На дворе 1945 год; война только что закончилась, но Лондон еще покрыт следами бомбардировок. Родители 14-летнего Натаниела и 16-летней Рейчел ошарашивают детей новостью: они на год уезжают в Сингапур, а дети остаются на попечении чрезвычайно мутных типов — массивного тихони Мотылька, к которому вскоре присоединится Стрелок (лучший боксер в полусреднем весе к северу от Темзы), а потом и еще несколько человек. Натаниел сперва ведет себя как ни в чем не бывало, продолжает учиться в школе-пансионе. Но пройдет немного времени, и мальчик бросает пансион, присоединяясь к нелегальному бизнесу Стрелка: тот контрабандой поставляет на утлом устричном катере в Лондон грейхаундов. Да — и между делом выясняется, что мать никуда не улетела, а в ее прошлом секретов куда больше, чем бомбовых воронок в послевоенном Лондоне.
«Военный свет», первый за семь лет роман Ондатже, формально делится на две части. Первая похожа на традиционный, почти диккенсовский, роман взросления: главный герой — сирота при живых родителях, опекуны — бандиты с грубоватыми манерами и добрыми сердцами, первая любовь, тайна, опасные незнакомцы в подворотнях. Даже первая строка книги — «В 1945 году родители уехали, бросив нас на попечение каких‑то двух преступников» — настраивает на мрачноватые, но веселые приключения. Только повествование рассыпается в руках, как ветхая бумага, на отдельные эпизоды, сцены, даже просто эмоции. Почему — становится понятно во второй части: это не писатель грубыми мазками набрасывает жизнь подростка среди контрабандистов и шпионов, это выросший 28-летний Натаниел пытается восстановить по крупицам самый странный год своей жизни. А попутно — попытаться разобраться в контексте: что скрывает Стрелок; чем занималась в войну очаровательная этнограф Оливия; откуда у неожиданно вернувшейся матери эти шрамы.
Романы о памяти — ключевой жанр в современной прозе; даже если просто перечислять авторов, возделывающих эту тему каждый по-своему, скоро сбиваешься со счету. Нобелевский лауреат Кадзуо Исигуро, Мария Степанова, В.Г.Зебальд — Ондатже занимает в этом ряду заслуженное место. В «Военном свете» он, как и Степанова, исследует крошащуюся природу наших воспоминаний. Главный герой сравнивает их с «немаркированными осколками» — только из этих осколков он собирает не витраж, а калейдоскоп. Поворот — и это почти гекльберрифинновская приключенческая проза; поворот — и это семейная драма; поворот — и это шпионский триллер (если брать избитый критический прием «это плюс то», «Военный свет» можно назвать помесью Зебальда с Ле Карре). Каждая из этих историй сама по себе несовершенна, недосказана; а при наложении они складываются в единую картину. Скорее поэтическую, чем романную, — но, наверное, человеческие воспоминания в своей неверности и нелинейности и правда ближе к поэзии.
