собственно, это две книги. Одна — о двух женщинах, встретившихся в 1936 году и еще не до конца понимающих, что это будет последний мирный год их жизни; другая — о недалеком будущем, где беспечный рядовой сотрудник государственной репрессивной машины вдруг обнаруживает, что машина эта пережевывает живых людей. Едва связанные друг с другом сюжетно истории то и дело просвечивают друг сквозь друга на уровне слов, образов, предложений — а сквозь них, выходит, просвечивает и наш 2023 год.

Ну и отдельно хочется отметить: никто так, как Буржская, не умеет запечатлеть на странице чувство влюбленности, хрупкое, едва уловимое, вздрогнешь — и пропадет. Это было видно в «Моем белом», и в первой части «Путей сообщения» у нее снова получается. И как бы ни были обречены персонажи книги, смотришь и думаешь: может, если не у нас, то хоть у них все будет хорошо. Е.М.

Закрытый колледж в лесу, на берегу живописного озера; девять красивых, талантливых, особенных студентов-актеров, одержимых Шекспиром и друг другом; одно убийство. Весь набор признаков указывает на преемственность по отношению к «Тайной истории», с которой «Словно мы злодеи» регулярно (и небезосновательно) сравнивают. Однако книга М.Л.Рио — не очередная подделка под великий роман Донны Тартт, а вещь самоценная — и в некотором смысле не менее ценная. Текст «Словно мы злодеи» так густо настоян на Шекспире, что страсти великого британца исподволь просачиваются в жизнь героев, наполняя перипетии перегретой юношеской дружбы внезапным величием, значением и возвышенным пафосом. Г.Ю.

Во время ночного лова вблизи американского острова Сан-Пьедро при странных обстоятельствах погибает молодой рыбак по имени Карл Хайнэ. Подозрения падают на его сверстника, земляка и коллегу Миямото Кабуо, рыбачившего в ту ночь неподалеку: все островитяне знают, что эти двое издавна друг друга недолюбливали. Осложняет ситуацию то, что на дворе 1954 год, память о Перл-Харборе еще жива, и американцы японского происхождения — легкая мишень для любых нападок… Роман Дэвида Гатерсона, рассказывающий о войне, посттравматическом синдроме, любви, а также о ксенофобии и ее опасности, был написан тридцать лет назад, однако за прошедшее время он, увы, стал только актуальнее и читается сегодня с неприятным холодком узнавания. Г.Ю.

На первый взгляд, книга Любы Макаревской одновременно бросает вызов и феминизму, и новой этике — но на самом деле расширяет их, представляя ранее маргинализированную точку зрения. В «Третьей стадии» любовь всегда сопряжена с болью и горечью, но вместо страдания это приносит героине лишь счастье. В каком‑то смысле Макаревскую можно назвать последовательницей Вирджинии Вулф, Сильвии Плат, Энн Секстон, Элизабет Вурцель и в конечном счете Сабины Шпильрейн — ведь всех этих писательниц объединяет впервые описанное Шпильрейн стремление к саморазрушению. О.Б.

Это новая книга Уны Харт, и с каждым текстом писательница не перестает удивлять, с каждой новой историей видно, как она растет в профессиональном плане. «Хозяйка Шварцвальда» — самостоятельная история, в которой поднимаются темы, увы, не совсем оставшиеся в XVII веке. Инквизиция, охота на ведьм, демоны, которые маскируются под людей, — все это на страницах можно найти. Мышление людей и реальность прошлого в книге строятся на тщательной работе Уны в изучении немецкого быта, деталей, тонкостей. «Хозяйка» читается быстро, герои не отпускают, а локации даже охлаждают (если вы понимаете, о чем я). И как приятное дополнение для путешествия к Агате и Кристофу Вагнеру — музыка, написанная специально для книги. П.П.

В прошлом году имя Аси Володиной прогремело в связи с романом «Протагонист», поэтому вышедшая почти одновременно с ним дебютная книга писательницы «Часть картины» оказалась немного в тени. Это совершенно несправедливо: возможно, «Части картины» не хватает мастеровитого лоска «Протагониста», но это определенно не менее заметная и яркая вещь. Школьная учительница Софья Львовна сумела спасти от нападения террориста девочку, став тем самым городской героиней. Однако вскоре она же оказывается объектом травли со стороны коллег из‑за того, что отказывается участвовать в подлоге на выборах, происходящих в стенах школы… Школьная проза — жанр в сегодняшней литературе нечастый, и Ася Володина находит способ не просто продолжить и развить традицию, но и влить в старые мехи вдоволь нового вина. Г.Ю.

* «Сеть» — организация, запрещенная на территории Российской Федерации.