Уже почти две недели у здания Думы на Охотном Ряду круглые сутки дежурит группа со складными стульями, пенками и пакетами. Состав разнородный, но обращают на себя внимание миловидные девушки, которых можно принять за иностранных туристок: гуляли рядом с Кремлем и выбрали странное место для отдыха. Единственное, что выдает в них гражданских активистов, — плакатики формата А4 и сотрудники полиции в паре метров от них, которые их не хватают, а будто присматривают за ними. Так проходит всероссийская акция зоозащитников, задача которой — привлечь внимание к закону об ответственном отношении к животным. Его не могут принять в России уже 17 лет.
Что за закон?
«Животные, согласно гражданскому праву, приравниваются к вещи. Вот ваша куртка — вещь, и животное тоже — вещь, — объясняет ключевую проблему участница пикета, которая представилась юристкой Лейли Дейн. — Но ведь у животных есть чувства, мыслительные процессы. Как оно может быть вещью?»
Согласно статье 245 УК РФ, жестокое обращение с животными, совершенное из садистских побуждений, карается штрафом до 80 тысяч рублей или принудительными работами. Убийство или нанесение увечий совершенное группой лиц чревато сроком до двух лет. Зоозащитники считают, что этих мер недостаточно, ведь на практике уголовному преследованию за издевательства над животными преступники подвергаются только в самых скандальных случаях, на которые обращают внимание журналисты и общественность в соцсетях. Также Россия отстает от большинства стран в области регулирования производства меха и охраны дикой природы. Согласно рейтингу организации World Animal Protection, наша страна получила едва ли не самый низкий балл по всем параметрам. Хуже только в Белоруссии.
Впервые закон о защите прав животных хотели принять еще в 2000 году. Тогда он был одобрен Государственной думой и Советом Федерации и отклонен исполняющим обязанности президента Владимиром Путиным. По мнению Ирины Новожиловой, президента центра по защите прав животных «Вита», его принятию мешали лоббисты, связанные с животноводством и пушной промышленностью. «Тогда противники выступали с открытыми лицами, — вспоминает Новожилова, — против закона выступали губернаторы Архангельской и Мурманской областей, где развита пушная промышленность. Еще против был биофак МГУ, который боялся ограничения экспериментов. Ну и заводчики». С тех пор закон дорабатывали и откладывали.
Многие эксперты не верят в то, что подвижки произойдут и в 2017 году. В своей вчерашней колонке Новожилова отмечает, что это уже шестая попытка с 2000 года. «Скорее всего, при этой власти закон мы не увидим, — пишет она, — либо это будет закон-фикция, не решающий ни одну из проблем. Сначала шквал надежд и эмоций: «в этот раз его точно примут!», «давайте поднажмем, на кону миллионы жизней!», «бьемся до последнего!», «поднимайте звезд, знакомых журналистов», «ура, он прошел первое чтение!», «ура, второе…». Затем обязательно следует тупик». Активисты у Госдумы ее пессимизма не разделяют.
«Если у нас не получается заставить людей защищать животных, то пусть это делает закон. Самое страшное — это равнодушие, его надо вычеркивать из своей жизни. Надо стремиться к тому, чтобы жить в правовом государстве и растить свою гражданскую позицию. А начать можно с того, чтобы прийти сюда, принести ребятам кофе и сфотографироваться с плакатом. Мое субъективное мнение заключается в том, что люди, которые готовы оправдывать жестокость к животным, — лжецы. Как они могут любить детей и при этом не любить животных! Это должна быть безусловная любовь».
Кто стоит
В ночь на вторник в лагере зоозащитников дежурили три девушки лет двадцати пяти в кедах Vans, легких куртках и с пакетом фалафеля из вегетарианского кафе неподалеку. «Это нам парень один приносит», — поясняет Татьяна Иванова, активистка и сотрудница рекламного агентства. Рядом с ними базируется компания людей постарше и поопытнее: пожилая женщина укуталась в цветастый махровый халат, явно готовится к прохладной ночи. Обсуждают очередной случай издевательства над животным.
«У нас проблемы с законодательной базой, — поясняют протестующие проблему, — гражданское право не соответствует этическим нормам. А законодательство необходимо, ведь нам не должно быть стыдно перед животными!» Лейли Дейн говорит, что в готовящемся законе пока ничего нет о пушной промышленности — есть только пункты, касающиеся притравочных станций и контактных зоопарков. «Но это уже хорошо, — считает она, — потому что травля там принимает уже изощренные формы. Вы представьте: вот привели енотика, и как он орет, когда на него притравливают собаку. Медведи даже шага сделать не могут, когда на них натравливают», — расчувствовавшись, говорит она. С ней согласен только что подошедший Игорь; он работает на госслужбе, и в отличие от девушек, которым акция может грозить разве что приводом в отделение, для него это реальный риск. «Если меня задержат, — сообщает он, — я, скорее всего, потеряю работу. Но животные не могут говорить сами, поэтому кто-то должен их защищать».
Ночью у Госдумы дежурят человек 10–15, днем число активистов доходит до 50–70. На вопрос о том, что за люди тут собрались, общительные девушки говорят: «осознанные». В социальном смысле аудитория очень разнородная: сидят и менеджеры, и студенты, и пенсионеры, и идейные вегетарианцы, и женщины в дизайнерских свитшотах, будто только что вышедшие из бара «Симачев». Педагог Женя Швец настаивает, что протестующим важно донести мысль, что борьба за права животных не удел маргиналов. «Вот что вы о нас думали? — спрашивает она. — Сейчас в СМИ активно тиражируется образ того, кто выступает за защиту животных, — какие-то ненормальные, бабульки и те, кого общественность определяет как психов. При этом в России очень много вегетарианцев, и в целом народ должен быть более продвинутым. Мы все — с хорошими работами, осознанные, думающие люди».
Чего они хотят
Инициатором акции выступил «Альянс защитников животных», однако большинство пришло по зову сердца, а не по призыву организации, поэтому в требованиях путаются. Так, Игорь считает, что бороться в первую очередь надо с охотой, и ссылается на слова криминалиста Виноградова, сказавшего, что любое убийство живого существа — клинический диагноз. Юристку Лейли волнуют притравочные станции: «Еноты кричат, когда на них натравливают собак, медведей приковывают цепями, не дают им двигаться». Рекламщица Таня говорит, что нужно отказаться от поедания мяса и от шуб из натурального меха, а Женя считает, что главное — принять закон.
Большинство согласно с тем, что его принятие откладывают из-за производителей меха. «Закон мешает элитам, — уверена Татьяна. — Простым людям шубы недоступны, а осознанным вроде нас шуба в принципе не нужна. С появлением новых материалов необходимость в мехах исчезла, сейчас это просто статус. Закон затрагивает интересы тех, кто хочет поддерживать свой статус за счет убийств и насилия».
Полиция просто следит за лагерем зоозащитников и их не трогает: «Мы не против власти, — объясняет Татьяна равнодушие полицейских. — Мы за нее. За скорейшее принятие закона». А вот многие прохожие огрызаются, язвительно спрашивают, кто будет защищать сирот и пенсионеров. На это Игорь отвечает, что животные в России находятся в гораздо большей опасности. «У нас существуют десятки законов, которые защищают права сирот, пенсионеров и инвалидов, — говорит он, — а животных не защищает ничего».
Что получилось в итоге
Пикет длится уже около двух недель. За это время десятки москвичей, проходивших по Охотному Ряду, успели сфотографироваться в инстаграм с заламинированной табличкой «Закон нужен сейчас!» — зоозащитники только рады. Побывавшая вчера на заседании Госдумы политолог Екатерина Шульман написала в своем фейсбуке, что о законе говорил Жириновский, а у здания парламента сидела «тетечка с собакой». Российские поп-звезды и общественные деятели заметными словами или действиями в поддержку пикетирующих пока никак не отметились (хотя ранее, как сообщает сайт Госдумы, за закон высказывались Лев Лещенко, Валентин Гафт, Александр Ширвиндт и Эдита Пьеха).
18 июля к активистам вышли депутаты во главе с зампредом комитета по экологии и одним из авторов текущей версии закона Владимиром Пановым. Говорят, встреча не удалась: толпа зоозащитников пыталась объяснить свою позицию, Панов жаловался на давление охотничьего лобби. Ближе к вечеру по социальным сетям полетели новости: очередное, уже шестое за год рассмотрение закона назначено на осень. Лозунги вроде «Мы не отступим, пока закон не примут!» сменились на точную дату окончания акции — она будет идти до 22 июля.