LʼOne, Швед и Оскес разбирают феномен баскетбола как «крутого спорта»

Баскетбол был главным спортивным зрелищем 1990-х, и вполне возможно, что на волне ностальгии он вернется. «Афиша Daily» обсудила с игроком «Химок» Алексеем Шведом, рэпером LʼOne и исследователем субкультур Дмитрием Оскесом, как баскетбол вышел со стадионов на улицы и вернулся обратно.

Матеранский: Давайте начнем разговор с того, как баскетбол появился в жизни каждого из нас. Труднее всего будет Шведу, потому что он из спортивно-тренерской семьи. Но вот в твоем случае — выходила ли игра за пределы профессионального контекста? Позволял ли тебе баскет выглядеть круче?

Швед: Я всегда играл в стритбол, потому что тренировок в зале не хватало. Когда мне было десять-двенадцать лет, в маленьком городке — Белгороде — без интернета, приставок, разумеется, мы больше времени на улице проводили. Потом в спортшколе ты, как правило, со сверстниками играешь, а в стритболе можешь встретиться и с парнями на пять-десять лет старше. Летом, когда школы не было, мог по десять часов в день играть. У нас была компания, человек пятнадцать-двадцать, и вот мы на одной площадке мячик побросали, могли потом пойти к другому кольцу.

LʼOne: У меня такая же история в Якутске, когда интернет по модему или отец ждет звонка и не светит выйти в сеть, поэтому все время торчишь на улице. Вообще, я в баскетбол попал, потому что меня выгнали с музыки. Мы на уроке с одноклассниками бесились, пародировали музычку, и у нее терпение лопнуло. И пока сидели в коридоре, встретили моего будущего тренера: он ходил по школе — детей в команду набирал. Мы с ней в итоге выиграли спартакиаду «Дети Азии» — большой важный турнир. А все свободное время тусовались на улице: отец одного из парней поставил кольцо во дворе — двор звался Детройтом, — и мы там постоянно зависали.

Оскес: Я, наверное, самый неспортивный человек из всех присутствующих, однако баскетбол и на мою жизнь повлиял. Во-первых, в третьем классе в школе я получил неудачный пас и сломал палец — вот он у меня кривой до сих пор. Потом в 1996 году я впервые попал в США и офигел от того, как живут мои ровесники. Понятное дело, что и в Москве во второй половине 1990-х кроссовки уже вошли в повседневную жизнь и влияли на то, как подростки выражали свою крутизну. Но в Америке меня поразили масштабы присутствия спорта в жизни ребят. В школах баскет был главным спортом, и после уроков все бежали рубиться в стритбол на площадках или на задних дворах. Потом этот стиль в одежде — длинные майки с номерами, шорты, высокие кроссовки…

Дмитрий Матеранский при поступлении на журфак на творческом конкурсе рассказывал о матчах финальной серии NBA 98 между Chicago Bulls и Utah Jazz. В университете, сидя на скамейке запасных, комментировал матчи в диктофон и потом слушал записи с командой

Матеранский: А я себя баскетболистом назвать не могу, хотя обо мне так часто отзываются. У меня как у Довлатова: «Вы такой высокий — вам бы в баскетбол играть». — «А я и играю…» Так вот, я хорошо пониманию, насколько плохо играю, поэтому мне нравится, что меня принимают за баскетболиста. Так и в детстве было: я другими видами спорта серьезно занимался, а баскетбол был просто личной любовью. Но одевался всегда как баскетболист. В связи с этим вопрос: как для вас складывался этот внешний образ — ну помимо роста? Что для вас значит выглядеть баскетболистом?

Швед: В нулевые я концентрировался на деталях — повязка на голову, напульсники… Все как у Аллена АйверсонаАллен Айверсон Обладатель титула «Самый ценный игрок NBA 2001 года». Выступал за команды Philadelphia 76ers, Denver Nuggets, Detroit Pistons, Memphis Grizzlies, а также турецкий клуб Beşiktaş — я был его фанатом. Тогда, помимо чисто внешней моды важно было в игре показать свои «скилы», иметь какие-то фишки: кроссоверы, степ-бэки… То есть игра получалась не на победу, а на удовольствие. Главное — не в кольцо забить, а защитника обыграть, обмануть, обойти красиво.

LʼOne: У меня образ из кусочков собирался. В конце 1990-х кроме NBA бешеной популярностью пользовался AND1 MixtapeAND1 Mixtape TourГастролировавшие по Штатам соревнования и одноименная серия DVD с их записью 1998–2008 годов. Мы качали эти ролики по диалап-модему, тридцатисекундные. Завороженно смотрели, как где-то в Бруклине парни вытворяли сумасшедшие штуки. Видели, как Джейсон Уилльямс на Матче всех звезд отдавал пас локтем, — пытались на тренировках повторить. Вот те самые «скилы»… В моем случае баскетбол оказался продолжением хип-хопа. Через того же Айверсона, который ходил в цепях, в «дюраге»Наголовная повязка из синтетического материала, широких штанах и играл классно, — хотелось быть на него похожим.

А еще у одного моего приятеля по спутнику транслировали китайский ESPN, и мы компанией в десять утра собирались, чтобы смотреть матчи. Приходилось прогуливать химию. Потом мне химичка тройбан поставила, сославшись на то, что химиком я уж точно не собираюсь стать. Якутск же находится вообще в жопе мира: у нас можно было купить какие-то фирменные кроссовки, но Nike, чтобы «как у ВинсаВинс КартерЗвезда NBA начала нулевых, играл за Toronto Raptors. Участвовал в разработке и рекламировал модели Nike Shox», надо было заказывать в Москве.

Матеранский: Ты счастливчик еще: не представляешь, что такое играть в кроссовках Sprandi.

Боббито Гарсия
Радиодиджей, автор книги «Where'd You Get Those? New York Sneaker Culture 1960–1987»

«Самую большую роль в процессе, благодаря которому баскетбол превратился в стиль жизни, сыграл Ракер-парк в Гарлеме. Там играли с 1950-х, но к началу 1970-х вокруг стадиона в парке вырос целый культ со своими легендами — Каримом Абдул-Джаббаром и Джулиусом «Dr. J» Ирвингом. Чернокожим ребятам из неблагополучного района эта площадка дала возможность попасть в центр внимания; они кичились друг перед другом и перед зрителями, старались продемонстрировать красивую игру. Ну и кичится крутыми кроссовками — это тоже пошло оттуда. Другим важным моментом, как ни удивительно, я бы назвал обложку сингла диджея Изи Рока и Роба Бейса «It Takes Two» 1988 года, где на ногах Изи Рока были кастомизированные Nike Air Force 1. За ними охотились, но такие не продавались в магазинах. Эта обложка стала этапной в том смысле, что баскетбольные кроссовки еще дальше ушли от спорта и от брендов, зажили на улице своей жизнью. И, конечно, надо упомянуть верность белым «эйр форсам» со стороны Джей Зи».

У Алексея Шведа, который выиграл бронзу на Олимпиаде в Лондоне, выступал в NBA и сейчас набирает по 20 очков за матч в «Химках», есть свой бренд одежды Shved. Выпускают пока только кепки и майки под слоганом «No sweet no Shved»

LʼOne: Моими первыми баскетбольными кроссовками были вообще Converse — на толстой подошве с тупым тряпичным верхом. А потом мама какие-то на рынке купила, я даже не помню фирму.

Матеранский: Сейчас ветераны любят рассказывать про советский дефицит, о том, в какой ужасной обуви им приходилось играть. И каким счастьем было достать «экспериментальные кеды», как их зубной пастой начищали, чтобы они были белоснежные. Но в конце 1990-х тоже было непросто: я вот, например, оригинальные модели Jordan только на фотографиях видел.

Оскес: Доступ к такому продукту, на самом деле, имелся: в СССР хорошо был развит черный рынок спортивных товаров с начала 1960-х. Если посмотреть записи игр — какого-нибудь ЦСКА против «Жальгириса», — то уже в 1980-е все команды и сборная выходили в самых актуальных моделях кроссовок. То есть их либо официально экипировали в эти западные бренды, либо второй путь — покупка у спекулянтов. Да они и сами фарцевали! Это и способ заработка был, когда ты из загранкомандировки привозишь что-нибудь на продажу. В начале 1990-х именно баскетбольные кроссовки стали показателем статуса у фарцовщиков и первых рэперов: с них начиналась мания на спортивную обувь, оторвавшуюся от спорта. К 1996–1997 годам баскетбол вместе с хип-хопом оказался на пике моды. Откройте журнал «Птюч» того времени и сразу же увидите, как он повлиял на уличный стиль.

Матеранский: В тот период весь мир по баскетболу с ума сходил. Золотые годы Майкла Джордана в NBA, Chicago Bulls выиграли три чемпионата подряд и были самым популярным клубом в мире. Кстати, Россия, благодаря тому что трансляции раз в неделю вели у нас, тоже оказалась частью хайпа. Я застал момент, когда баскетбола было довольно много по телевизору, но настоящих найковских кроссовок еще не было. На вещевом рынке мучительно подыскивались наиболее подходящие варианты: среди бесконечных Nice и Abibas, которые китайцы не считали нужным делать больше 44–45-го размера, находилось что-нибудь черное из искусственной замши. Через пару месяцев их приходилось самостоятельно зашивать и проклеивать.

Дневники баскетболистов: четыре голливудских фильма золотого века NBA
«Белые не могут прыгать» (1992)

Уэсли Снайпс и Вуди Харрельсон — два прохиндея от баскетбола — рубятся на улицах Лос-Анджелеса.

«Над кольцом» (1994)

Чики-брики, терки и трехочковые в Гарлеме середины 1990-х. В одной из ролей — Тупак Шакур.

«Космический джем» (1996)

Майкл Джордан встречается с кроликом Баггзом Банни. В космосе. Фильм — одна из самых памятных поп-культурных залипух десятилетия, отмечающая в этом году двадцатилетний юбилей.

«Его игра» (1998)

Драма Спайка Ли с Дензелом Вашингтоном и молодой Миллой Йовович про отца в тюрьме и восходящую звезду баскетбола по имени Иисус.

Оскес: Но самым модным игроком эпохи был, конечно, Деннис Родман — экстравагантный, с дикой прической, в татуировках, с сережками; это впечатляло. Он был крутым игроком, а внешне — абсолютным панком.

Матеранский: Сила NBA в том, что там масса личностей, команд, жизненных историй. Это нескончаемый сложный телесериал, который вот уже 20 лет с переменным успехом смотрит мир. Как им удается?

Швед: А там следят за качеством. В Европе ходят на баскетбол, когда встречаются сильные соперники. А в NBA, когда ты приходишь на матч, то буквально в цирк попадаешь. Музыка играет во время игры — в Европе это запрещено, — в одной паузе девчонки танцуют, в другой — акробаты выступают. Потом эта kiss cam — на экране тебя показали, ты поцеловался. Потом бросок из центра, выступление детской танцевальной труппы, все вокруг едят, пьют… Люди приходят не только посмотреть матч, но также отдыхают и веселятся. После игр разбредаются по барам, чтобы обсудить. А у нас почему-то спорт устроен так, что зрители ходят как на работу: посмотрели, пошли домой.

Матеранский: А тебя как спортсмена не напрягает этот шоу-аспект? Что на трибунах в Америке гамбургеры пивом запивают, пока ты выкладываешься.

Швед: Совсем нет. Даже в Филадельфии, когда мы начали сезон с 18 поражений, на наших матчах зал был битком. Люди получали удовольствие. Конечно, спортсмены должны играть на победу, но важно также думать о красоте и зрелищности.

Советско-российский баскетбол совершенно иначе устроен. Знаешь, как нас в детстве учили? Если пытаешься на тренировке что-то красивое сделать, тебе осаживают: «Забей по рабоче-крестьянски». То, что ты на улице делаешь, в официальном матче уже не позволяется.

LʼOne: Я считаю, что проблема отечественного баскетбола еще в том, что ему не хватает медийности. У нас не делают звезд из Лехи, из Воронцевича (Андрей Воронцевич — игрок ЦСКА и сборной, неоднократный чемпион России. — Прим. ред.). Или это какой-то заговор спортивных менеджеров вместе со СМИ? В NBA давно поняли, что болельщики ходят на персонажей. Там есть условные Леброн и Коби Брайант, но от нас они слишком далеко, и матчи американские можно только в записи смотреть. А вы близко — на вас можно смотреть, восхищаться. На мой взгляд, медийности — такой, чтобы звали в «Вечерний Ургант», на улицах узнавали, — в целом не хватает российским спортсменам. У нас народ сам себе звезд создает — взять тот же феномен популярности Аршавина с его этим смехом. Это ж люди сделали. Любой пацан в городе Химки должен хотеть посмотреть, как играет Леха Швед. А как он может захотеть, если Леха нигде не мелькает? Притом что он одна из самых медийных личностей в отечественном баскетболе.

Швед в «советском» худи Vêtements

Оскес: Я могу прокомментировать с позиции исследователя субкультур. Да, в 2016 году возрождается глобальный интерес к баскетбольным кроссовкам. Уйма людей в них ходит, вне зависимости от того, что слушает — рок, рэп или техно.

Матеранский: А он ностальгический или нет?

Оскес: Не могу сказать. Проблема зрелищности и медийности, как ее сформулировал Леван, тоже есть, но есть другая штука. В Россию американский баскетбол пришел в 1990-е как супермодное и суперсовременное явление — вместе с интернетом, жвачкой и прочими заграничными вещами, с которыми ассоциируется дух свободы. Сейчас этого уже нет, время прошло, однако у игры в России есть история из 90-х, и на ее основе что-то должно произойти в будущем. Наша задача сейчас — над этим работать. Я, например, на Faces & Laces хочу показывать реальный уличный баскетбол, и мое желание поддерживают коллекционеры кроссовок. Ведь баскетбол — это единственный вид спорта, который так сильно повлиял на массовую культуру: на музыку, уличную моду и уличное искусство. И так получилось, что в России всего этого сейчас больше, чем собственно спорта.

Матеранский: А что вы хотели? Спортивные менеджеры консервативны. И даже я становлюсь консерватором, когда мне предлагают организовать турнир на событиях а-ля F&L — «Только пусть он будет на корте овальной формы, потому что это концептуально…». Все-таки, если мы говорим про крутой баскетбол, он должен быть про мяч и кольцо.

Оскес: А для нас важно иметь возможность красиво задокументировать действие, чтобы игра выглядела эффектно. Вот, например, когда я летом прохожу под метромостом на Воробьевых горах и вижу, как чуваки рубятся в баскет, меня это вдохновляет.

LʼOne — пожалуй, главный популяризатор баскетбола среди российских рэп-артистов. Регулярно играет в стритбол, проводит Дни баскетбола в рамках своих гастрольных туров

Матеранский: В этом была, кстати, сила «Рижки» — уличной площадки в Фестивальном парке. Там были толпы народу! Я когда туда первый раз пришел десять лет назад, то попал под молодых Хвоста и Грома сразу (Дмитрий Хвостов, сейчас — игрок «Локомотива-Кубань», и Павел Громыко — «Спартака-Приморье». — Прим. ред.). Да и тебя там можно было встретить.

Швед: Ну это было в свободное от работы время. Игроков NBA тоже можно летом встретить в Ракер-парк в Гарлеме. А вообще, там в контрактах с игроками прямо прописано — по 10 выходов на разные мероприятия, которые команда поддерживает. Или пойти с болельщиками выбирать подарки. Или в клинику — навестить больных ребятишек.

LʼOne: В Москве сейчас не совсем ясно, где можно встретить баскетболистов за пределами площадки. Вот раньше был клуб «Жара» на «Белорусской» и на Страстном. А теперь и рэп-клубов никаких не осталось — все по барам и «армам» сидят.

Матеранский: Кстати, про рэп. Я все-таки родом из 1990-х и на одном из матчей записывал телеинтервью с Лигалайзом. Спрашиваю, почему баскетбол не является темой в русской рэп-культуре. Он меня вообще не услышал — в ответ пригласил всех на свой концерт в какой-то ДК железнодорожников. Но вопрос остается. У «Касты» — одна песня, у тебя тоже только «…я как Миша Гюнтер в русском рэпе».

Возможно, самый баскетбольный момент в русском хип-хопе за последние десять лет

LʼOne: Извините, фишка же не в том, что я должен посвящать все песни любимому виду спорта. Я за счет благ медиаресурсов, инстаграма того же стараюсь распространять мою любовь. Но российский шоу-бизнес в принципе не про спорт.

Матеранский: А как же это — «надо подкачаться»?

LʼOne: Фитнес, кроссфит?.. Все эти новомодные поветрия, они для показа, что ты, дескать, на волне. В целом смычки между спортом и музыкой нет. Не круто у нас сидеть в первом ряду на игре, звезды этим не интересуются. Вот в Америке, когда Рианна или еще кто-то сидит на корт-сайде, и на экране показывают, как она лямку там поправляет, потом из этого делают коуб… Один выход звезды на игру порождает волну медиавирусов.

Матеранский: Извини, но я втупую буду задавать тот же вопрос. Ты не пишешь про баскетбол, потому что не зайдет?

LʼOne: Смотри, я же еще болельщик футбольного клуба «Локомотив». И мне отовсюду твердят: запиши гимн «Локомотива». В смысле? Это абсурд! Я не могу выпустить в один год и одну песню про футбол, и две песни про баскетбол! У всех мозги сломаются.

Швед: В любом случае связь хип-хопа с баскетболом на уровне тех же кроссовок остается. Просто тяжело, когда один-два человека в индустрии что-то делают, а остальные не подхватывают.

Матеранский: А профессиональным спортсменам эта связь с улицей, с рэпом в обратную сторону что-то дает?

Швед: Как таковой границы между уличным баскетболом — субкультурным — и профессиональным у нас нет. Все общаются, и игроки всегда готовы сделать первый шаг в сторону болельщиков, чтобы этот спорт в России развивался.

В коллекции у Оскеса 260 пар кроссовок, порядка 30 из них — баскетбольная обувь

LʼOne: Кстати, не знаю почему, но баскетболисты — очень веселые ребята. Мне трудно найти среди своих знакомых тех, кто обломается станцевать какой-то идиотский танец на матче, если это потребуется для привлечения дополнительного внимания к игре. В отличие от футболистов. Или хоккеистов-мужиков. Это очень открытый позитивный вид спорта. Но вообще, ребята, учитывая 2018 год и то количество денег, которые уходят на футбол, надо признать, что желаемый нами всплеск баскетбола будет заслонен новыми стадионами, подготовкой сборной, отборочными турнирами…

Матеранский: Ты говоришь про деньги, да? А вот в России никогда с советских времен никто не бегал — и посмотрите, что произошло с любительским бегом сейчас! Как Московский марафон буквально за три года вырос в общегородское событие…

LʼOne: Для бега тебе нужны только кроссовки и улица. А для баскетбола: кроссовки, мяч, кольцо, площадка…

Матеранский: В хоккее нужно еще больше снаряжения, а он считается национальным видом спорта. Кажется, чтобы в баскетбол заиграли на всех школьных площадках страны, нужна мотивация. И у меня вопрос: что это может быть за мотивация? Друзья?

Оскес: Ассоциация с чем-то правильным, здоровым. И да, чем-то модным в том числе. Вы зря думаете, что все грустно. Мы находимся в процессе эволюции, и интересы россиян радикально мотает из одного в другое. Массовый интерес к баскетболу еще вернется, если вкладывать больше усилий в образование и инфраструктуру. Кто и где мне расскажет про уличный баскетбол? Как мне узнать, где в моем городе можно покидать мячик в кольцо? Кто скажет, что не обязательно быть высоченным, чтобы закидывать трехочковые?

Швед: Есть вопрос статуса. Вот в Америке детки кем хотят быть? Спортсменами. А в России? Депутатами или спортсменами? Спроси 20 детей, и все скажут, что мы не хотим быть спортсменами.

LʼOne: А ведь у нас крутые игроки — сменилось поколение, и у нас крутая сборная, которая мне реально нравится. У нас, безусловно, топовые команды по Европе — ЦСКА и «Химки». Приятно смотреть на стритбольную движуху. У нас доступные магазины, где можно купить любые кроссовки. Есть все для того, чтобы популяризовать баскетбол. Возможно, для этого нужна воля спортивных менеджеров, брендов, режиссеров…

Матеранский: В следующем году, кстати, выйдет «Движение вверх» — фильм о победе советской сборной на Олимпиаде-72. Вообще, вероятно, баскет должен развиваться снизу, а не сверху, по указке. И я в последние несколько лет вижу, что это уже происходит. Уличных турниров проходит все больше, студенческие лиги, школьные, уже тысячи команд играют. Пока, может, плохонько, но регулярно. Я вот пару лет назад взялся развивать баскетбол у себя в университете во Владимире. Мне друзья деньгами помогают: красивая форма, кроссовки, питание на выездах… И много таких частных историй…

LʼOne: А может быть, нужен медиаресурс, где будут и игроки, и повторы, и кроссовки, и уличная мода, и хип-хоп, и студенческий, и детский, и профессиональный баскетбол. Нет, серьезно — в спорте недооценивают силу медиа. Один минутный видеоролик для инстаграма с участием Лехи или какого-то другого выдающегося игрока может запустить процесс изменений. В музыкальном мире, когда новый продукт лезет на слушателя со всех сторон, ты должен научиться генерировать контент лучше и правильно его рассеивать, чтобы привлечь внимание. То же самое в баскетболе! Мы должны генерировать контент, привлекающий внимание. В Америке его создает Национальная баскетбольная ассоциация. А у нас все зиждется на разрозненных фанатиках.

Скотти Пиппен
Cуперзвезда NBA, играл вместе с Джорданом в Chicago Bulls, соавтор дизайна модели кроссовок Nike Uptempo

«На глобализацию баскетбола в 1990-е повлияла стратегия NBA, которая в какой-то момент стала трактовать спорт как шоу-бизнес и продавать трансляции в другие страны. Популяризации способствовало то, что Майкл вместе с Nike запустил собственный бренд, и еще ряд атлетов выпустили фирменные кроссовки. Самое большое изменение сегодняшнего дня по сравнению с той эпохой в технологиях — в первую очередь, во влиянии социальных сетей на спорт, на его восприятие. Баскетбол стал более открытым: у болельщиков теперь есть возможность следить за своими кумирами за пределами кортов с помощью инстаграма. Всего стало больше: и спортивных звезд, да и кроссовок тоже».

Матеранский: Ну хорошо. Давайте, чтобы не сводить разговор к минорным нотам, скажем, за что мы любим баскет.

LʼOne: Это красивая игра. Она может молниеносно измениться в рамках отведенных 40 минут.

Оскес: Индустрия! Это технологии сумасшедшие, передовой дизайн кроссовок идет из баскетбола, и опять-таки мало кто про это рассказывает. Задача Faces & Laces в том, чтобы обращать внимание на значение баскета через свои культурно-экспозиционные проекты.

Матеранский: А я люблю баскетбол еще и за ярких персонажей. Из современных героев Леброн — абсолютный инопланетянин. Легче соотносить себя со Стивеном Карри. И Джордан, кстати, тоже этим отличался: он был почти живой человек, не 2,10 см, как Шакил ОʼНил. Почему Айверсон нас всех так впечатлил? Потому что он вообще ведет себя как шпана с улицы. Уникальность этого спорта в том, что он породил отдельную массовую культуру, завязанную на понятие крутизны и при этом очень доступную. Если я не играю в футбол и не смотрю его, то меня не интересует культура футбола. Если я не плаваю, то мне плевать на Майкла Фелпса и его плавки. А Майкл Джордан, Скотти — они поп-звезды на уровне Майкла Джексона.