Литературный критик, публицист, телеведущий, писатель
От повторной пневмонии и последствий ковида умер Алексей Слаповский. Писатель, сценарист, драматург. Автор гениального романа «Я — не я», написанного в диалоге с Апулеем и Овидием, авантюрной и сентиментальной повести «День денег», полумистического триллера «Первое второе пришествие». Сценарист сериалов «Остановка по требованию», и «Участок», ремейка «Иронии судьбы»… В энциклопедии Саратовской области места ему не нашлось, хотя никто не сомневается, что именно Слаповский — самый известный литературный выходец из Саратова конца XX — начала XXI века. И действительно, какой же он великий, если мы с ним кофе пили, да и не только кофе, пока он в Москву не сбежал. Обойдется без энциклопедии.
Он-то обошелся, хотя и был задет. Как был задет и тем, что в шорт-листы его включали постоянно, но итоговыми премиями обносили. А вот областная энциклопедия без статьи о нем превратилась в посмешище. Тем более что Саратов в жизни Алексея Слаповского сыграл огромную роль. Здесь он из газетчика превратился в прозаика, тонко чувствующего и при этом владеющего жесткой сюжетной интригой, и драматурга, мыслящего предельно сценически. Он воспользовался шансом, который дал ему блестящий литературный журнал «Волга» во главе с Сергеем Боровиковым, и заставил говорить о себе всю страну. Что было, мягко говоря, непросто — в конце восьмидесятых и начале девяностых фокус читательского внимания был сосредоточен на «пропущенной литературе», публикациях из наследия. Чтобы тебя заметили, приходилось конкурировать не с потоком необжитой современности, а с отобранной, испытанной временем классикой — от Набокова и Осоргина до Солженицына и Гроссмана.
Мало кто сейчас понимает это; чтобы тогдашний молодой прозаик проскочил на красный свет, мало было ослабления цензуры, мало было простого везения, требовалось еще и понимание, что ты борешься за читательское время с «Чевенгуром» и «Доктором Живаго». Слаповский понимал. И ясно сознавал, на чем он может если не переиграть условного Платонова, но хотя бы не сместиться в его могучую тень.
То умение, которым славилась не столько позднесоветская литература, сколько мелодраматический Голливуд («Человек дождя») и лучшее позднесоветское кино, прежде всего трагикомедии уровня Эльдара Рязанова и Леонида Гайдая. Говорить с миллионами о том, что кажется уделом образованного слоя, втягивать в водоворот сюжета массовую аудиторию, смешить до слез, настоящих, горьких, и уводить в глубину. То есть делать то, чего интеллигентные писатели как бы стыдятся.
Недаром именно Слаповский поставил выдающийся эксперимент — написал роман «Участок» по следам своего сериала с Сергеем Безруковым. То есть не экранизировал роман, а романизировал сентиментальное кино, в котором очевидно пародийное начало — все эти отсылки к участковому Анискину, герою книг Виля Липатова. Но пародия не злая, не выжигающая, улыбчивая, а не язвительная. Он вообще умел реагировать на жизнь весело, редко обижался по пустякам. Однажды в программе «Тем временем», которую я вел на канале «Культура», сполз титр, и на словах Слаповского «Я атеист» появилась подпись: «Алексей Слаповский, преподаватель Ивановской духовной семинарии». Другой бы обиделся; он хохотал.
Его пацифизм и ненависть к любой тоталитарности резко осложнили отношения с покойным актером и режиссером Сергеем Пускепалисом, притом что их объединяла не только человеческая близость, но какая‑то театральная гармония; то был настоящий творческий тандем. Не будучи человеком политизированным, не нуждаясь во власти и не участвуя в борьбе за нее, он в то же время каленым железом выжигал любые иллюзии, будто поддержка кровопролитий или ущемления свобод простительна; он не просто писал об этом в соцсетях, но и выпускал об этом книги. Среди последних — роман «Страж порядка» о бесе властолюбия, который превращает охранника из торгового центра в вершителя судеб.
Но, повторюсь, никакое владение интригой само по себе, никакая чуткость к современности сама по себе, никакая театральная и киношная оснастка не превратили бы Слаповского в большого, очень большого писателя. Только любовь — к героям, людям, жизни, не добродушная, а серьезная, даже подчас жестокая, в сочетании с мастерством — дала такой мощный результат.
Вечная память, Алексей Иванович.
* Meta признана в России экстремистской организацией, деятельность ее сервисов Facebook и Instagram в стране запрещена.