Что случилось?
Впервые о запрете трансперехода заговорили министр юстиции Константин Чуйченко и глава Следственного комитета Александр Бастрыкин в мае на Петербургском юридическом форуме. Чуйченко считает, что необходимо запретить смену документов без предварительно проведенных операций и что трансперсон нужно лечить. Бастрыкин же уверен, что с помощью справки о трансгендерности люди уходят от призыва и мобилизации. При этом, согласно статистике МВД, за семь лет, с 2016 по 2022 год, гендерный маркер в документах сменили 3000 человек. В 2022 году их было 996 на всю страну.
30 мая законопроект был внесен в Госдуму, а в середине июня — единогласно принят в первом чтении. Он полностью запрещает и смену документов, и медицинскую помощь трансгендерным людям — как гормональную терапию, так и операции. В нашей стране трансгендерный переход был разрешен с 1926 года.
При этом закон разрешает «медицинские вмешательства, связанные с лечением врожденных физиологических аномалий формирования пола у детей». Речь идет об интерсекс-людях, которые рождаются с половыми характеристиками (включая гениталии, половые железы и набор хромосом), полностью не вписывающимися в представление о мужском или женском теле. Сегодня многие правозащитные организации призывают врачей и родителей не делать таким людям операции в младенчестве, если состояние не угрожает их жизни и здоровью. Они утверждают, что человек имеет право самостоятельно принять решение о том, какому гендеру он хотел бы соответствовать. Иначе есть риск развития гендерной дисфории — тяжелой формы стресса из‑за несовпадения между гендерной идентичностью и приписанным человеку полом.
В пояснительной записке указано, что цели закона — «защита российского общества от деструктивного информационно-психологического воздействия» и «укрепление традиционных российских духовно-нравственных ценностей».
При этом, представляя законопроект на заседании Госдумы, депутат Петр Толстой рассказал, что авторы получили «очень эмоциональное заключение Минздрава» на инициативу, и вольно пересказал один из его фрагментов: «В случае принятия законопроекта возникнет патовая ситуация, в которой люди, чей гендер официально признан медработниками не соответствующим полу, указанному в паспорте, не смогут, бедные, привести свои паспортные данные в соответствие с действительностью, которая сложилась у них в голове, и это может вызвать этические, медицинские и социальные проблемы а также привести — к чему, как вы думаете? — к повышению суицидов в стране». Спикер Госдумы Вячеслав Володин ответил: «Нам хотелось бы, чтобы ко второму чтению министерство здравоохранения не выдало никаких поправок, аргументируя это заботой о людях. Заботиться надо, если хотите, запретив весь этот блуд».
Врач-психиатр клиники «Эмпатия»
— В первую очередь бы хотелось отметить, что я не пропагандирую трансгендерный переход и даю это интервью в рамках образовательной программы.
— Что такое трансгендерность?
— В международной классификации болезней 10-го пересмотра (именно МКБ-10 руководствуются все российские врачи. — Прим. ред.) есть диагноз F64.0 — «Транссексуализм». В Международной классификации болезней 11-го пересмотра ему будет соответствовать диагноз «Гендерное несоответствие». Иными словами, трансгендерность — это состояние, которое требует лечения. Лечение — это гормональная терапия и в некоторых случаях хирургическая коррекция и социальная адаптация, то есть смена маркера пола в документах.
Вылечить трансгендерность с помощью конверсионной терапии невозможно, что доказала обширная практика в прошлом столетии. Запрет медицинских манипуляций приведет к повальному росту количества суицидов среди трансперсон, причем меньше их становиться не будет: количество трансгендерных людей в популяции достаточно постоянно, это примерно 0,05% родившихся.
— Как много трансгендерных людей в России?
Согласно официальной статистике, в России за последние семь лет количество выданных справок 087/у суммарно составляет 2990. Она позволяет начать хирургическое лечение и сменить маркер пола в документах. Для ее получения нужно пройти комиссию, состоящую из психиатра, врача-сексолога и клинического психолога (вопреки распространенному мнению о том, что таинственное, подкупленное лобби врачей может выдать ее кому угодно, на деле все сложнее). Достоверной статистики о количестве выданных справок с диагнозом F64.0, которая дает доступ к гормональной терапии, нет.
— Что сейчас стоит сделать трансгендерным людям?
— Можно попытаться запрыгнуть в последний вагон и срочно пройти комиссию, сделать себе все необходимые операции и сменить маркер пола в документах. Можно запастись гормональными препаратами, но они имеют срок годности, поэтому закупиться, допустим, на десять лет вперед не получится. Хочу лишь предупредить трансперсон, что добытые на черном рынке гормоны часто оказываются пустышками, поэтому их будет необходимо проверять.
— Чем, на ваш взгляд, обернется принятие этого закона?
— Как я уже сказала, трансперсоны будут совершать массовые суициды. Не знаю, как закон будет работать для людей, уже сделавших трансгендерный переход, но вряд ли они смогут получать необходимую гормональную терапию (которая должна проводиться пожизненно), что приведет к откату к предыдущему состоянию (насколько это возможно). Тем, кто планировал транспереход, ничего хорошего не светит.
В первую очередь это, конечно, женщины. В день принятия закона о запрете трансперехода в Думе прозвучало предложение законодательно ограничить оборот препаратов, которые позволяют сделать медикаментозный аборт. Потом под запрет попадут комбинированные оральные контрацептивы, которые выписывают многим женщинам для лечения гинекологических расстройств, например, гиперандрогении. Далее, скорее всего, придут за психически больными людьми (речь не только о людях с шизофренией, хотя, вообще-то, их права тоже важны, но и о таких расстройствах, как депрессия или фобии).
— Что изменится в вашей работе после принятия этого закона?
— Новый закон, насколько мне известно, не запрещает оказывать психиатрическую помощь трансперсонам, равно как и выдавать им справки F64 (другой вопрос — зачем она будет нужна, ведь получить медицинскую помощь по ней трансперсоны не смогут). Вряд ли в моей работе что‑то критично изменится.
Партнер правозащитной инициативы «Дело ЛГБТ+»
— Этот закон противоречит российскому законодательству?
— Да. В России транссексуализм признается медицинским диагнозом по МКБ-10. Согласно федеральному закону «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», отказывать людям в оказании медицинской помощи недопустимо. В соответствии с законом «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», люди, страдающие психическими расстройствами, имеют право на все виды лечения по медицинским показаниям. При этом в Конституции указано, что соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства, и никакая идеология не может устанавливаться в качестве государственной или обязательной.
В нашей стране возможность трансгендерного перехода была закреплена Циркуляром НКВД РСФСР еще в 1926 году. Позднее это было дополнительно подтверждено постановлением Совета министров СССР в 1976 году. Первая операция по трансгендерному переходу была проведена в СССР в 1972 году. Именно отечественные психиатры вложили много сил в изучение этого вопроса. Так что это наша школа, она не навязана нам Западом.
— Чем обернется принятие этого закона?
— Так как мы говорим не о прихоти, а о потребности человека, люди будут пытаться обойти запрет. Сомневаюсь, что будут проводиться подпольные хирургические операции, но наверняка гормональную терапию начнут продавать на черном рынке. Какого она будет качества — большой вопрос.
— Коснется ли закон тех, кто уже совершил переход, сменил документы или сейчас принимает гормональную терапию?
— Безусловно, коснется, потому что совершившие переход не смогут продолжить принимать препараты. Это приведет к риску развития опасных для жизни и здоровья заболеваний. Могут возникнуть трудности в социальной жизни из‑за расхождения внешнего вида человека с тем, что написано в его документах. Вероятно, участятся случаи насилия в отношении тех, кто не соответствует нормам традиционного патриархального общества.
— Что сейчас стоит сделать трансгендерным людям?
— Советую быстрее менять документы. Гормональную терапию начинать принимать сейчас не стоит, потому что она будет запрещена. А на черном рынке можно будет столкнуться с некачественными препаратами, которые приведут к летальному исходу. Пока непонятно, какой будет правоприменительная практика, но я верю, что выход найдется. Помогающие инициативы и врачи, разделяющие гуманистические ценности, не бросят трансгендерных людей без помощи.
— Как этот закон касается большинства россиян, которые не являются трансперсонами?
— Повторю сказанное неоднократно другими специалистками: наступление на права одних неминуемо расширит притязания на права других. Общество — единый организм, поэтому надо помнить про эффект бабочки. Сегодня в нашем доме беда, а завтра — в вашем.
Гормональная терапия используется при самых разных заболеваниях. Например, при онкологии принимают блокаторы рецепторов половых гормонов. В проекте закона этот вопрос не урегулирован, как и многие другие. Значит ли это, что трансгендерным людям нельзя будет лечить онкологические заболевания? Предполагается ли, что всем людям надо будет как‑то (как?) доказывать свою гендерную идентичность, чтобы получать такую терапию?
У меня есть опасения, что врачи на местах из‑за страха наказания будут отказывать в назначении гормональной терапии, если посчитают, что человек хочет ее получить с целью трансгендерного перехода. В особенности это касается менопаузальной, андропаузальной и заместительной гормональной терапии. Цисгендерные дети с преждевременным половым созреванием могут испытывать трудности с доступом к блокаторам пубертата. Возможно, будет сложнее купить и гормональные контрацептивы.
