«Эта архитектура экономит эмоции»: Анна Броновицкая о судьбе пятиэтажек

Окончательное избавление от хрущевок и новое строительство на их месте меня смущают. Все эти дома находятся в различном состоянии, имеют отличающиеся конструкции, расположены по-разному. Жильцы одних довольны, других — нет. Снести их все сразу, наверное, не получится, но по факту создаются условия, чтобы снести их все. Практически ни одно здание не защищено законом. Попытка поставить на охрану первый экспериментальный микрорайон № 9 в Черемушках, который был спланирован детально и хорошо сохранился, дала только статус ценного градообразующего фрагмента. Это очень слабая степень защиты, которая позволяет заменить каждый дом и предписывает сохранение только общей планировки.

Отвращение к хрущевкам связано с накопленной фрустрацией от тяжелого прошлого, которое никак не уйдет. Про пятиэтажки мы привыкли думать, что это маленькое некомфортное жилье, но за счет изменения демографического положения следует поставить о них вопрос заново. Семье из трех поколений в таких квартирах тесно, но одному человеку или паре этого пространства достаточно. Важно понять, что наш комфорт складывается не только из самой квартиры, но и из контекста, и многие районы, застроенные пятиэтажками, относятся к самым комфортным по соотношению застроенных и свободных участков… По тому, как заросли зеленью эти дворы, по плотности населения — особенно по сравнению с новыми районами, где слишком плотно стоят высокие жилые дома.

Возможно, пятиэтажки оказываются не такими экономичными, но более удобными. Можно построить на их месте больше квадратных метров и заселить больше людей, но обязательно следует учитывать и вред, который в этом случае будет причинен городу. Это приведет, например, к появлению колоссального количества строительного мусора — экологии города такая массированная перестройка может нанести урон, несопоставимый с вредом ни от промышленности, ни от автомобилей.

Их эстетическая привлекательность заключалась в том, что подобная архитектура не требовала внимания. Сегодня житель мегаполиса испытывает огромную сенсорную нагрузку, но и в 1950–60-х люди страдали от переизбытка информации. Про эти дома говорили, что они просто организуют пространство вокруг своих жителей: такая архитектура проста и нейтральна. Важно помнить, что подобные нейтральные здания существуют только вместе с ландшафтом и деревьями — в качестве фона. И, чтобы она оставалась актуальна, ландшафт нужно поддерживать.

Вопрос о дешевых решениях для жилья, которые могли бы тиражироваться, ставился еще при Сталине. В 1930-х Андрей Буров вел эксперименты с панельным строительством — тот самый знаменитый «Ажурный дом» на Ленинградском проспекте стал его результатом«Ажурный дом», он же Дом-аккордеонПостроен в 1940 году по проекту архитекторов А.К.Бурова и Б.Н.Блохина. . Во время войны к этим идеям вернулись, когда стало понятно, что города разрушены почти до основания. Потом Советский Союз участвовал в программе «ООН-Хабитат», которая занималась темой восстановления и массового строительства, и строил жилье в странах третьего мира. В СССР всегда следили за зарубежными разработками. Из реализованных у нас примеров интересен район Песчаных улиц около метро «Сокол», где испытывалось строительство из блоков. Да, эти блоки представляли скорее сильно увеличенный кирпич из бетона, но подобными разработками занимались Посохин и Мндоянц, которые в последующие десятилетия стали лидерами московской архитектуры.

А Остерман — автор проектов 9-го и 10-го микрорайонов в Черемушках — с 1940-х годов занимался разработкой конструкций и потому быстро смог предложить качественно реализуемые решения. Он проводил много исследований вместе с другими группами архитекторов, которые считали, в частности, сколько шагов человек делает по квартире. Так же как внешний вид этой архитектуры экономил человеческие эмоции, пространство маленькой квартиры сберегает физические силы. Человек меньше времени затрачивает на уборку, меньше сил — на перенос вещей. Есть знаменитый сюжет о том, что лестницы в пятиэтажках проектировали, чтобы по ним можно было выносить гробы. Теоретически их можно было сделать еще уже, а мебель поднимать через окна, но мысль о том, что покойников придется выносить через окна, оказалась неприемлема и заставила сделать лестничные проемы все-таки чуть-чуть пошире.

Мебельная промышленность в СССР никогда толком и не работала — Ильф и Петров пишут про мебельный кризис, который так и не был преодолен. Стулья и кровати кочевали от одной семьи к другой; тем, кому повезло, доставалась дореволюционная мебель; многие заказывали мебель столярам, и только элита имела доступ к распределителям импортной мебели. Параллельно с новыми типами жилья началось проектирование новых объектов интерьера. В микрорайоне № 9 несколько квартир в первом построенном доме было отдано под выставку мебели, где будущие жильцы могли заказать себе понравившиеся товары.

На момент строительства дома не могли себе позволить иметь дополнительные функции. От подвалов архитекторы быстро отказались, чтобы ускорить процесс. А рестораны и кафе, которые обычно устраивали в комфортных европейских домах на первых этажах, в советских условиях были неотделимы от крыс и тараканов. Строители думали, что чисто жилая застройка поможет это сдержать. Кроме того, микрорайоны проектировались комплексно — просто не все из них смогли комплексно осуществить. В 9-м районе Черемушек на небольшой площади располагалось два продовольственных магазина, небольшой универмаг, столовая и кафе.

Состояние любого дома зависит от того, когда его ремонтировали. Пятиэтажки изначально были рассчитаны на определенный срок жизни, но в большинстве из них никогда не было капитального ремонта. Я признаю, что большую их часть надо сносить, но какие-то районы можно было бы оставить: в Восточной Европе и на территории бывшей ГДР накоплен опыт по утеплению, укреплению конструкций, расширению балконов, активации нижних этажей в таких типовых постройках.

Я сама выросла в сталинском доме и очень завидовала моей подружке, которая жила в пятиэтажке — в прекрасно отремонтированной и оборудованной квартире. Такое решение, конечно же, не может подойти всем семьям. Но если мы говорим о людях, которые живут одни, или о семье в два человека, то вопросы комфорта — насколько там тепло, какая слышимость, водопровод — решаемы.

В публикации использованы фотографии 1964 года американского историка городского планирования Джона Уилльяма Репса из архива Библиотеки изобразительного искусства Корнеллского университета.