«Я считаю, что искусство должно быть разным»
В Пермь я поехала в первую очередь провести мастер-класс по документальному театру. Именно цитаты его участников и стали подзаголовками текста. Это их ответы Сергею Дягилеву, написавшему в 1910 году: «Мы хотели найти такое искусство, посредством которого вся сложность жизни, все чувства и страсти выражались бы помимо слов и понятий не рассудочно, а стихийно, наглядно, бесспорно». Возможно, такое же искусство искали и на этом Дягилевском. Не бесспорно, но определенно стихийно.
На старте Дягилевский фестиваль был частью пермской культурной революции, совершенной во многом именно Теодором Курентзисом. Ночные концерты в художественной галерее, превращающиеся в перформансы с участием заката над Камой, неожиданные коллаборации современных художников и музыкантов и зрительское счастье — не за горами, а в залах. Когда Курентзис, возглавляющий фестиваль с 2012 года, покинул пост худрука Пермской оперы, зрители заволновались. Однако дирижер заявил, что фестиваль продолжится, и слово свое сдержал.
В 2022 году Дягилевский открылся симфоническим концертом оркестра MusicAeterna — «Метаморфозами» Рихарда Штрауса и Симфонией № 6 Петра Чайковского, известной под названием «Патетическая».
«Я хочу привнести в эту музыку „цветок раны“ — совершенство церемонии, где собираются сто десять музыкантов, чтобы почтить все раны, которые мы переносим, а не просто дать концерт», — говорил Теодор Курентзис в 2017 году, записывая Шестую симфонию на лейбле Sony Classical.
В 2022-м Курентзис написал текст под заголовком «Отравленный меланхолией, или Любовь разорвет нас на куски» (этот текст вошел в каталог фестиваля, который стал лучшим сувениром из Перми лета 2022-го):
«Есть люди, которые, пережив крах, потерпев поражение, находят некое особое место. Особое убежище. Свое место посреди сумятицы этого мира. Если крушение настигает их многократно, то убежище постепенно становится все более родным <…>. Когда вас пронзают ножом впервые, вы испытываете боль, во второй раз перенести это уже легче, в третий раз, чтобы выжить, вы превращаете этот опыт в произведение искусства».
Пятидесятилетие Курентзиса выпало на 24 февраля 2022 года. В тот день в Большом зале Петербургской филармонии среди прочего звучала Девятая симфония Бетховена с заключительным хором на слова оды Шиллера «К радости», он же — гимн Евросоюза. Это совпадение было хоть и случайным, но невероятно символичным, и теперь в словах Курентзиса считывается осознанное стремление поделиться своим рецептом найти убежище посреди сумятицы мира.
Концерты с исполнением барочной музыки, произведений Шенберга и Шуберта, вокального цикла «Отчалившая Русь» Георгия Свиридова, музыкальный перформанс «Love will tear us apart» — все это Дягилевский 2022 года.
«В наше время, с одной стороны, мы сохраняем традицию, которую задал Дягилев, а с другой — расширяем кругозор наших возможностей»
Одним из заметных событий Дягилевского стала офлайн-премьера «Территории Гамлет» на музыку Алексея Сюмака.
Музыкальный спектакль Кати Бочавар вдохновлен опытом Аллы Демидовой, которая более пятидесяти лет мечтала сыграть Гамлета. В 2001 году ей это удалось: специально для нее греческий режиссер Теодорос Терзопулос поставил в афинском театре «Аттис» спектакль «Гамлет-урок». Та работа строилась на игре во встречу принца с актерами, а Демидова то становилась самим Гамлетом, то выходила из роли и смотрела на него как бы снаружи.
Бочавар, которая в 2020 году представила онлайн-премьеру этой работы, предложила посмотреть на варианты отношений между актером и ролью. На сцене, качаясь в креслах или зафиксировавшись на специально сконструированных стульях, Ольга Власова, Арина Зверева и Ольга Россини исполняют основные партии. Другие перформерки — их двойники. Вокальные партитуры исполнительниц ведут диалог с хрустом веток, которые они ломают в процессе перформанса. Такие же сухие ветки лежали на каждом зрительском месте. Вдруг кто‑то из зала робко присоединяется к исполнительницам, потихоньку в игру вступает все больше зрителей, но часть зала все равно предпочла качаться в заданном ритме. Получился отчасти сеанс коллективной медитации, позволяющей отвлечься от внешнего мира и погрузиться в размышления о судьбе художника — по крайней мере именно к ним призывали анонсы.
«Круто, когда после спектакля возникает возможность обсудить с создателями: а что это было?»
Вопрос «А что это было?», к сожалению, слишком часто возникал даже у лояльных зрителей Дягилевского. Одноактный перформанс «Аполлон синий бог», арт-директором которого был Гоша Рубчинский, обещал синтез поэзии, музыки и пластики, но походил на попытку абитуриента актерского вуза привлечь внимание комиссии любым путем. Вряд ли перформер Никита Бобов и Гоша Рубчинский стремились к этому результату, но их творческое намерение более явно проявлено, к сожалению, не было.
Перформанс Алексея Таруца с непроизносимым названием «Touamotu Aku Aku Aiwa Oa Oanu Raraku Toto Matta Touamota» уже на стадии программки настораживал: громкие звуки, крики, генератор искусственного тумана. Также зрителей просили заклеить камеры на смартфонах при входе в зал и внимательно отнестись к покупке билета. Последний совет был дельным: затейливая партитура разных видов кашля, которыми начался перформанс, провоцировала только на то, чтобы скорее покинуть зал.
Само собой вспоминается начало спектакля Константина Богомолова «Волшебная гора». Там первые минут двадцать актриса Елена Морозова тоже представляет зрителю разные виды кашля, однако у Богомолова провокация оказывается работающим решением.
Перформансы, конечно, и не обязаны нравиться, но должны провоцировать диалог — эти же работы провоцировали только желание как можно скорее сбежать в соседнюю с частной филармонией «Триумф» дверь бара «Совесть».
Но вот на оперу-мистерию Карла Орфа «De tempoum fine comoedia» при музыкальном руководстве Теодора Курентзиса, режиссуре Анны Гусевой и с участием сопрано Надежды Павловой не возлагать надежды было трудно.
Хор и оркестр MusicAeterna звучали безупречно, как, впрочем, и всегда. Работа технических служб, художника по свету Ивана Виноградова и видеохудожников 2BLCK тоже были на европейском уровне. Периодические световые акценты на руки Курентзиса — так же прекрасны и точны, как и его интерпретация музыки немецкого композитора.
А вот с режиссурой Орфу не повезло. Постановку оперы-мистерии, где в первом акте люди убивают Бога, а во втором его поминают, запланировали еще в 2021 году в режиссуре Ромео Кастеллуччи. К этой коллаборации Курентзис планирует вернуться летом на фестивале в Зальцбурге. Пермскому же зрителю досталась версия Анны Гусевой, возможно, вдохновленная спектаклем Алана Плателя «VSPRS» — его в 2007 году в Москву привозил фестиваль-школа современного искусства «Территория». Там танцовщики, певица и оркестр, представлявшие ораторию Монтеверди «Вечерня», в одном из эпизодов имитировали мастурбацию: движения их рук постепенно переходили в попытку взлететь, затем — в жесты отчаяния и обиды… При этом спектакль, описание которого может насторожить, исключал пошлость. Какую именно задачу ставила своим многочисленным перформерам Анна Гусева, понять трудно, но точнее всего эту работу описала в конце вечера моя коллега, культурный пиарщик: «Фабр с „АлиЭкспресса“».
Впрочем, бывалые замечают: сила оперы как жанра в том, что всегда можно закрыть глаза. А у Курентзиса (и у фестивального зрителя) все еще есть надежда на Кастеллуччи.
«С конца февраля я считаю, что нужны те форматы, в которых меньше слов»
Концерты в Пермской художественной галерее — душеспасительная традиция Дягилевского. Вместе со зрителями музыку слушают пермские боги — уникальные деревянные скульптуры, а от исполнителей не отвлекает даже треск лампочек, ведь в роли осветительных приборов — множество свечей. Ансамбль Rosarium Broken Consort под руководством Марины Катаржиновой играл классиков барочной музыки и заканчивал Фантазией для семи виол да гама Перселла. Путь по темной галерее на концерт босиком, чтобы не портить самой себе впечатление цоканьем каблуков, кофе и конфета, которыми встречают на выходе зрителей, — все это поддерживает ощущение сказки, рождающейся из музыки и момента, когда полумрак в зале сменяет рассвет над Камой.
Другой ключ к ушам и сердцам зрителей предложил мультиперкуссионист Петр Главатских, который работал с Юрием Любимовым и Тадаси Судзуки и может извлечь музыку, кажется, из любого предмета. Концертная программа была посвящена композитору, математику и архитектору Янису Ксенакису. Участник движения Сопротивления во время Второй мировой, Ксенакис потерял глаз, попав под обстрел в уличном бою, бежал из страны по поддельным документам и двадцать лет жил в статусе заочно приговоренного к смертной казни.
Главатских соединил сочинения Ксенакиса (например, весьма популярную пьесу для ударных «Rebonds») с работами в том числе современных композиторов. А исполнение Главатских было похоже на вызов и одновременно успокоение всех демонов XX века.