«Глядя на то, что делается за окном, и думая про семь вечера, вспоминаю своего любимого Эрдмана (Николай Эрдман — советский драматург, поэт и киносценарист. — Прим. ред.). Он написал в дневнике два списка: длинный — «Кто придет на мои похороны», и короткий — «Кто придет на мои похороны в дождь», — за несколько часов до начала «Марша матерей» написала Анна Наринская, литературный критик и одна из организаторов акции.
Несмотря на проливной дождь, уже в шесть часов вечера в Новопушкинском сквере собираются люди. Большинство — женщины. У многих в руках игрушки: маленькие зайцы, фиолетовые монстры, розовые птицы, большие медведи и единороги.
Единорог по предложению организаторов марша стал символом мероприятия (участников попросили воздержаться от лозунгов и плакатов, так как акция не была согласована с властями). Его, а точнее персонажа из мультфильма «My Little Pony», раньше часто рисовала Анна Павликова. Сейчас 18-летняя девушка находится в СИЗО по делу «Нового величия». Как и других участников организации, ее обвиняют в создании экстремистского сообщества и планах по свержению конституционного строя в России. Хотя устав «Нового величия», в котором нашли признаки экстремизма, написал, судя по всему, внедренный полицией человек.
В СИЗО у Павликовой и другой фигурантки дела, 19-летней Марии Дубовик, начались проблемы со здоровьем. Но суд раз за разом отказывался изменить им меру пресечения на домашний арест. Не помогли ни просьбы уполномоченной по правам человека Татьяны Москальковой и главы СПЧ Михаила Федотова, ни сотни людей у зала заседания.
«Акция уже привела к результатам», — говорит девушка, представившаяся корреспонденту «Афиши Daily» Настей. — Следствие дало знак, что как будто нас услышало и дальше не может действовать как раньше. Естественно, все ожидают обманку. Но сегодня пришло столько людей. Надеюсь, это поможет, и все [фигуранты «Нового величия»] попадут хотя бы под домашний арест». В день марша Верховный суд велел президиуму Мосгорсуда рассмотреть жалобу на арест Анны Павликовой, а Следственный комитет попросил суд перевести обеих девушек под домашний арест, хотя раньше был против этого.
У Насти в руках маленький светло-коричневый заяц — первая игрушка ее почти пятилетнего сына. «Меня мало что могло вытащить на улицу. До этого я была только на акции памяти погибших в Кемерове на Пушкинской площади. В основном страх сковывал. Но происходящее сейчас касается ребенка. Мой сын совсем скоро пойдет в школу, начнет пользоваться «ВКонтакте», лайкать, репостить. А потом сядет за это на больший срок, чем люди, которые сбивают прохожих насмерть?»
В метре от девушки толпятся люди. Активисты SERB (провластная организация, известная провокациями во время оппозиционных акций. — Прим. ред.) кричат актрисе и соорганизатору марша Татьяне Лазаревой: «Они не дети!» Лазарева отходит. Некоторые участники акции вступают в спор. «Давайте повернемся к ним спинами и не будем обращать внимание», — предлагает мужчина из толпы. Но препирания еще какое-то время не утихают.
«Что значит не дети? Если человеку продают сигареты, это не значит, что он взрослый. У него нет знаний, опыта жизненного, политического. Обвинять его в организации чего-то… Ну я вас умоляю! — говорит актриса Мария Шалаева. — Я пришла сюда, потому что я мама подростка и прекрасно понимаю, что он может оказаться в такой ситуации. Я хочу, чтобы девочки [Анна Павликова и Мария Дубовик] были дома под присмотром психологов. Чтобы им помогли выйти из этой ситуации. Наши дети — будущее этой страны. Мы не можем бросать их по тюрьмам. Мы должны им помогать, образовывать их и защищать».
Дождь усиливается. Но ровно в семь часов толпа отправляется в сторону Арбата. К этому моменту людей так много, что перейти дорогу все вместе не успевают и образуют несколько колонн. Шествие замыкают сотрудники полиции. На вопрос корреспондента «Афиши», будут ли разгонять марш, одна из них отвечает, что полиция нужна только для контроля.
На Тверском бульваре, рядом с гусарами фестиваля реконструкторов «Времена и эпохи», концертный директор группы «Звери» Лера Агапова раздает значки с символикой марша. Их девушка сделала вместе с дизайнером группы: «Получилось только 200, в срочную печать больше не брали. Зато когда соберемся в следующий раз, они уже будут коллекционными».
Прийти на акцию Агапову вдохновил нью-йоркский «Женский марш», на котором она побывала в начале этого года: «Я увидела не политическую силу, а простых женщин, феминисток, представительниц ЛГБТ-сообщества, матерей, которые вышли из-за высказываний Трампа. Там была полиция, скорая, пожарные. И несмотря на холод, все радовались. Последнюю неделю я не могла спать из-за событий, происходящих с нашими детьми. У меня самой 16-летний ребенок. Подумала, как бы было здорово, если бы гражданское общество собралось и высказалось «за». За то, чтобы не трогали детей! А то у нас все время идут против чего-то. И все время вписываются разные политические силы. А там, где партии, нет любви. Любовь — где народ, где идея свободы».
С помощью полиции, на время перекрывшей движение на Никитском бульваре, участники марша доходят до здания Верховного суда и занимают обе стороны Поварской улицы. Пока одни прикрепляют к двери и воротам суда принесенные игрушки (среди них оранжевый конь, петух и символ чемпионата мира по футболу Забивака), другие кричат лозунги: «Свободу!», «Отпустите детей домой!» и «Детям не место в камере». Некоторые также требуют отменить 282-ю статью УК РФ, по которой судят за экстремизм. Полиция им не препятствует и лишь изредка повторяет в громкоговоритель просьбу не выходить на проезжую часть.
В восемь часов громкоговоритель оказывается у Анны Наринской: «Я вас очень прошу. Во имя дружбы к нам: давайте не будем нарушать общественный порядок. Мы с моей подругой уходим. И очень просим вас не испортить этот марш какими-то безобразиями». Часть собравшихся выполняют ее просьбу. Другие остаются на месте и продолжают время от времени выкрикивать лозунги.
Один из полицейских подходит к тротуару, на котором стоит большинство участников марша.
«Полиция сегодня себя по-человечески ведет», — говорит мужчине в форме, кандидат исторических наук Алексей Боганцев.
«Потому что граждане не нарушают», — отвечает полицейский.
«Это наши дети, и надо искать пути взаимодействия», — продолжает Боганцев.
Полицейский недовольно кивает и уходит.
«Немыслимое дело, чтобы ФСБ вовлекало детей в политические игры, потом же их сажало. С этим нельзя мириться. Это не брат Навального, при всей гнусности той истории. Это детвора. И это отвратительно, омерзительно — другой реакции, по-моему, у людей быть не должно, — говорит корреспонденту «Афиши» Боганцев. — Мне приятно видеть сегодня не политическую акцию, а чисто человеческую, гуманитарную, нравственную».
Около девяти часов сотрудники полиции подходят к участникам марша и в громкоговоритель просят их «очистить пешеходную зону».
«Я здесь мужчину жду», — отвечает женщина на просьбу полицейского покинуть ступеньку Верховного суда.
«Если он хороший, я сам его к вам приведу», — обещает тот.
Как только женщина уходит, ее место занимает другая.
«Это суд. Здесь людям нельзя быть», — обращается к ней полицейский.
«Вы не представляете, но люди сюда даже заходят!» — смеется девушка.
«Уходите», — продолжает мужчина в форме.
«Зачем? Мне отсюда так все хорошо видно».
Полицейский уходит. Вскоре вместо него появляется напарница и голосом навигатора сообщает: «Уважаемые граждане! Убедительная просьба разойтись. Ваша цель достигнута».
Собравшиеся смеются, но не уходят. Достигнута ли цель, они узнают только завтра — когда суд вернет (или нет) Аню Павликову и Машу Дубовик домой.