— Во втором сезоне «Будущего времени» вы приняли эстафету у Галины Юзефович. Для чего вам участие в этой премии, чего вы как председатель жюри от нее ждете?
— Скажу честно, я жду новых интересных голосов, хотя ключевое слово тут «новых». Я вообще по образованию специалист по зарубежной скандинавской и англоязычной литературе, и очень долго уже слежу за тем, что происходит там на литературных рынках. Так вот, там засилье новых имен, каждый сезон выходит 20-30 многообещающих дебютов, и я уже молчу о том, что в контракте для дебютного автора почти всегда второй книгой прописан сборник рассказов. Мне кажется, что так должно быть и у нас.
Я верю, что есть люди, которые могут придумывать отличную литературу на русском языке, и премия, как мне кажется, создает для этого все условия: у фантастического жанра безграничный набор художественных инструментов, у жанра рассказа есть жесткая структура, которая не дает автору растечься и раздуматься, ну и у нас есть стимул: за классную историю автор получит деньги.
— У меня есть ощущение, что форма рассказа для вас не самая любимая. Это так? И что в рассказе вы цените больше всего?
— Нет, рассказы я люблю, просто, как мне кажется, это один из самых сложных жанров, поэтому к авторам рассказов я как литературовед и как читатель, возможно, предъявляю более строгие требования, чем к романам. В романе можно позволить себе немножко поплыть, можно замаскировать какую‑то не совсем удачную сцену сценой поудачнее. Роман иногда сам предполагает замедление, провисание, раскачивание. В рассказе этого нет, это потрясающий экономный жанр, который каждого писателя, как мне кажется, должен внутренне структурировать.
Именно в рассказе наружу вылезает все, за что мы любим литературу, — это умение рассказать историю, это умение, не путаясь в словах, создать атмосферу, это умение вообще обращаться с текстом.
В рассказе я как раз ценю четкость и экономность, продуманность. Например, одно из условий премии — это умение создать на малом пространстве четкую концепцию, научную гипотезу, от которой и будет отталкиваться все повествование. Мне кажется это важным, потому что научная концепция — это уже увлекательная история, взгляд в другое сознание, в нашем случае — в новую дополненную личность. Во-вторых, тогда сразу видно, насколько этот научный костяк держит весь рассказ, не распадается ли он, додумал ли автор мысль до конца. Я не люблю рассказы из серии «отрывок, взгляд и нечто». Фантастика — это такой огромный благодатный жанр, что грех не воспользоваться всем его богатством для создания чего‑то отдельного, четкого и законченного.
— Читали ли вы рассказы-финалисты прошлого года? Есть ли среди них любимый?
— Да, читала и, если честно, болела за «Креветку» (рассказ Алексея Андреева. — Прим. ред.). Там было больше того, на что я как читатель покупаюсь в рассказах, — неожиданная развязка в духе О.Генри при удивительно хорошо простроенном и понятном без лишних пояснений мире.
— Одна из отличительных черт «Будущего времени» — то, что здесь ценится достоверность научной гипотезы, заявленной в рассказах. Насколько вообще это важно в художественной прозе — быть реалистичной?
— Художественная проза всегда держит реальность в уме и от нее отталкивается — будь то намеренная рябь реальности в магическом реализме или новый, принципиально непохожий на наш мир в каком‑нибудь фантастическом романе. Но каким бы ни было художественное пространство, оно должно вызывать доверие у читателя, реалистичность равна структурности, на мой взгляд. Нельзя придумать новый мир и не продумать его до конца. Нельзя придумать гипотезу, которая не будет выдерживать никакой критики даже у неискушенного читателя.
Фантастика как жанр, на мой взгляд, поражает нас тем, что здесь возможно все как раз потому, что авторам-фантастам удается заставить нас в это поверить. Например, нам ясно, что мира, где могли бы существовать антропоморфные жуки-скарабеи, создающие скульптуры из собственной слюны, нет в реальности, но у [Чайны] Мьевиля этот мир до того реалистичен, что в него веришь против воли.
Поэтому гипотеза, прячущаяся в основе рассказа, и должна хотя бы производить логичное, реалистичное впечатление. Только так можно хотя бы на пять минут поверить в то, что, скажем, можно отсканировать прошлое, в этом и есть сила хорошей истории и хорошей литературы.
