В августе в Оружейном сквере — недавно расширенном зеленом пространстве, отделяющем Садовую-Каретную от Оружейного переулка, — посреди залежей тротуарной плитки появился двухметровый постамент. Местные жители выяснили, что постамент предназначен для памятника Михаилу Калашникову, конструктору одноименного автомата. Впрочем, об этих планах стало известно значительно раньше, в мае 2016 года, когда Мосгордума приняла очередные поправки в «Перечень предложений о возведении произведений монументально-декоративного искусства городского значения». Министр культуры Мединский представил победивший в закрытом конкурсе проект Путину во время посещения последним концерна «Калашников» в Ижевске в сентябре того же года. Открытие памятника было тогда запланировано на январь 2017 года.
Инициатором сооружения памятника Калашникову выступило Российское военно-историческое общество, оно же РВИО, — «общероссийская общественно-государственная организация», созданная в 2012 году президентским указом и считающая себя преемницей Императорского РВИО, появившегося в 1907 году при одобрении Николая II. Председателем общества с 2013 года является министр Мединский. РВИО финансируется государством и частными жертвователями.
В постановлении Мосгордумы бюджет на сооружение памятника оценен в 35 млн р. — финансирование за счет РВИО. В конкурсе победил проект скульптора Салавата Щербакова, автора пары десятков памятников в Москве и других городах, в том числе Петру Столыпину, Александру I, Сергею Королеву, Гейдару Алиеву и Владимиру Великому, из‑за которого столько спорили в 2015–2016 годах. На сайте РВИО размещен список жертвователей и объем пожертвованных ими средств, который составляет около 25 тысяч рублей. За неимением другой информации остается предположить, что недостающие средства были или будут предоставлены из субсидий федерального бюджета, что прямо предусмотрено президентским указом о РВИО.
Высота памятника вместе с постаментом составит 7,5 метра. Вот как автор описывает свой проект: «Так как Михаил Калашников был человеком очень скромным, постамент будет небольшой — два метра. Основа композиции — пятиметровая фигура Калашникова, который держит в руках автомат. Позади нее силуэт земного шара, так как его изобретение используется по всему миру. Рядом святой Георгий на коне поражает копьем дракона — некие силы зла. Копье святого будет символом автомата Калашникова, задуманного как оружие добра».
Мне 45 лет, я родился и всю жизнь прожил в Москве. И мне кажется, что появление этого памятника в этом месте, в это время и в таком виде, мягко говоря, неуместно. Возможно, я предвзят, потому что живу от него в ста метрах и мне предстоит лицезреть его ежедневно. Не будучи искусствоведом, воздержусь от рассуждений о художественных достоинствах проекта (хотя очень хочется). Не будучи историком вооружений, воздержусь и от рассуждений о том, заслуживает ли Михаил Калашников памятника, — наверняка заслуживает, хотя бы потому, что слово Kalashnikov известно во всем мире не менее, а скорее более, чем слова sputnik и pogrom. Про него даже имеются зажигательные песни. Но мне очень не хотелось бы видеть этот памятник здесь, сейчас и в таком виде.
Я против него здесь — потому что Калашников никак не был связан ни с этими местами, ни с Москвой вообще. Она, конечно, столица России, но есть места, исторически связанные со славой русского оружия, где этот (а лучше бы другой) памятник был бы гораздо более уместен — от Красной площади до Поклонной горы. Ставить памятник конструктору оружия в Оружейном переулке, который так называется с XVII века, — все равно что ставить памятник Анастасу Микояну на Мясницкой.
Я против него сейчас и в таком виде — потому что монумент Щербакова совершенно однозначно читается как символ имперских комплексов и агрессии, советских и постсоветских, особенно вместе с «силуэтом земного шара» и святым Георгием, поражающим «некие силы зла». Особенно мило это выглядит на фоне программы «Моя улица», направленной вроде бы на гуманизацию Москвы — «уличный театр» и вот это все. Жалко, что на презентации проекта не изобразили умиротворенных мам с детьми и поваливших в Москву иностранных туристов в тени огромного автомата Калашникова.
В общем, это как если бы администрация Трампа поставила где‑нибудь в Мемфисе новый памятник генералу Ли с барельефом в виде рабов в кандалах на постаменте.
Все эти соображения я бы с удовольствием высказал не здесь, а в ходе публичного обсуждения с жителями района. Но таких обсуждений не предусмотрено законодательством города Москвы.