Издалека долго: как шесть россиян на «волгах» доехали от Москвы до Бали

Больше всего эмоции у нас вызвали горы, в частности, Тибет. Одно из самых запоминающихся мест — регион Аксайчин, закрытая территория и предмет спора между Китаем и Индией. В свое время здесь положили порядка шести тысяч индусов и китайцев. Сейчас военные действия не ведутся, но официально территория не признана за Китаем. Чтобы туда попасть, нужны специальные разрешения. Здесь, на высоте 5380 метров, находится перевал, который мы должны были преодолеть. Мы ехали туда без адаптации и буквально за два дня поднялись с 1000 до 5000 метров, что было непросто. Поднявшись, увидели бескрайние горные долины и пустыни, изрытые блиндажами и колючими проволоками. Над перевалом стоят пулеметные доты и траншеи, которые уходят за горизонт. В то же время ты не можешь нормально дышать и не понимаешь, как эти ребята воевали на такой высоте. И это эхо войны — войны в нечеловеческих условиях — очень впечатляет.

Оно находится у подножья горы Кайлас, считающейся священной в разных религиях. В самом озере был якобы зачат Будда, и место действительно обладает непередаваемой энергетикой. Еще по пути туда наш гитарист Вова простудился, а заболеть на высокогорье чревато последствиями. Однако после Манасаровара температура у него прошла. Это, конечно, все мистика, но нам действительно важно было здесь оказаться. У берега озера мы отыграли акустический сет, записали клип, и это было невероятно.

Чтоб перевезти машины с острова Калимантан на Яву, нам нужно было погрузить их на паром. Мы не были до конца уверены, что у нас получится, так как индонезийцы, как обычно, трясли нас и требовали взяток. Все удалось оформить благодаря помощи местной девушке Ри Ри, с которой мы познакомились накануне, когда на Калимантане встретили группу индонезийских панков. Ри Ри была женой одного из них. С головы до ног она была закутана в паранджу, хотя большинство местных ограничиваются хиджабом, — из-под ее длинного черного платья виднелись только слипоны Vans. Удивительно было посмотреть на ее примере, как панк-культура переплетается с архаичным исламом. Ри Ри взялась помочь нам на добровольных началах и за день разрулила все вопросы с погрузкой. Для нас это был важный момент: ты испытываешь потрясающее чувство, когда грузишь «волги» где-то на краю мира на огромный паром и понимаешь, что будешь первым, кто проедет на русском автомобиле по острову Ява.

Однажды нас остановил на дороге англичанин шестидесяти пяти лет и стал рассказывать про наши же автомобили. Оказалось, что он фанат советской военной техники. В разное время он владел 13 различными русскими грузовиками: «уралы», КрАЗы и т. д. Он их скупает, реставрирует и ездит. Сейчас он купил трактор и хочет совершить на нем кругосветное путешествие за четыре года. В общем, было удивительно встретить в джунглях в Лаосе британца, который так подкован в советском автопроме.

Сообщество людей, которые путешествуют на длинные расстояния, небольшое. Когда появляется какой-то яркий проект, о нем быстро узнают другие благодаря социальным сетям. Например, когда мы приехали на Бали, нас узнавали люди на улицах.

Так вот, через фейсбук мы познакомились и с известным малайзийским путешественником Ассиром, который помог нам пересечь границу между Малайзией и Индонезией. Он проехал 120 стран и много повидал. Рассказывал нам, как путешествовал по Мьянме во время гражданской войны: «Я еду по дороге — и тут перестрелка, в машину попадают пули, дорога усеяна телами, а я продолжаю свой путь». Еще он нам говорил об одном путешественнике-инвалиде, у которого двигалось всего два пальца. Несмотря на это, он проехал от Лондона до Сингапура на автомобиле, разработанном специально для него.

По договору с нашими китайскими партнерами нам выделили гида для путешествия по КНР. Им оказалась женщина лет сорока пяти из Пекина по имени Ванг Лин. Двадцать три дня мы провели вместе в одной машине, и без нее вряд ли бы вообще состоялась наша экспедиция. Она разрешила большое количество наших проблем. Когда пытались изъять наш коптер, она его отбила. В Тибете Ванг Лин следила за нашим здоровьем при помощи традиционной китайской медицины. Она оберегала нас, взрослых мужиков, как мама. Более того, она сама фанатела от того, что мы делаем, и пела с нами наши песни.

В горах стало очень сложно продолжать путь, так как после сна начиналось кровотечение из носа и гудела голова. Встаешь и не можешь ничего делать — сложно не только ехать, но и ходить. Хочется лежать, но надо заставлять себя двигаться, чтобы происходила адаптация. Свою роль начинают играть питание и температура: бывало, что мы спали в минус пятнадцать в бытовке.

Перед Тибетом нам пришлось сделать пятидневную паузу, чтобы оформить документы и заодно акклиматизироваться и подлечиться. Дело в том, что на высоту нельзя забираться больным. Малейшее заболевание может обернуться страшными последствиями. Мы же после одиннадцати отыгранных концертов успели заболеть, поэтому Ван Лин нас лечила местными травами. В итоге Тибет мы преодолели довольно легко, хотя другие путешественники не всегда так удачливы. В российской экспедиции 2011 года по схожему маршруту погиб один экипаж: в условиях горной болезни теряешь контроль на серпантинах. Кроме того, может начаться, как говорят путешественники, «пенная вечеринка»: ты лежишь с пеной у рта и колешь дексаметазон. Подобные переезды опасны еще и потому, что деваться там некуда. Поднимаясь на Эльбрус, ты всегда можешь спуститься вниз, если возникли какие-то проблемы. А тут на высоте в 5000 метров ты можешь ехать несколько дней, и ничего не будет меняться.

Проблемы с переездом из одной страны в другую были очень часто. Самой сложной оказалась граница на Калимантане между Малайзией и Индонезией. Мы точно знали, что у нас нет таможенной декларации, так называемого карнет де пассаж, без которого нельзя преодолеть границу. Чтобы получить этот документ, находясь в России, нужно было оставить залог 800 тысяч рублей. Когда машина покидает территорию страны, эту сумму возвращают, но на тот момент у нас таких денег не было, поэтому мы ехали наудачу.

Мы слышали, якобы можно проскочить разными способами. Например, дать взятку таможенникам или получить разрешение на временный въезд, которое, однако, не позволяет потом переправиться на Яву. В итоге нам не удалось проехать и пришлось вернуться в малайзийский город Кучинг, где мы задержались еще на неделю. За это время выяснилось, что в Малайзии достаточно оставить залог всего в триста тысяч. Мы быстро наскребли нужную сумму, отчасти с помощью интернета, и успешно перебрались в Индонезию.

На самом деле это было испытанием: шесть мужиков четыре месяца путешествуют на двух старых машинах, которые управляются с трудом. Такой проект, участники которого должны ехать, играть в пути, производить контент, требует огромных усилий, и из-за этого нервы кипели. Особенно тяжело было в Астане, когда мы отыграли одиннадцать концертов подряд, устали, и все участники заболели — с кашлем и насморком были все шесть человек. Плюс каждый день по мелочи ломалась машина: то дворники, то печка, то завестись не может. И это только в степи — непонятно, что будет в горах. Из-за такого графика и условий взаимоотношения кипели. До драки не доходило, но все понимали: может закончиться тем, что кто-то развернется и уедет. Впрочем, когда мы проехали Тибет, все нормализовалось, все выдохнули и успокоились.

По территории КНР нельзя передвигаться без гида, китайских номеров на машину и местных водительских прав, которые делают за три месяца до поездки. Выдают их тем, у кого есть права международные, и только на срок поездки. Получить их нам помогла наша китайская сопровождающая Ван Лин, о которой я уже упоминал. После поездки права не действуют, но это редкая штука и классный сувенир.

На Яве, в городе Бандунг, у нас была коллаборация с местными музыкантами. Они играли на национальных инструментах, а мы исполнили несколько своих композиций. После концерта мэр Бандунга подарил нам традиционные шапочки — блангконы. Это такие круглые повязки, которые надеваются вокруг лба. В индуизме они символизируют шестую чакру, которая крутится вокруг головы, подобно нимбу в христианской традиции. Считается, что блангкон помогает держать мысли собранными и предохраняет от темных сил.

В Тибете в знак глубокого уважения дарят традиционный белый шарф. Организаторы одного из наших тибетских концертов были настолько впечатлены нашим выступлением и всей экспедицией, что вручили нам такой сувенир. Выглядело это все как некий ритуал. У меня была ощущение, что мы действительно выполняем международную культурную миссию. Не только с точки зрения формальностей, но и с точки зрения энергии. Сложно объяснить словами, но и мы, и китайцы понимали, что это очень важно: мы стали первыми русскими, который сыграли концерт в Тибете, и третьими иностранцами, которым это позволили.