«English Grammar in Use» для уровней Elementary, Intermediate и Advanced — это ставшая классикой грамматика английского языка, известная во всем мире и используемая и в рамках учебных программ, и как самоучитель. Первое издание Intermediate-версии вышло в 1985 году: Мерфи, преподаватель английского для иностранцев в Оксфорде, написал его на основе собственных материалов. В данный момент готовится первое русское издание «Essential Grammar in Use». В Москву автор приехал по приглашению «Британского совета».
— Каково это вообще — объяснять английскую грамматику?
— Большую часть грамматики, конечно, объяснили до меня. Больше всего мне нравится подавать информацию, используя минимум слов. Есть какие-то вещи, которые действительно сложно и понять, и объяснить. Например, возьмем будущее продолженное (Future Continuous). Как сам термин понять вообще? Форма в английском языке: I will be doing something. Она используется двумя способами. Первый способ — простой. Мы можем сказать «I was working yesterday at this time» («Вчера в это время я работал»), «I am working now» («Я работаю сейчас»), «I will be working at this time tomorrow» («В это время завтра я буду работать»). И это понятно. Это нормальный способ использования Continuous. А потом кто-нибудь говорит следующее. Например, ваш друг путешествует, и вы ему звоните или пишете и говорите: «What time will you be arriving?» («Когда ты прилетаешь?») Это один из вариантов, можно было сказать «What time will you arrive?» Можно «What time are you going to arrive?», «What time are you arriving?». Даже «What time do you arrive?» можно сказать — например, когда мы сверяем расписание. Все эти варианты возможны. Но вот сказали «What time will you be arriving?» — и я пытаюсь понять, в чем же тут дело. Почему мы используем здесь будущее продолженное?
Мы, носители языка, используем эту конструкцию довольно регулярно — и все равно растолковать ее непросто. У меня есть пример в новом издании «English Grammar in Use», в котором диктор новостной программы говорит: «Later in the program Iʼll be talking to the minister of something» («Далее в программе я поговорю с министром того-то») — «Iʼll be talking to». Это не значит, что я буду именно в этот момент в процессе разговора, то есть не совпадает с идеей «Iʼll be working at this time tomorrow». В общем, если вы вдруг найдете ответ, сообщите мне, пожалуйста! Потому что ну как такое объяснить ученику?
Я не могу выучить Future Continuous по объяснениям и потом начать его использовать, вроде «нате вам немножко глаголов, немножко существительных, давайте работайте». Сначала ничего не понятно, нужно освоить гораздо больше примеров, чтобы конструкция зазвучала естественно. То есть, когда вы несколько раз услышали will be doing в разных контекстах, понятие «менее решительно» наполнится смыслом. Для меня, для моей книги это не совсем подходящий стиль. Если бы я преподавал, я бы на этом не стал фокусироваться совсем. Я бы фокусировался на примерах, когда вы используете будущее продолженное, чтобы потом попросить кого-то что-то для вас сделать, например: «WIll you be seeing John tomorrow?» — «Да, а что?» — «Хочу, чтобы ты ему кое-что передал». И если вы услышите достаточное количество подобных примеров, это постепенно станет приобретет для вас смысл.
Изучение языка — вещь не единовременная. Нельзя сказать: «Вот вам грамматика». Бум, «вот так она работает». (Щелкает пальцами.) — «Окей, я понял». Нет, это только самое начало. Это длинный, трудный и беспорядочный процесс, потому что это вашему мозгу нужно со всем этим справляться, и иногда мозг устраивает забастовку. Может, он не готов, ему нужно время.
— Как вы продумывали примеры для каждого юнита вашей книги? Есть ли ситуации, которые вы взяли из жизни?
— Нет, я сознательно из жизни ничего не брал. Я не ходил с магнитофоном и не записывал то, что другие люди говорили, и мои тексты псевдоаутентичны в том смысле, что я сам придумывал примеры, которые звучат естественно. Я хотел, чтобы язык книги был настолько доступным, насколько это возможно. Понимаете, сам по себе язык объяснений может быть препятствием, если его усложнять. Другое потенциальное препятствие — примеры, которые мешают основному назначению книги. Надо избавиться от любых неуместных тем, острых и дискуссионных вопросов. Поэтому в книге нет политики, нет религии, даже атеизма нет — это ведь тоже своего рода религия. Нет и ничего неприятного. Кажется, в одном из примеров в моих книжках герой однажды умер — но и тому было 94 года.
В реальности я вполне могу что-то обидное или неприятное сказать, но писать обидные вещи в грамматике не хочу. Я бы хотел, чтобы книгой могли пользоваться хоть насекомые, так что политика здесь не годится. Также в книжке нет моих любимых футбольных команд, звезд и вообще живущих сейчас известных людей — можете какой-нибудь пример дать?
— Мик Джаггер.
— Мик Джаггер, отличный пример, он пожилой человек. «Mick Jagger is a great musician» («Мик Джаггер — великий музыкант»), ну вот книгу опубликовали, а через пару лет Мик Джаггер умирает, и «Is a great musician» надо менять на was. Он умер, и все времена грамматические надо менять!
— В этом году такая история с Дэвидом Боуи.
— Да, точно! Та же проблема, например, с футбольными командами: есть хорошие команды, которые внезапно стали плохо играть. В общем, учебник не журнал, в нем не должно быть реалий.
— Примеры должны быть максимально нейтральны, и стиль речи тоже максимально нейтральный, да?
— Как минимум это не должен быть язык молодежи или язык пожилого человека. Я прошу молодую аудиторию читать примеры при переиздании учебника — не встретятся ли там выражения, которые уже невозможны для них.
— В русской школьной системе грамматика по-прежнему во главе угла. Хотя для языковых курсов парадигма сместилась и больше внимания уделяется именно навыкам говорения. Тем не менее для русского человека по-прежнему актуальна такая проблема: он может прекрасно знать грамматику, но не уметь строить предложения и поддерживать разговор. Какой совет вы могли бы дать в такой ситуации?
— Конечно, просто нужна практика. И еще стереотип, который вы описали, очевидно, имеет и психологические проблемы. Потому что такой человек, скорее всего, будет бояться сделать ошибку. То есть он анализирует каждое предложение перед тем, как его произнести. Таким образом дорога к сколько-нибудь бойкому говорению по-настоящему трудна. Мне кажется, с таким человеком нужно много говорить, в частности, об этом, прямо быть психиатром иногда — то есть сделать так, чтобы человеку было комфортно быть самим собой.
— Что касается онлайн-ресурсов, сейчас у нас есть возможность смотреть сериалы и шоу, играть в скребл онлайн. Есть ли у вас любимый фильм или сериал, шоу, который вы бы посоветовали всем изучающим язык?
— Мне кажется, вообще все полезно смотреть, правда. Хотя я сам мало смотрю телевизор. В основном иностранные фильмы и сериалы. Я учу тайский, так что стараюсь смотреть тайские мыльные оперы и все в таком духе. И они ужасные, честно. Хотя я недостаточно понимаю, чтобы полноценно следить за сюжетом, но это весело. Так что не важно, что именно люди смотрят, главное, чтобы это доставляло удовольствие. Сериалы, документальные фильмы, мыльные оперы, футбольные комментарии.
— Вы пробовали что-нибудь вроде «Дуолинго»? Можно ли выучить язык только с помощью подобных программ?
— Мне кажется, никто не учится только по одному источнику. Большинство людей, мне кажется, предпочитают заниматься в классе. А дальше идет естественное обучение: многие едут в страну изучаемого языка, и именно там их навыки по-настоящему оживают. Я сам пробовал пару онлайн-ресурсов для обучения тайскому — они были не очень высокого уровня, в первую очередь из-за качества звука и тому подобного. Но, пожалуй, это не так уж отличается от использования книг: все равно нужно говорить с кем-то, слушать кого-то и говорить с ним. Но можно что-то делать по скайпу, конечно.
— Вы в интверью говорили, что любите читать книги по исторической лингвистике.
— Я такое говорил? Видимо, я привирал. Я бы сказал, что я люблю читать о языках, вряд ли бы я употребил слово «лингвистика».
— Вы живете и много лет работали в Оксфорде, и однако же вы стали символом Cambridge University Press. Просили ли вас когда-нибудь расстроенные Oxford University Press написать книгу для них?
— Когда я искал издателя в 1981 году, я написал трем издательствам, прислал им материалы (Мерфи привез с собой оригинальные материалы, листы с примерами и объяснениями и задания, которые стали основой грамматики 1985 года и всех трех грамматик. — Прим. ред.) и получил два ответа без обязательств и один однозначно положительный из Кембриджа. Так и получилось, что Кембридж опубликовал мою книгу. У OUP (Oxford University Press) в Оксфорде есть свои книги, им своих хватает. Это не проблема. Вот моя жена проработала на OUP 20 лет.
— Вам не казалось, что вы работаете как будто на две враждующие страны?
— Ха-ха, нет, хотя это было достаточно сложно для нее. Во всех издательствах, как во всех больших компаниях, всегда есть много конфиденциальной информации, так что порой как будто служишь в разведке. Но вообще Кембридж и Оксфорд — это не что-то особенное, это просто два города, и в одном из них я живу.