Действие романа разворачивается в 1980-м: абитуриент из маленького закрытого городка Павел Непомилуев волей случая и доброты декана факультета филологии Музы Георгиевны поступает на первый курс. Тем же летом честный парень, комсомолец и милый простофиля, не слишком знакомый с правилами орфографии, попадает на картошку, где знакомится со студентами филфака, чьи взгляды на жизнь не столь фанатично оптимистичны. Они зовут его Родину «этой страной» и мечтают об Америке и парижских каштанах. Павлик ходит за ними с блокнотиком и записывает непонятные слова, читает «Архипелаг ГУЛАГ» в обложке «Острова сокровищ», заслушивается их дискуссиями, влюбляется в их девушек, а его мир в это время необратимо переворачивается.
Спектакль Алексея Бородина — это путешествие в пору, когда споры были азартны, когда запрещенная литература — в самиздате, когда голоса Америки — на волне радиоприемника, когда размышлять и читать — уже бунт, когда вся жизнь — робкое предвкушение прорыва и мечта о нем.
Молодость 1980-х оглушает: разъезды по картофельным полям на мотоцикле, дискотеки с западными шлягерами «Hotel California» и «One Way Ticket», ночные бани с фольклористками, костры, интриги и попытки вычислить стукача. А главное — споры о судьбах страны до утра, чтение Солженицына, филологический разбор «Слова о полку Игореве» и дискуссия: фейк ли великое произведение русской литературы?
Дыхание времени Бородин передает так точно, что, кажется, будто тогда и был поставлен спектакль. Выдает его современность только проекция карты СССР (на которой, к слову, не отмечен закрытый город Павлика). На сцене постоянно присутствует музыкальный бенд под предводительством прекрасного актера Александра Девятьярова, держащий музыкальную волну времени под контролем.
Главная движущая сила здесь — это молодость, а потому на сцене минимальное количество декораций и максимальная концентрация молодых артистов на квадратный метр. Чего стоит один только Даниил Шперлинг: его Павлик с зашкаливающим упоением верит в свою Родину, а потому его стремительное летнее отрезвление обретает почти трагическое звучание.
За счет такого сочетания юной дерзости, мечтаний и сил спектакль улетает в другое измерение и обнаруживает даже в застойном 1980-м удивительное количество надежды. Не проводя прямых, нарочитых параллелей, Бородин вступает в доверительный диалог с той эпохой, находя одну за другой рифмы с нынешним временем.
Режиссер отправляет нас в ретропутешествие в ту страну, которой удалось себя переиздать, в те головы, которые были заняты обмысливанием удручающего положения дел, в ту часть истории, которой предначертана была скорая свобода. Спектакль Алексея Бородина о свободе, которую можно найти только через боль, и, кажется, суждено все время терять.
