Унижение и отвага: что такое стрессовое собеседование

Около пяти лет назад я устраивалась на вакансию переводчика, который должен был работать и в офисе компании в Москве, и на всех переговорах за рубежом. Когда я пришла на собеседование, мне дали в качестве тестового задания договор на перевод. После того как я сделала перевод, меня попросили дождаться генерального директора у него на ресепшен. Это была нефтяная компания, которой руководил олигарх средней руки — одиозный, яркий мужчина. Меня удивило огромное количество его личных помощниц: на ресепшен за стойкой сидели пять красивых девушек, а самого его не было в офисе. Каждая из девушек отвечала за разные сферы деятельности руководителя: одна за звонки, другая за авиабилеты, третья за документы и т.д. Когда руководитель стал приближаться к офису, охранник начал предупреждать: «Десятиминутная готовность! Пятиминутная готовность!» Все сотрудницы забегали, стали краситься, менять балетки на туфли на платформе. Потом он вошел в офис, и через некоторое время меня пригласили в кабинет. Он стал изучать мое тестовое задание, задал по нему пару вопросов, я начала что-то рассказывать о себе и своем опыте, и внезапно он прервал меня фразой: «Ничего не говори». Пару минут он внимательно на меня смотрел, а потом спросил: «Секс любишь?» Я ответила: «Да, я живой человек, люблю». Он рассмеялся и сообщил: «Не переживай, со мной-то спать не надо, мы найдем, с кем тебе спать». Потом снова вернулся к обсуждению тестового задания и совершенно внезапно продолжил задавать вопросы про секс: «А какие позы тебе нравятся?» Естественно, я ушла с собеседования и больше туда не возвращалась. Это был огромный стресс: мне никогда не доводилось сталкиваться с таким откровенным харрасментом.

Однажды я пошла на собеседование на должность бухгалтера в одну крупную компанию. Это было самое странное собеседование в моей жизни. Оно началось на два часа позже, чем было объявлено. Пригласили почему-то всех кандидатов на одно время. Пока мы ожидали, когда нас примут, успели все перезнакомиться. Оказалось, что у каждого за плечами большой опыт, куча регалий. Меня это уже заставило нервничать, сомневаться в своих способностях, и даже немного захотелось уйти. Потом наконец нас пригласили в кабинет. Причем всех одновременно. Мы зашли, сели, одной девушке не хватило стула. Она спросила, где бы ей его взять, на что ей ответили, что, не успев занять место вовремя, она уже провалила первый этап и может уходить. Мол, этой компании нужны сотрудники, которые не боятся принимать решения и не медлят. Этой девушкой была, к слову, я. На том и попрощались. Поначалу я жутко расстроилась — ведь это же несправедливо. Я отличный специалист, много где работала, никто не жаловался. При чем тут мои навыки быстрее выдернуть из-под кого-то стул и взять себе? Потом я успокоилась и подумала, что сама не хотела бы работать в компании, где так поверхностно относятся к людям.

Неприятно, когда о стрессовых собеседованиях не предупреждают заранее, а проводят их люди, которые не умеют делать это профессионально. Мне встречались собеседники, которые на протяжении всей встречи ни разу на меня не посмотрели, предпочитая мне переписку в ноутбуке и в телефоне. У них не получалось заниматься всем одновременно, они теряли нить разговора и задавали одни и те же вопросы по несколько раз. Такой подход не неприятен, он скорее унизителен. Не думаю, что с помощью подобных встреч можно оценить профессионализм кандидата: скорее это способ продемонстрировать сверхзанятость и востребованность интервьюера. Кстати, на моей практике рекрутеры так не вели себя никогда в отличие от топ-менеджеров. Недавно я проходила собеседование на позицию в одну из небольших, но известных зарубежных компаний. Я успешно преодолела первые этапы отбора — большое тестовое задание и личную встречу с HR-менеджером. Теперь мне предстояла встреча с двумя сотрудниками, которые должны были стать моими коллегами. В течение разговора интервьюеры перебивали меня и друг друга, отвлекались, чтобы написать что-то в ноутбуках, говорили, что вообще они не рассматривают людей из моей сферы. В середине разговора одна из собеседниц предложила мне снять шейный платок, от которого у нее «рябило в глазах» (на всякий случай уточню, что дресс-код обозначался как «деловой кэжуал», а у платка был абстрактный рисунок ). Это окончательно смутило меня. Пару раз я ловила себя на мысли, что хочу встать и уйти. В конце встречи одна из собеседниц сказала: «Не могу понять, что с вами такое. Вы волнуетесь? Обычно мы проводим собеседования куда жестче!» Во время встречи мне трудно было отделаться от ощущения, что я в чем-то не права, что-то не так говорю и вызываю неуважение своих собеседниц. Именно поэтому я не ушла. День был испорчен полностью. К вечеру, прокрутив в голове эту встречу несколько раз, я поняла, что меня сознательно выбивали из колеи, хотя я не претендовала на должность коллектора, следователя и даже клиентского менеджера. Граница между хамством и стрессовыми вопросами очень тонкая, но я свято верю в профессионализм. По идее, если интервью проведено грамотно, кандидат осознает, что здесь действует то самое правило «ничего личного». Думаю, определять нужно, исходя из собственных ощущений после встречи: если ты эмоционально вымотан, но самооценка на месте, все ок. Если же чувствуешь себя незаслуженно униженным — это скорее хамство (или невежество, или желание интервьюера продемонстрировать более высокое положение). У меня бывали стрессовые интервью с HR, и после них я испытывала в основном усталость, а не подавленность. Если я иду на встречу с HR и претендую на позицию с высоким уровнем стресса, я буду ожидать непростых вопросов. Если же на этапе знакомства с компанией ее сотрудники грубят, хамят и игнорируют правила приличия, такое место вряд ли может стать работой мечты.

Как-то раз со мной на связь вышел рекрутер европейской компании, которая собиралась открывать филиал в России, и предложил пройти собеседование на должность руководителя этого филиала. Мы договорились об интервью в скайпе. Разумеется, оно должно было проходить на английском языке. Мы мило болтали минут сорок, после чего мой собеседник внезапно перешел на русский язык — он говорил с сильным акцентом, но очень грамотно. Это было совершенно неожиданно: несколько секунд я молча смотрела в монитор, пытаясь осознать произошедшее. Второй раз я испытала шок, когда он попросил меня решить логическую задачу, дал мне на это пять минут и без предупреждения покинул свое место. В итоге целую минуту из тех пяти, что я должна была потратить на решение, я пыталась понять, почему он так внезапно ушел. Ровно через пять минут он вернулся, и мы мило проболтали еще полчаса. У меня осталось приятное впечатление от этого разговора, несмотря на то что некоторые моменты в нем меня совершенно обескуражили.

Стресс — это прежде всего реакция нашего организма на любые изменения во внешней среде. Способность человека адаптироваться к постоянно меняющимся условиям современного мира и поддерживать собственную работоспособность, несмотря на воздействие внешних факторов, — это важная компетенция, которую работодатели оценивают на собеседованиях. Часто от кандидатов требуется умение сохранить самообладание и выдержку, несмотря ни на что. Есть профессии, где отсутствие таких компетенций связано с риском для жизни других людей — например, авиадиспетчеры и пилоты. Есть профессии, где от того, умеет ли человек сохранить лицо в ситуации стресса, зависит успех бизнеса: это относится, например, к специалистам и менеджерам, работающим в клиентском сервисе. Мне кажется важным различать те интервью, после которых кандидат испытывает стресс, и те, которые проводятся с использованием технологии проведения стрессового интервью. В первом случае возникший стресс — это признак непрофессионализма того человека, который проводит интервью: собеседование само по себе является стрессовым мероприятием, и создавать специально дополнительное напряжение подчас и не требуется. Во втором — стрессовая ситуация создается преднамеренно с целью оценки стрессоустойчивости кандидата. В чистом виде стрессовые интервью сейчас используется редко. Те времена, когда для того, чтобы оценить стрессоустойчивость соискателя, использовалась ненормативная лексика или интервьюер демонстрировал неадекватное поведение, например, бросаясь пепельницами, остались в прошлом. В моей практике таких историй, к счастью, не было, но мне доводилось бывать на стрессовых интервью, которые проводили топ-менеджеры одного из клиентов нашей компании. Наш заказчик использовал очень жесткий формат при проведении встречи, задавал провокационные вопросы. Руководитель сразу говорил соискателю: «У вас будет не более одной минуты для ответа на каждый вопрос, вам нужно быть очень лаконичным и не вдаваться в детали». Эта преамбула создавала не самый комфортный контекст для диалога, и процесс общения был похож скорее на допрос, а не на интервью. Кандидаты впоследствии либо отказывались продолжать общение с этой компанией, либо соглашались после очень продолжительных переговоров с консультантом нашей компании. Сейчас многие компании инвестируют серьезные средства в выстраивание собственного бренда работодателя и в привлечение лучших из имеющихся на рынке кандидатов. По этой причине отношение к стрессовому интервью стало более осторожным, так как такой формат является достаточно рискованным методом оценки и может при непрофессиональном его использовании вызвать негативную реакцию у соискателей. Профессиональный рекрутер проверяет стрессоустойчивость, создавая ситуации, которые выводят собеседника из зоны комфорта: например, задает какой-нибудь провокационный или неудобный вопрос. «Почему вы считаете, что вы были успешным на прошлом месте работы?», «А вы уверены, что вы хорошо разбираетесь в той или иной теме?» — это лишь некоторые из вопросов, способные вывести собеседника из зоны комфорта. Не очень стрессоустойчивые кандидаты начинают выходить из себя, когда их провоцируют: спорят, переходят на повышенные тона, порываются уйти. Также хорошо работает для оценки стрессоустойчивости все то, что носит эффект неожиданности. Я, например, в своей практике использовала прием перехода на английский язык, когда позиция, на которую рассматривался соискатель, предполагала наличие разговорной практики. Еще один прием — использование «драматической» паузы, с которой даже можно начать интервью: прийти, поздороваться, сесть и в течение полминуты молча смотреть в резюме кандидата, параллельно наблюдая за реакцией собеседника. Не стоит забывать о том, что для оценки стрессоустойчивости допустимо использовать те инструменты, которые не нарушают границ кандидата и не адресованы к его личным особенностям. Например, рекрутер не может позволить себе комментировать ваш внешний вид на интервью, а также затрагивать темы политики, религии и личной жизни.

Западные компании отходят от практики стрессового интервью, а в российских это еще встречается: например, некоторые из них используют томографы и собеседования со службой безопасности с помощью детектора лжи. В рекрутинговых агентствах не проводят полностью стрессовые интервью, потому что им важно сохранять дружеские отношения с кандидатами, но иногда и здесь случаются собеседования с элементами стрессового. Главный принцип такого этапа — каменное лицо и очень короткие и неподробные вопросы интервьюера, которые сбивают с толку кандидатов. Еще один элемент жесткого интервью — когда в него включают вопросы не только на профессиональные качества, но и на кругозор: могут попросить назвать самые крупные реки России, столицу какого-нибудь государства или перечислить последние прочитанные книги. Главное в такой ситуации — непредсказуемое поведение интервьюера. Что бы кандидат ни говорил, он чувствует, что все сказанное оборачивается против него. Большинство компаний, которые проводят стрессовые интервью, имеют внутри очень жесткий, авторитарный режим. После таких собеседований соискатели часто отказываются от продолжения взаимодействия с компанией по причине бесчеловечного отношения к людям.

Грамотное стрессовое собеседование должен проводить рекрутер, отдавая себе отчет в том, зачем он это делает. Пример: в одну компанию, которая занимается производством пищевых товаров искали директора по продажам, задачей которого было уволить коммерческую команду и нанять новую. Было принято решение, что одним из этапов отбора на эту позицию будет стрессовое собеседование. Оно проходило так: HR-директор сидел в кабинете на столе, а помимо стола в помещении было только кожаное кресло и маленькая табуреточка, которая стояла в углу. То есть когда соискатель приходил на интервью, он сразу попадал в нестандартную ситуацию. Некоторые садились на пол, кто-то предпочитал кожаное кресло, другие оказывались на табуреточке, но никто из этих соискателей не прошел конкурс, потому что каждый из них подстраивался под существующие правила, вместо того чтобы диктовать свои. Выиграл тот кандидат, который сказал: «Здесь неудобная обстановка для разговора, давайте или перейдем в другую переговорную, или найдем второе кресло». У такого стрессового собеседования была цель, и способ его проведения был выбран, исходя из нее: нужно было понять, как человек будет себя вести в такой ситуации, если в подобных ей в будущем он будет оказываться часто. Вместе с тем некоторые рекрутеры играются со стрессовым собеседованием и создают психологический дискомфорт для кандидата, например, без надобности сильно затягивают начало встречи или резко переходят на грубый тон — это этически неправильно, непрофессионально и неуместно. Огромное количество рекрутеров не умеют подбирать правильный тон для проведения стрессовых собеседований. Агрессивных форм коммуникации очень много, особенно в российском бизнесе. Иногда рекрутеры задают неэтичные вопросы — о замужестве, возрасте, планировании детей. Эти вопросы являются неприемлемыми для собеседования по закону о дискриминации при приеме на работу. Вы имеете право не отвечать на них. Если на собеседовании с вами делают что-то, что кажется вам некомфортным, ответьте себе на вопрос, согласны ли вы работать в компании, где с вами так будут поступать регулярно. Готовы ли вы к тому, что на вас будут кричать, ругаться матом или кидаться в вас чашками? Есть люди, которых подобные условия не смущают, а есть те, которым такой вариант совершенно не подходит.