10 причин бросить все и пойти на выставку Эдо в Пушкинском

«Это уникальная выставка с редким составом шедевров живописи и гравюры эпохи Эдо. Ни во времена СССР, ни в современной России выставок такого высокого уровня и полноты охвата произведений целого периода истории искусства не было. Все мои коллеги, специалисты по искусству Востока отмечают, что увидеть эти работы вместе — огромное счастье.

Даже если вы поедете в Японию, едва ли вы сможете увидеть эти произведения в музеях — все они хранятся в запасниках и редко экспонируются. Живопись и гравюры выполнены на шелке и бумаге, это очень хрупкие вещи, они могут быть представлены на отдельных выставках, но точно не в таком полном и представительном составе.

После того как было решено, что эти произведения войдут в состав нашей выставки, они уже в прошлом году не выставлялись. У нас в этом году они будут показываться всего месяц — и ближайшие два года будут отдыхать из-за своей хрупкости. Так и получается, что все участники выставки выпадают на три года из художественного контекста».

«Отечественный зритель в принципе мало знаком с японским искусством этой эпохи по одной простой причине: подобных живописных произведений такого превосходного качества нет в наших собраниях.

Почему не было этих работ в России? Для меня это тоже загадка, думаю, они были слишком дорогими. В российских собраниях много гравюр — их собирали и западные коллекционеры именно потому, что тиражная графика была недорога и доступна. К сожалению, это значит, что живописи в наших музеях так никогда и не появится: сейчас в Японии существует правило, по которому эти ценные произведения не вывозятся, их нельзя продать».

«Неслучайно Сога Сёхаку называли безумным художником и художником-эксцентриком: он интерпретировал канонические сюжеты по-своему, и его работы привлекали внимание и в свое время, и сейчас.

Работа «Отшельники (Даосские бессмертные)» — это классический сюжет: восемь даосских бессмертныхБа Сянь («Восемь бессмертных») — в китайской даосской мифологии популярнейшая группа героев. В нее входили Люй Дунбинь, Ли Тегуай, Чжунли Цюань, Хань Сянцзы, Цао Гоцзю, Чжан Голао, Лань Цайхэ и Хэ Сяньгу. Они жили в разное время и обладали различными волшебными способностями (например, умением ходить по воде, покидать свое физическое тело). Каждый из Ба Сянь олицетворяет одно из состояний человеческого существования: старость, юность, бедность, богатство, благородство., каждый из них изображался со своими атрибутами. Но каждого персонажа художник интерпретировал по-своему, поэтому довольно сложно определить, кто из них кто, хотя канон изображения определен.

Сюжет повествует о восьми бессмертных, которые обрели секрет долголетия. Например, Ли Тегуай (крайний справа) известен как врач, носящий свои снадобья в тыкве-горлянке. Нефритовый император даровал ему бессмертие за многочисленные благородные поступки. Ли Тегуай известен тем, что мог покидать свое тело, дух устремлялся на небо, чтобы побеседовать со своим наставником Конфуцием, а своему ученику поручал наблюдать за оставленным земным телом. Но у ученика возникла семейная неприятность — заболевает мать. Он умчался к матери, оставил тело без присмотра, а когда вернулся, тело было занято другим духом. Так его учителю пришлось вселиться в тело нищего хромого бродяги. Поэтому его изображали с посохом, хромым — но здесь он изображен без свой железной клюки.

Две красавицы слева — Лань Цайхэ, богиня — покровительница садоводства, цветоводства, и Хэ Сяньгу, покровительница домохозяек; одна изображена с корзиной фруктов, другая — цветов. Перед нами — Лю Хай, существо с белой трехлапой жабой на плече. В китайской даосской мифологии бог монет, изображается с жабой. По легенде, Люй Дунбинь, один из восьми бессмертных, однажды опустил свой пояс с привязанной на конце золотой монетой в колодец и велел Лю Xаю поймать в колодце жабу. Жаба закусила монету, и Лю Xай вытащил ее из колодца. Поэтому он всегда изображается с трехлапой жабой — эмблемой наживания денег. Необычность интерпретации сюжета в этой ширме состоит в том, что около Лю Хая сидит красивая служанка, которая чистит ему ушко, и он получает от этого явное удовольствие, что не очень приветствуется для даосских бессмертных, которые должны думать только о высоком. И таких отступлений от канонов здесь очень много».

«В этом зале представлены основные школы, которые существовали в эпоху Эдо в главных художественных центрах. С правой стороны главного зала — художественные школы Эдо, с левой — Киото. В дальнем зале представлены художники школы Римпа. Эта школа интересна тем, что не была школой в традиционном виде. Ведущие художники этого направления учились на работах мастеров предшествующих времен и могут довольно сильно отстоять друг от друга во времени — иногда на целое столетие.

Заказчиками художников школы Римпа были богатые купцы, торговцы. Художники школы Римпа занимались не только живописью, они могли создавали керамические, лаковые изделия, расписывали веера, ширмы, занимались каллиграфией и изготовлением бумаги. К любому произведению они относились как к утилитарному предмету и одновременно произведению искусства и руководствовались всегда примерно одними и теми же композиционными принципами. Например, эта ширма кисти Огаты Корина (1658–1716) «Бог ветра и бог грома» была написана спустя несколько десятилетий после того, как такую же роспись для раздвижных настенных панелей фусума выполнил Таварая Сотацу (1600–1643) для храма Кэнниндзи в Киото. Огата Корин выполняет роспись на парных ширмах, поэтому композиция носит динамичный характер: божества словно обращены друг к другу. И через несколько десятилетий после Огаты Корина этот сюжет повторили два других художника школы Римпа — Сакаи Хоицу (1761–1828) и Судзуки Киицу (1796–1858), отдавая дань уважения и почтения тем мастерам, у которых они учились, несмотря на временную дистанцию. Роспись, выполненная Таварая Сотацу, имеет статус национального сокровища, а роспись Огаты Корина — статус особо ценного объекта культуры.

Иконография изображения богов грома и ветра пришла из буддистской скульптуры из храмов. Во многих буддистских храмах центр экспозиции составляют буддистские божества, а на периферии стоят эти изображения богов ветра и грома. Бог ветра изображается зеленым с мешком, а бог грома — белым с барабанчиками, которыми он гремит. Этот сюжет перенесен в росписи.

Интересно сравнить росписи Огаты Корина и Сакаи Хоицу, отстоящие друг от друга на многие десятилетия. Иногда они вступали в необычный диалог. Например, на обратной стороне ширмы с богами ветра и грома была выполнена роспись художника Сакаи Хоицу, происходившего из знатного военного самурайского семейства Сакаи, им принадлежал роскошный замок Химэдзи. Ширма с росписью Огаты Корина украшала этот замок, Хоицу с детства любовался ширмой и, когда стал художником, изобразил на обороте другой сюжет. На ширме, где изображен бог ветра, он написал осенние травы, которые колышутся от ветра, а на ширме с богом грома — летние травы, поникшие от летнего дождя.

Если лицевая часть ширмы расписана на золотом фоне, то Хоицу свою роспись выполнил на серебряном фоне, отдавая пальму первенства мастеру, перед которым он преклонялся».

«На одном из свитков можно увидеть часто встречающуюся на гравюрах традицию чернения зубов. Когда девушка выходила замуж, то чернила зубы и выбривали брови. Думаю, чернение зубов было связано еще и с гигиеной, потому что чернили их серебром, это предохраняло зубы от кариеса».

«Этот портрет имеет статус национального сокровища, он абсолютно точно отражает веяния той эпохи, когда в Японию проникали новые знания с Запада. Художник здесь поставил своей задачей передать психологическую характеристику изображенного. То есть портрет в западном его понимании: передача внешнего сходства и внутреннего состояния. При этом он использует традиционные техники — пишет тушью и красками по шелку, нижнюю часть портрета пишет плоскостно, но использует светотеневую моделировку лица, чтобы передать объем. Японский куратор нашей выставки считает, что это своеобразный автопортрет — художник через него пытался передать свои переживания по поводу будущего своей страны.

Художник происходил из самурайского рода и через два года после того, как написал картину, совершил самоубийство, потому что его обвинили в заговоре против правящей династии Токугава».

«Экспозиция уникальна потому, что показывает целую эпоху, целый период в истории искусства Японии, все художественные направления, представленные лучшими произведениями эпохи, выполненными ведущими художниками, главами этих школ.

Эпоха Эдо — период стабильности, мира и экономического процветания. Предшествующий период был ознаменован рядом междоусобных войн, власть переходила от одного правителя к другому, страну раздирали бесконечные войны, разрушали жесточайшие сражения. В XVI веке в Японии появляются первые миссионеры из Европы — и вместе с христианством привозят в страну порох, огнестрельное оружие. Это способствует тому, что в Японии появляются новые типы оборонительных сооружений — замки.

Затем власть перешла в руки Токугавы Иэясу. Войны закончились, ставка сёгуна была перенесена в Эдо (современный Токио), а князья-даймё были обязаны по полгода присутствовать в ставке сёгуна, чтобы не имели возможности плести заговоры. Постоянное присутствие в Эдо большого числа самураев способствовало экономическому процветанию столицы. Всех этих военных надо было кормить, поить, развлекать. Торговля и ремесла процветали, горожане хорошо зарабатывали, у них были деньги, им надо было развлекаться. Появлялись центры развлечений — веселые кварталы, труппы театра кабуки и т. д.

Героями новых произведений искусства становятся куртизанки, актеры театра кабуки, борцы сумо, которые даже не входили ни в одно из официальных сословий. Это были звезды своего времени, им поклонялись, почитали, их изображения бережно собирали. Тиражная печатная графика развивалась благодаря огромному спросу на эти изображения. Как только этот мир городской культуры исчез, искусство укиё-э тоже перестало существовать».

«Дизайн выставки придумала заведующая отделом организации выставок Анна Каменских: по аналогии с японскими традиционными жилищами она построила витрины, в которых так же, как в японских домах, выставлены ширмы, повешены свитки».

«Высокая концентрация мужчин, отлученных надолго от своих семейств, не могла не способствовать возникновению веселых кварталов. В каждом крупном городе были лицензионные веселые кварталы.

У куртизанок высокого ранга было право выбора патрона или клиента. На выставке есть альбом работы Китагавы Утамаро с изображением дебюта красавицы, когда она выходит на встречу с клиентами, потенциальными покровителями, они все волнуются, ожидая встречи с ней. Куртизанка даже на них не смотрит, просто сидит с опущенными глазами.

Во время второй встречи она уже может поднести чашку саке тому, кого выбрала. А в третью встречу может с ним заговорить, именно тогда будет заключен так называемый временный брак, и после этого она больше ни с кем, кроме своего покровителя, не встречается. Ее покровитель оплачивал все ее расходы на одежду, уход за собой.

Жанр изображения красавиц сформировался именно в эту эпоху, богатые заказчики преклонялись перед этими красавицами, хотели видеть дома портреты известных куртизанок. Так в Японии возникает уникальный для мирового искусства жанр, нет такого больше нигде — изображения красавиц».

«Иллюстрированные книги, которые выставлены в витринах на выставке, были своего рода журналами мод. Они выпускались под Новый год и часто назывались «первые узоры нового года» — это были издания, рекламирующие известных куртизанок и заведения, к которым они принадлежали, красавицы в них были одеты по моде того времени. Куртизанки в парадном облачении выходили несколько раз в год — во время цветения сакуры и наступления сезона красных кленов. Имена всех красавиц были хорошо известны. У каждой из куртизанок высокого ранга была своя свита. Люди выстраивались вдоль центральной улицы в веселом квартале и ждали, когда пройдет известная красавица, — увидеть ее наряды, а позднее купить гравюры с ее изображением».