Художница, создательница акции #тихийпикет, куратор направления «Современные кураторские практики» Института свободных искусств и наук ММУ
Каждый раз, когда волна протестов заканчивается, а наши друзья и знакомые продолжают выплачивать штрафы или оказываются под следствием, я переживаю о том, сколько людей придёт на суды и сколько медийного внимания достанется пострадавшим от полицейского и государственного насилия. Внимание здесь очень важно: пока ты видим и находишься под пристальным общественным присмотром, с тобой можно делать гораздо меньше самых страшных вещей.
Но здесь есть и очевидная причинно-следственная связь: чем больше у тебя медийного внимания, тем больше у тебя людей на судах (люди на судах нужны как потенциальные свидетели произвола). К сожалению, по итогам протестных акций у нас появляются обычно только один-два героя, чьи образы легко конвертируются в интересные для прочтения истории, чьи портреты оказываются на футболках у медийных людей
, за кого вписываются статусные поручители. На мой взгляд, так работает романтический фильтр: мы автоматически отсеиваем тех, в отношении кого наша эмпатия не привыкла работать. И да, я понимаю, что романтизация — это во многом нормально и неизбежно.
Но еще мне кажется, что романтизация — это очень вредное топливо. Дешевое, доступное, неэкологичное и при этом портящее машину, которую оно пытается передвинуть с места на место. Если говорить о машине протестного движения — о митингах, на которые мы ходим, о статьях, которые читаем и пишем, о правах, за которые боремся, о людях, которых пытаемся вытащить из тюрьмы, — то, на мой взгляд, если мы хотим двигаться дальше и не попадать из раза в раз в одни и те же риторические аварии, стоит обратить внимание на возможные негативные последствия всего этого. Например, на внезапные деления на «своих» и «чужих» — причем такие деления могут происходить даже, казалось бы, по одну сторону баррикад.
Было бы здорово, если бы мы перестали пытаться вызвать у неучаствующих людей чувство вины и стыда, а заодно мурашки, активированные чьим‑то самоотверженным героизмом. На митингах была кричалка «Стыдно стоять в стороне», перформативно проносившаяся мимо обедающих на бульварах людей и обслуживающих их официантов, которые не могли покинуть свое рабочее место. Да, чувство стыда — сильное побудительное чувство, но солидарность, основанная на чувстве вины, а не на диалоге, как мне кажется, довольно сомнительна, хотя сам порыв обратиться к наблюдающим и разрушить «четвертую стену» — это очень здорово. Правда, эти слова как будто бы сразу возводили невидимую стену между протестующими и «стоящими в стороне» — стену осуждения. Частью этого же процесса являются многочисленные посты как бы оправдывающихся людей в фейсбуке, которые можно объединить под названием «почему я не был на митинге». Я, например, устала испытывать стыд, что не смогла где‑то быть, потому что у меня случилась паническая атака. Сил бороться и работать дальше этот стыд явно не прибавляет.
Ведь эта ненависть бесконечно воспроизводится по одним и тем же паттернам. Мне не близко генерализирующее высказывание «Дети ментов ненавидят ментов» (может, потому, что я сама дочь человека, почти всю жизнь проработавшего в силовых структурах), звучащее со сцены митинга, хотя в целом мне была очень близка эта речь. Мне не близки лукистские описания «красивых и благородных» лиц протестующих и «тупых рыл» тех, кто против протестующих. Физиогномические диагнозы — это риторика консервативных сил, делающих нелогичные и антинаучные выводы из рандомных вещей. Зачем нам разделять эти стереотипы?
А еще стоит упомянуть все эти живучие романтические мифы о «поэте и толпе» (подставить — «лидеры протеста и безвольная масса»): они сконструированы и работают крайне предсказуемо, поэтому довольно бесполезны и создают очередную иерархию, где ты опять, как ни крути, оказываешься не в самой приятной позиции, потому что роль субъекта отведена в такой иерархии немногим.
Стоит смотреть на них и самих себя трезво, понимая, что люди, с которыми мы солидарны в одной критической ситуации, могут иметь проблематичные взгляды в другой. Но мы нужны друг другу, ведь всем нужны союзники, важно уметь заключать эти союзы и понимать, что в случае чего та же Любовь Соболь может плохо высказаться о прайдах, Навальный скажет что‑нибудь сексистское, а Егор Жуков запишет видео про то, почему не нужен феминизм.
Несправедливо ли то, что с ними и нами происходит? Да. Должны ли мы их поддерживать? Да. А критиковать? А вести диалог? Да. И это должно быть взаимно. Так меняются повестки, люди, сообщества. И часто в лучшую сторону. Я уверена, что можно совмещать все это и делать это с уважением, не исключая людей, а приглашая к совместному действию.
