Познакомьтесь с 14-летним мальчиком, который может пробежать марафон (а вы?)

В детстве я в основном лежал на диване и читал книги. Читал много, все, что под руку попадалось, — увлекался динозаврами, космосом, мифами про Геракла. Никаким спортом не занимался, был домашним мальчиком. У меня зрение было не очень — я нижние три ряда не видел.

На физкультуре меня все девочки обгоняли, мне это надоело, и в июне, через месяц, после того как мне исполнилось десять лет, я попросил папу провести мне первую тренировку. Папа мой — тренер и КМС на 800 м и 1,5 км, был чемпионом Украины. Вообще, фамилия у нас караимская, а имя Иоанн — библейское. Сестру мою Ева зовут.

Я начал бегать, потому что хотел быть быстрее всех в классе. На первой же тренировке пробежал 1,5 км и буквально умирал, молился, чтоб дотянуть до конца. Вообще, первые два года мотивации особенно не было — папа тянул. Через два года, после того как я начал бегать, у меня улучшилось зрение. А потом уже я уже сам захотел ставить себе большие цели.

Нельзя сказать, что я стал бегать марафонские 42 км ни с того ни с сего. Сначала мы с папой смотрели, на что я способен. Оказалось, скорость вообще не мое: я как бегал 100 метров за 16,8 секунды полтора года назад, так и сейчас бегаю и не могу перебить этот результат. Раз нет скорости, значит, есть выносливость. Сейчас для меня даже 21 км слишком мало, а марафоны я теперь все улучшаю и улучшаю.

Спустя год, после того как мы начали бегать, был мой первый марафон, и он оказался самым сложным. Еще непросто было в прошлом году в Рязани: там стояла жара под 40 градусов — и передо мной лежала пустынная дорога. Первые 20 км пролегали по городу, тоже по жаре, но там деревья, дома — нормально. А после 20 км пошло чистое поле и испепеляющее солнце. Но я хорошо готовился: до этого бежал в Обнинске полумарафон — и тоже на высокой температуре, после чего мы целый месяц тренировались на жаре, поэтому Рязань я одолел.

Мое лучшее на данный момент достижение зафиксировано на марафоне «Белочка»: пробежал за 3.31 — и это очень быстро. Кстати, даже карманные деньги забегами получаю: два года назад вот получил 500 рублей, до сих пор их храню. Выигрывал разное — на забеге Bosco подарили швейную машинку и карточку на покупки в магазине. Непонятно, что делать с машинкой, но в целом подарки мне нравятся.

Все это лето было в пробежках и забегах — 11 тренировок в неделю, утром и вечером, и одна тренировка в неделю — длинная, больше 20 км. Сейчас уже началась учеба и расписание изменилось: утром встаю в 6, поскольку живу в Дзержинском, и приходится час добираться до московской школы на автобусе. Встаю, иду на пробежку, и до 6 вечера — в школе. Обратно на автобусе. Вторая тренировка — и спать. Первая половина дня — обычные уроки, вторая — начальная военная подготовка. Шесть дней тренируюсь, один — отдыхаю: читаю книжки, общаюсь с друзьями в соцсетях и гуляю. Короче, делаю то же самое, что и в обычные дни, только не бегаю.

«Меня в Дзержинском знает весь город — от водителей маршруток до собак, которых я боюсь. В школе все ребята поначалу удивлялись, что я марафонец, сейчас привыкли. Я учусь в кадетско-казачьем классе, уроков я не пропускаю, и мне, в принципе, на все мои дела и развлечения хватает времени. Катаюсь на скейте, играю в футбол, хожу в кино. Последний фильм, что я смотрел, — «Валериан». Очень крутой. Гаджетами практически не пользуюсь: у нас дома это ограничивается, потому что расхолаживает. А в школе мы вообще сдаем телефоны.

Если не бегать, то и не знаю, чем бы мне хотелось заниматься. Возможно, я играл бы на гитаре — мама раньше играла, и у нас дома есть акустическая и электрическая. Иногда подбираю на гитаре музыку Skylit Drive — это моя любимая группа, американская альтернатива, играют христианский рок. Слушаю ее в автобусе и в школе на переменах. Русскую музыку вообще не слушаю. Versus не смотрю — родители не разрешают из-за лексики, но знаю, что это такое, и мы с друзьями в школе его обсуждаем на переменах.

Ем все подряд, не придерживаюсь никакой диеты. Хожу в джинсах, в футболках с забегов разных. Не заморачиваюсь. Но в спортивной одежде у меня есть предпочтения — бегаю в Asics и Mizuno. У меня сейчас пять пар одних марафонок, две пары — гортекс, две для трейла, пять штук шиповок для зимы и лета. Самые классные марафонки — Hoka One One на высокой платформе: в них бежишь как по подушке. Бежишь медленно — они мягкие, и чем быстрее, тем они жестче. Когда я начинал бегать, были кеды тяжелые, и я не знал, что бывают какие-то специальные кроссовки для бега. Но потом начал относиться к экипировке серьезно — понял, что так легче.

Мы не связываемся с Легкоатлетической федерацией России, потому что сейчас на Россию наложен бан на международных чемпионатах. Пока я учусь и тренируюсь здесь, но, возможно, в будущем я буду выступать под другим флагом. Хотелось бы поездить по странам, посмотреть, где лучше, и, возможно, там и остаться».

Все говорят, что бегать в моем возрасте вредно, но я их не слушаю. Друзья мамы и папы и организаторы соревнований об этом говорят. Но я не обращаю внимания. Один раз мы зарегистрировались на 5 км — первенство Москвы среди ветеранов, где я должен был бежать вне конкурса со взрослыми. Мне официально дали номера, пожали руку. Я вышел на старт. И главный судья вдруг сказал, что нельзя. Мне пришлось отойти в сторону. И когда все стартанули, я из-за угла выскочил и побежал тоже. Я пробежал круг по стадиону, но организаторы перегородили мне дорогу, широко расставив руки, поймали меня. Я знал, что поймают, но все равно побежал. Из принципа.

Мне бы очень хотелось, чтобы для меня сделали исключение из правил Московского марафона: большинство забегов позволяют взять меня под ответственность родителей (они пишут расписку), но Московский марафон делает вид, что меня не существует. В итоге я бегу под чужим номером. Мне не обидно — мы делаем это вне конкурса, а организаторы так защищаются от недоброжелателей. Но меня обижает, что обычные люди говорят, что этот мальчик не должен бегать марафоны, а его родителей, которые его мучают, нужно посадить. А меня никто не мучает, я сам бегаю.

В 2015 году я очень боялся, что меня не пустят даже в стартовый городок Московского марафона. Я надел очки, бейсболку. Было жарко, но пришлось в таком виде бежать 20 км — до мамы, где она стояла и ждала меня, чтобы ей бейсболку и очки отдать. Но никто не ловил. Я финишировал, получил медаль и поехал домой. На прошлом Московском марафоне меня тоже хотели поймать. Говорили, что будут ловить на определенных точках, и я на этих точках голову опускал и старался в толпу вклиниться — и все. Я должен показать этим людям, что я побегу назло и разозлю их еще сильнее.

Последняя максимальная цель на этот год — Московский марафон. В этом году прятаться не буду — побегу в своей футболке, а не в фирменной (раньше бегал в фирменной, чтобы слиться с толпой). Через два года будет марафон в Чикаго (один из шести мейджоров, самых престижных марафонов мира. — Прим. ред.), туда принимают с 16 лет. Я хочу там победить в возрастной категории 16–19 лет. Более глобально — хочу рекорд России установить. Он 2.09, а я хочу быстрее — годам к 20–25, думаю, получится.

Я не считал, сколько точно у меня медалей: наверное, больше ста за четыре года. Бег сейчас для меня — это все, можно сказать. Раньше я уставал, а теперь бегу и медитирую. Пробежать 8 км для меня — все равно что просидеть на стуле 48 минут — скучно. Эйфории я не испытываю. В беге мне нравится побеждать, я человек азартный. Если я бегу первым, то все — я тяну и уже не отдам это место.