Познакомьтесь с девушкой, которая поднимает главный митинг последних лет

«У меня российское гражданство, а имя и фамилия такие из‑за зарубежных корней. Я родилась в Москве. Первые годы жила с родителями на „Октябрьской“, потом мы переехали в Обручевский район. Там было прекрасно: много зелени и маленьких пятиэтажек. Но в лужковское время район просто уничтожили: убрали все деревья, а на месте пятиэтажек построили, не побоюсь этого слова, тараканники со стоянками. Находиться там стало невозможно. Поэтому я специально переехала в Савеловский район с невысокими домами. Для меня, как и для многих моих соседей, это лучшая среда. Сейчас нас всех свела вместе беда — грядущий снос пятиэтажных домов.

В нашем доме у всех разные истории: кто‑то брал квартиру в ипотеку, кто‑то разменивал. Но все хотели жить в малоэтажном районе. Естественно, есть соседи старшего поколения. Некоторым мне удалось объяснить, что в законопроекте не прописано, что нам дадут квартиры большей площади в ста метрах от настоящего дома и еще выплатят компенсацию. Но, не буду скрывать, есть и те, кто все равно выступает за снос. Как старшая по дому я бываю в разных квартирах и могу сказать, что люди делятся на два типа: те, кто ценит свою квартиру и заботится о ней, — они против переезда — и те, кто с 1964 года не делал ремонт, — им все равно, где гадить».

«Новость о том, что пятиэтажные дома в Москве могут снести, я увидела 21 февраля и уже через два дня создала группу „Москвичи против сноса“. Я не знала, что делать, но дикий страх потерять собственный дом интуитивно заставил меня действовать. Я начала ходить на круглые столы, встречи, знакомиться со специалистами, депутатами (сейчас со мной общаются Андрей Клычков, Елена Шувалова и Дмитрий Гудков). Также я пиарила группу против сноса в районных сообществах с разрешения администраторов. Если три недели назад она набирала по 200 участников в день, то сейчас их количество доходит до тысячи. Не знаю, с чем это связано. Естественно, спасение дома занимает много времени, и на работе (я менеджер в IT-сфере) у меня начались проблемы. Но, когда встал вопрос о выборе между работой и домом, я выбрала последний.

Когда я создавала группу, у меня как у человека с характером было свое понимание ситуации. Но сейчас там много участников. У каждого из них своя история: кому‑то квартира досталась от бабушки, кто‑то ее купил, кто‑то до сих пор выплачивает ипотеку, а некоторым просто нравится место. Я не могу говорить за всех. Но, как и активисты группы, я просто не хочу, чтобы законопроект приняли. Власти подают его как создание „нового качества жизни“. Мне непонятно, почему этим понятием обозначают высотные дома с кучей парковок и отсутствием зелени. При этом по закону от сделанного предложения мы отказаться не можем. Лично я бы хотела, чтобы мой дом реконструировали. Я общаюсь со многими известными архитекторами, они готовы предоставить подобные проекты для любого дома. Были бы желание и деньги. У нас очень качественные дома.

В то же время я понимаю, что есть дома в действительно аварийном состоянии. И данный законопроект необходим, чтобы их снести. Но зачем все восемь тысяч пятиэтажек грести под одну гребенку? Если властям нужна наша земля, пускай заплатят деньги за нее, квартиру и свежий ремонт, чтобы мы могли купить жилье в таком же качественном кирпичном доме и так же его отремонтировать. Но в законопроект эта опция не прописана».

«Если бы не ситуация с поджогом квартиры депутата Госдумы Сергея Шаргунова (Шаргунов был одним из тех, кто проголосовал против принятия закона о реновации. — Прим. ред.) и проколотыми шинами машины Юлии Галяминой (одна из организаторов митинга против принятия закона о реновации. — Прим. ред.) , я бы не стала афишировать нападение. Просто потому, что предпочитаю не говорить о собственных проблемах. Но я испугалась, что за этими случаями последуют другие. Как выяснилось позже, было и четвертое нападение.

На меня напали 19 апреля, сразу после встречи с управой. Я была одной из немногих, а может, и единственной, кто раздавал там листовки с призывом выступить против сноса. Встреча закончилась поздно, около 10 часов вечера. Когда я попрощалась с другими активистами и повернула за угол, четыре, скорее всего, молодых человек решили устроить мне показательные выступления: они повалили меня на землю так быстро, что я даже не успела достать баллончик, и начали бить ногами. У меня проблемы со спиной, поэтому каждый удар был очень болезненным. Нападавшие несколько раз повторили, что хотят выбить из меня дух борьбы, и убежали. К врачу и в милицию я не обращалась. Все кости целы, синяки я, в отличие от Навального, сама мазала зеленкой. Постепенно следы сходят».

«Я — один из заявителей митинга против программы реновации. Сначала мы отказывали представителям политических партий, но потом написали в группе, что готовы принять помощь от любого. Со стороны Навального с нами не связывались. Только муниципальные депутаты Елена Русакова и Юлия Галямина. Мы подали заявку на 3 тысячи человек. Сегодня мэрия согласовала проведение митинга на проспекте Академика Сахарова 14 мая. Вообще, я не хочу строить никакую политическую карьеру. Уже два месяца я живу в диком стрессе. У меня простая мечта — чтобы меня и мой дом оставили в покое. За это я буду бороться до конца.

Я не понимаю, хотела бы я встретиться с мэром Собяниным или нет. С одной стороны, он больше знает о происходящем. Естественно, у него есть какие‑то посылы для принятия этого закона. Но с другой, есть риск, что я бы до него не достучалась. Ведь я защищаю свои личные интересы, а он — как я понимаю — интересы всей России».