Познакомьтесь с человеком, спроектировавшим умные велодорожки в Грозном

Утверждается, что этот инновационный проект за свой счет построил дизайнер из Санкт-Петербурга Юрий Берестов — владелец компании «Айра», которая существует с 2005 года и реализовывала массу проектов: подсвечивала ЦУМ, ставила пластиковые гвоздики у здания Минобороны, делала частные детские площадки, трехмерные фигуры и частные интерьеры. Берестов дополнил уже существующую на проспекте Кадырова велодорожку светящимися блоками, которые загораются в ночное время, а на опасных участках — на перекрестке или у выездов — светят красным. Один управляемый светильник, по словам Берестова, стоит 300 рублей, на 100 м дорожки нужно 200 штук. Кроме того, дорожка оснащена счетчиком, который собирает информацию о количестве велосипедистов за день.

Обновленная велодорожка длиной в 700 метров включает в себя парковки, зоны отдыха, велокафе. Кроме того, в Грозном также установлен лежачий светофор, предназначенный для пешеходов, которые постоянно смотрят в экраны своих мобильных телефонов. В дальнейшем Юрий Берестов продолжит развивать сеть велодорожек в регионе.

Артем Лучко: Как вы пришли к этому проекту?

— Мы занимаемся инновационным благоустройством и стараемся делать так, чтобы город развивался и был впереди планеты всей. Все началось с того, что мы придумали конкретный продукт, который стали использовать в различных проектах: блоки из сверхпрочного материала, внутри которых установлены светильники. Еще два года назад мы установили в Москве светофоры под ногами, которые теперь стали появляться и в Европе, — для людей, которые переходят дорогу и смотрят в свои смартфоны.

С велодорожкой идея была более интересная. Два года назад мне позвонил мэр Альметьевска и сказал, что молодежь из его города уезжает, а он хотел бы изменить ситуацию. И предложил реализовать какой-нибудь проект — например, заняться пляжем. На нем мы установили большую надувную утку 12 метров в высоту в мусульманской тюбетейке. Мы сделали детские площадки с управляемыми качелями, огромный земной шар и управляемую брусчатку на пляже — она реагирует на людей, может светиться в такт музыке. Напротив офиса «Татнефти» мы установили усовершенствованную модель лежачего светофора, который говорит «Стой» или «Иди».

А потом о нас узнал президент Татарстана и рассказал, что планирует проложить 50 километров дорожек. Их проектировали датские специалисты, но они взяли и просто вдоль всех дорог устроили велодорожки. Но я убедил их, что без подходящей инфраструктуры это работать не будет. Там нет туалетов, очень много опасных выездов из дворов. А еще я предложил сделать счетчик, аналогов которому нет в мире. Это интеллектуальная система, синхронизированная с сайтом администрации. Каждый желающий может посмотреть, сколько сегодня человек село на велосипеды.

Лучко: В Чечне вы тоже внедряете такую систему?

— Там устанавливаются видеокамеры, и мы обучаем систему отличать пешехода от, например, автомобиля или собаки. Мы дистанционно, сидя в Санкт-Петербурге, отмечаем, проехал ли велосипедист или женщина с коляской. Такой системы нет ни в Москве, ни в мире.

Марина Анциперова: А какая была ситуация с велодорожками в городе до вас? Вы провели исследования, которые бы показывали, что Грозному необходимы инновационные велодорожки?

— Чечня для меня — это вызов. Я туда часто отправляюсь отдыхать с семьей и знаю точно, что там нет ничего, о чем пишут здесь журналисты, — нет ни хамства, ни бандитизма. Там порядок. Мне даже захотелось организовать в Грозном институт урбанистики и инновационный обучающий центр для молодежи. Там много молодых ребят, которые думают очень современно, много прекрасных фотографов и видеооператоров. Это добрые и искренние люди, и я бы очень хотел поменять мнение о Грозном.

Лучко: А эти хорошие люди на велосипедах ездят?

— В том-то и дело, что мы судим по роликам с ютьюба, где они везде ездят на «роллс-ройсах». А я там был и «роллс-ройсов» не видел. Они стремятся ездить на велосипедах, но проблема там такая же, как и везде: им негде ездить. В Грозном есть только одна велодорожка — на проспекте Кадырова. Но сделана она совершенно непродуманно. А я решил создать умную велодорожку, которая была бы безопасной для езды вечером на велосипеде, когда велодорожка сливается с асфальтом, установить по дороге туалеты, велокафе и так далее.

Я вообще разделил бы все велодорожки на четыре типа: для семьи, романтических поездок в парках, на туристических маршрутах и для транзитных путешествий в городе. Сейчас я хотел бы развивать в Чечне туристическое направление велодорожек в районе гор Кизен Ах, сделал бы даже для них это бесплатно. Но я не только для Чечни работаю бесплатно…

Анциперова: А как же вы деньги, простите, зарабатываете?

— У нас есть и крупные проекты: московский ЦУМ, который мы в этом году оформляли впервые, украшали Новую Голландию. Наша компания образовалась 12 лет назад именно с проекта городского оформления: мы тогда привлекли школьников к проектированию. Тогда к нам подошла директор школы — она подумала, что я крутой бизнесмен, — и попросила помочь к новому учебному году издать учебники по краеведению. А я не крутой бизнесмен — я в основном альтруист и общественник. Когда говорят о деньгах, то меня это смущает, сразу начинает портиться направление.

Лучко: Давайте вернемся к проекту в Грозном. Не логичнее бы было там развивать простые велодорожки — а потом уже переходить на умные?

— Послушайте, мы же не можем сделать для автомобилей трассу без заправок и туалетов. Так же и с велодорожками. Когда мы делаем урны на его высоте, добавляем подставки на перекрестках, чтобы ему было удобно поставить ногу на них и подождать, пока загорится зеленый, то мы умным способом провоцируем человека сесть на велосипед — и помогаем ему не попасть под автомобиль.

Анциперова: В российских городах часто чиновникам кажется, что велодорожки — это панацея, что они могут все проблемы решить. Грозный из Москвы видится эдаким Дубаем: абсолютно придуманный город с небоскребами, мечетями и фонтанными площадями. Как-то велосипедисты с этой картинкой не очень вяжутся.

— Там тоже живут люди. Мне хотелось бы, чтобы велосипедное движение развивалось. Нужна платформа и шоу-рум, площадка, где идеи можно было бы воплотить в жизнь. Мы предложили свои идеи, а комитет молодежной политики позволил нам это реализовать. Мы поняли, где случаются аварии, где в городе темно, и поняли, как это можно исправить. Кроме того, мы хотели развивать туризм: Грозный окружают красивые горы, это смесь природы и урбанистического центра.

Лучко: Но правильно ли начинать работу в направлении туризма с велодорожек? Может быть, как в Альметьевске, следовало запустить набережные или пляжи? Обустроить смотровые площадки? Установить уточек в тюбетейках?

— В Год литературы мы делали литературные скамейки, а сейчас в России Год экологии. Мы посчитали, что было бы логично сделать такой проект в экологичном районе, где живут прекрасные люди. Я хочу поменять мнение общественности о Чечне. В прессе пишут, что там сплошной криминал, а это неправда. Это красивый край, где тоже есть инновации и урбанистика, где люди катаются на велосипедах. Где живут технологи, инженеры и дизайнеры. Да, там была война, люди перенесли горе и были озлоблены, как и мы, в 90-е. А сейчас Чечня изменилась, и ее молодые жители открыты к инновациям, спорту и велосипедам.

Лучко: Европейские мэры ездят на велосипедах, но сложно представить чеченскую верхушку, которая на них систематически катается изо дня в день.

— Я думаю, что президент слишком занят, а иначе бы с удовольствием катался на велосипеде. Что касается остальной элиты, то я в Грозном кортежей не видел. Такого, как в Москве, чтобы улицы перекрывали и невозможно было проехать, — там этого нет.

Лучко: Вы следили за развитием московского велосипедного проекта? Он как будто не был слишком успешным.

— Потому что власть просто занималась пиаром и не пригласила нормальных специалистов. Не предусмотрела системы безопасности. Мы делаем умную дорожку, в которую встроены датчики, и когда машина выезжает из двора, то у велосипедиста знак загорается красным…

Лучко: В Европе, простите, нет никаких подсвеченных дорожек, тем не менее все жители катаются каждый день с работы и на работу.

— Прогресс всегда где-то начинается. В России люди первыми в космос полетели, мы можем и дальше придумывать новое, чтобы у нас перенимали опыт, — как с пешеходными переходами для тех, кто постоянно смотрит в свое мобильное устройство.

Анциперова: Как вам московское благоустройство? Фестиваль «Московская весна», например?

— Цветы мне не очень понравились, они ассоциировались с чем-то нехорошим.

Лучко: В чем главная урбанистическая проблема России?

— Урбанистам надо объединяться с брендинговыми компаниями. Каждый город, который хочет со мной работать, я спрашиваю, есть ли у него бренд. Одна из проблем нашей страны в том, что главы городов самолично принимают многие решения. Покупают совершенно абстрактные арт-объекты или детские площадки. Но они в городе не приживаются: начинают стареть как мусор. Нам часто звонят их помощники и говорят, что губернатор хочет поставить что-то в определенном месте — например, оленя или гриб. И его помощники бегают и ищут такого оленя, которого он где-то увидел. Это совершенно неправильно — такими вещами должны заниматься урбанисты.

Анциперова: Как вы знаете, все медиа — и российские, и западные — сильнее беспокоило преследование геев в Чечне, чем открытие новой велодорожки. Вам не кажется, что правильно сначала решать такие проблемы, а потом заниматься городским благоустройством?

— Это неправда: в Чечне живут очень добрые люди. Я не видел, чтобы кого-то убивали или обижали. Достаточно один раз съездить в город, пройтись по улицам, зайти в кафе, посмотреть, как вас будут обслуживать. Люди в Чечне живут как в советское время — одной большой семьей. Это их дом, они не мечтают заработать денег и уехать. Наоборот, делают все что возможно для города. Говорить о том, что кого-то в этой семье убивают, было бы неправильно: они живут как в советских фильмах — у них кругом любовь и дружба.