Кошка, сокол и фрукты в «гробу»: что означают еда и животные во фламандской живописи

Антверпенский художник Франс Снейдерс исполнял многочисленные заказы для фламандской знати. И, как и многие успешные коллеги, в поздний период своего творчества часто привлекал учеников и подмастерьев для прорисовки деталей — представленный на выставке натюрморт как раз относится к таким работам. В нем читаются характерные для Снейдерса черты: динамика изображения (кошка того и гляди прыгнет на роскошный стол и стащит что‑нибудь), живописные диагонали и детально прорисованная фактура.

Аристократы ценили такие крупноформатные натюрморты — с ярким, ломящимся от свежих плодов и дичи столом. Они олицетворяли изобилие, которого фламандцы ожидали от Двенадцатилетнего перемирия с Испанией. Кроме того, в этой картине скрыт нравственный подтекст. Обезьяна на нидерландских эмблемах олицетворяла неотвязное пристрастие к пороку, персик в руках — к жадности и сладострастию. А две охотничьи собаки, смотрящие в разные стороны, символизируют постоянную внутреннюю борьбу человека между плотскими искушениями и духовными устремлениями.

Еще одним воспевателем фламандского изобилия и популярным автором так называемых завтраков был Йорис ван Сон. В своих работах он часто продумывал иконографию, закладывая религиозное толкование. В центре этой картины, рядом с дорогим золотым кувшином, еле проглядывается тонкий бокал формы флейты: он символизировал умеренность, так как пить из него было очень неудобно. Художник привлекает к бокалу внимание цветовым акцентом — скомканной скатертью на переднем плане, напоминающей белый саван.

Окорок символизирует плотское удовольствие, а не до конца очищенный лимон — предательство. Между ними изображен классический фламандский пирог, а вернее, мясной паштет с фруктами, который помещали в несъедобную тестовую оболочку под названием «коффин», которое переводится как «гроб». Таким образом художник показывает, что обжорство в конечном счете приводит к смерти. Но, как принято у фламандцев, он указывает и путь к спасению. Весь натюрморт опутывает виноградная лоза, ассоциирующаяся с Иисусом Христом и его спасительной жертвой, она приводит взгляд к трем ягодкам земляники на заднем плане — возможному символу Троицы. Так художник советует отказаться от излишеств, соблюдать умеренность и думать о своей душе.

Мифологическая сцена, изображенная Яном Брейгелем Младшим, тоже насыщена иносказательными деталями. Древнеримская богиня Венера приходит к своему мужу Вулкану, богу огня и кузнечному мастеру, чтобы соблазнить его и получить доспехи для сына Энея — прародителя римской цивилизации. На ее намерения указывают устрицы — афродизиак, символ коварства жриц любви, искушений и мирских удовольствий. Именно поэтому раковины нередко можно увидеть в фламандских натюрмортах и изображениях пирушек в борделях.

Кузница Вулкана наполнена изящно декорированными доспехами, золотыми изделиями и другими изысканными предметами, созданными с помощью огня. Особенно выделяются голубой глобус из китайского фарфора и скипетр, похожий по форме на лежащий рядом артишок. Все это одновременно и символизирует стихию Вулкана, и напоминает о процветании фламандской индустрии металлообработки и роли Антверпена как важного центра мировой торговли. Подобные картины вешали в салонах различных обществ: представители интеллигенции любили демонстрировать эрудицию, размышляя об античных сюжетах и аллегориях.

Самым популярным создателем многофигурных композиций был Питер Брейгель Старший: с помощью символов он буквально режиссировал действие на своих картинах. В XVII веке почти все работы художника находились в закрытых аристократических собраниях, поэтому сын с помощью отцовских прорисей на кальке создавал точнейшие копии его композиций, которые хорошо продавались. «Перепись в Вифлееме» — одна из таких работ.

Главных действующих персонажей на ней найти не так легко: справа изображена Мария в ожидании рождения Иисуса Христа, которая на ослике вместе с мужем Иосифом прибывает в Вифлеем на перепись населения. Художник переносит события священной истории во Фландрию, чтобы сократить дистанцию между зрителем и библейским сюжетом. И помещает ключ к его разгадке на передний план: это топор и снопы сена. В сборнике 1590 года «Символы и эмблемы» Иоахима Камерария Младшего написано: «Сноп принадлежит сеятелю, а не жнецу». То есть сеятель — это Бог, который распространяет на земле христианскую веру, а топор — напоминание о предстоящей жертвенной гибели Христа. Рядом на переднем плане зарезают свинью — сюжет убоя скота указывает на то, что действие происходит в декабре. Да и большое количество людей напоминает, что Иосиф и Мария не нашли места на постоялом дворе, поэтому рожать ей пришлось в хлеву. Все эти тщательно продуманные символы рассказывают нам историю Рождества Христова, которое не изображено на картине прямо, но вот-вот произойдет.

Представленная на выставке картина — единственная сохранившаяся подписанная работа Николаса Каве, которая сейчас хранится в Серпуховском историко-художественном музее. По композиции это типичный фламандский охотничий натюрморт первых десятилетий XVIII века. Однако его сюжет противоречив: современники должны были разглядеть в нем разом и позитивную, и негативную трактовки.

С одной стороны, ловчий сокол, попирающий мертвую куропатку — символ похоти и сладострастия, — олицетворяет торжество добродетели над грехом. Но в других эмблематических трактатах сокола называют завораживающим своей красотой демоном-искусителем. Буквальным призывом к бдительности здесь выступает фамилия художника: Cave (лат. «Остерегайся»). Получается, что битая птица, которая с древних времен символизировала души погибших грешников, могла оказаться в дьявольской ловушке именно по вине сокола-соблазнителя.