Как правильно принимать коллективные решения

Когда вы собираетесь пойти с семьей, например, в ресторан, вы принимаете коллективное решение. И его можно обосновать математически, заполнив определенные таблицы и просчитав все параметры. Но люди этого не делают, потому что это не стоит таких затрат энергии и времени. Однако есть решения гораздо более серьезные: одно дело сходить в плохой ресторан, а другое — отправить ребенка в плохую школу или принять решение о закрытии такого научного направления, как генетика (это было сделано на сессии ВАСХНИЛ в 1948 году и привело к тому, что наша страна сильно отстала в этой сфере). Если же использовать для принятия решений математические модели, то с большой вероятностью можно сделать верный выбор.

Область приложения моделирования бесконечно широкая: это и экономика, и психология, и политические науки, и многое другое. Например, студентов я прошу найти в интернете галстуки для любимых мужчин и украшение для любимых женщин. Им нужно придумать показатели и задать критерии, которые должны удовлетворяться, — такой метод поможет найти лучший подарок. Даже здесь можно применить математику, и это открывает другое видение. Допустим, приезжает губернатор в какой-то поселок, а ему говорят: «Мы хотим, чтобы здесь построили новую школу». Но, может, там не нужна новая школа? Может, проще купить автобус и возить детей в соседний город? Или переоборудовать старую школу?

Как-то мы анализировали парламент Веймарской республики с 1919 по 1933 год, пока Гитлер не пришел к власти. Мы стали считать и увидели, что тот факт, что две партии не могли договориться о коалиции, открыл прямую дорогу к власти Гитлеру. Это чудовищное недоразумение, перевернувшее жизнь всего человечества, началось с того, что две партии не смогли принять правильное коллективное решение. Никто не думал: если мы не войдем в коалицию, Гитлер придет к власти. Хотя это можно было бы просчитать, как и любое другое решение и событие.

Рациональность человека — это сложная вещь, которая гораздо сложнее рациональности в физике. Физические системы более предсказуемы, но и люди не так уж иррациональны, как кажется. Если мы все будем считать, что Петров лучше Иванова, и есть процедура, которая в соседней комнате перерабатывает наше мнение, то нам не принесут ответ «Иванов лучше Петрова». Существуют фундаментальные принципы рациональности (см. теорему Кондорсе о присяжных). Все кроется в компетенции людей, которые принимают решения. И в случае низкой компетенции коллектива вероятность принятия правильного решения им ниже, чем в случае простого подбрасывания монеты.

Коллективное решение складывается из индивидуальных решений. У каждого есть свои предпочтения в голове. Но когда появляется вопрос «Каким условиям должны удовлетворять правила, чтобы воспроизводить справедливое решение?», индивидуальное нивелируется — и начинается математика коллективного выбора.

У любого решения также есть свои критерии эффективности — например, если мы решаем какую-то государственную задачу, то критерием эффективности будет удовлетворенность населения. Если речь идет о решениях, принимаемых в парламенте, то критерием эффективности будет количество избирателей, которые на следующих выборах проголосуют за партию. Если мы говорим о бизнесе, то показателем эффективности будет рост прибыли.

Чем больше вариантов, из которых ты выбираешь, тем труднее выбрать. Вероятно, цивилизация умрет от того, что в какой-то момент у человека будет слишком много возможностей. Это как в истории про буриданова осла — перед ослом на одинаковом расстоянии поставили два пучка сена, и он умер от того, что не смог решить, к какому подойти.

Вся теория рационального выбора строилась на том, что человек при выборе из нескольких вариантов производит попарные сопоставления: один вариант сравнивает с другим и откладывает тот, что хуже. Мы, вслед за Гербертом Саймоном, критиковали эту классическую теорию и предложили ряд других моделей выбора.

Например, у человека есть определенный установленный уровень ожиданий: все, что выше его, — хорошо, а все, что ниже, — плохо. Когда есть много возможностей выбора, человек не сравнивает каждую альтернативу, а сразу прикидывает, что хорошо, а что плохо. Если под категорию «хорошо» попадет 20 вариантов, то человек будет просто двигать планку своих ожиданий, пока не придет к единственному решению.

Выбор человека зависит от множества доступных альтернатив. Например, когда человек приходит в ресторан и хочет заказать мясное блюдо и бутылку красного вина, он руководствуется одними критериями, но если вдруг кончилось мясо, то его критерии выбора резко меняются, и вот он уже заказывает рыбное блюдо и бутылку белого вина.

Люди активно пытаются моделировать биржу, хотя давно известно, что это невозможно. Если бы мы научились ее моделировать, то сотрудники биржи просто поменяли бы свое поведение и наши модели перестали бы работать. Известный биржевой игрок и писатель Николя Нассим Талеб утверждает, что, для того чтобы выигрывать значительные деньги на бирже, надо научиться предсказывать кризисные явления, которые называют «черный лебедь».

Но дело в том, что человек не может постоянно жить в ожидании кризиса. Например, я встаю утром, а в доме нет воды. Ну ничего, бывает. В другой день, предположим, вода есть, но метро не работает. В третий день и вода есть, и метро работает, но с работы уволили. Сколько нормальный человек в таких условиях выживет? Через две недели точно можно с ума сойти. Это и есть фундаментальная вещь в поведении человека — он не ждет кризисов, потому что этого не выдержит никакой мозг. И доказали это математически.

Моя работа в области консалтинга бизнеса сопоставима с работой менеджера по эффективности — меня приглашают, когда нужен свежий взгляд. Например, я работал в сети гипермаркетов «Метро» — меня попросили понять, как устроен процесс потребления клиентов гипермаркета, разбить клиентов на группы, обрисовать портреты типичных покупателей и понять, как на эти группы можно воздействовать. Для этого были разработаны мощные математические модели, применение которых сказалось на росте прибыли всего предприятия.