Я родился в Москве. Но только родился: всю сознательную жизнь провел в Ростове-на-Дону и считаю этот город родным. Там я учился, работал, играл в рок-группах, женился. Хотя нет, вру, женился я на Кубе. Около 10 лет я работал в банковской сфере и год — чиновником в местном министерстве культуры. У меня две «вышки» — экономическое и юридическое образование.
Я был бас-гитаристом в первом составе немалоизвестной ростовской группы Motorama, но хипстерскую популярность ощутить на себе не успел, потому что покинул группу аккурат после выхода первого упоминания «Моторамы» в «Афише» — тогда, кажется, журнал выпустил сборник «20 хороших русских групп» — или как-то так. О причинах выхода из состава сейчас уже точно рассказать не смогу. Скажем так: внутренние разногласия.
Вообще, уехать куда-то никогда желания не возникало. Мы с женой очень любим путешествовать, но рабочих отпусков вроде бы на это хватало, да и особого смысла покидать родину не видели: работа, дом, друзья, родственники, планы — все здесь, зачем? Смысл появился со временем. Мне очень нравится термин «геокоррекция» (не помню, где вычитал) — когда человек выбирает место жизни, наиболее подходящее ему по внутренним ощущениям. Я не согласен с известным выражением «Где родился, там и пригодился». Человек не выбирает, где рождаться, зато где и как жить, он выбрать вполне может. Вот и в нашем случае так получилось; в какой-то момент мы просто осознали, что место, в котором мы живем, не совсем для нас комфортно и что ничего не мешает нам попробовать пожить где-то еще. В конце концов, попытка не пытка, а жалеть о сделанном куда приятнее, чем о несделанном.
На подготовку мы выделили год, причем еще не знали, куда мы переедем. За это время мы подтягивали английский, искали информацию, копили деньги, выбирали пункт назначения. Моя жена влюблена в Берлин, да и я к этому городу испытываю теплые чувства, и, конечно, было бы идеально жить там. Узнав все об условиях легального проживания в Германии и о ценах на жизнь, мы поняли, что пока не потянем. В сентябре 2014 года мы сделали марш-бросок по Балканам. За 11 дней отпуска посетили 6 стран (Турция, Сербия, Босния и Герцеговина, Черногория, Албания и Македония) и 9 городов, а когда вернулись домой и пришли в себя, поняли, что Сербия — отличный вариант для нас. У сербов схожий менталитет, они любят русских, там хорошие климат и экология, низкий уровень преступности, комфортная городская среда, вкусная и здоровая еда и, наконец, достаточно простые основания для получения вида на жительство. Так, например, можно просто открыть фирму — и легальным нахождением в Сербии в течение полугода ты обеспечен. Потом нужно только продлевать боравак — своего рода временный вид на жительство.
Самым сложным для нас, конечно, было решиться рассказать о переезде родителям. У нас из них только мамы, фактически в случае отъезда они оставались без «детской» опоры, и мы постарались сделать все возможное, чтобы смягчить сообщение о разлуке. Новость они приняли с пониманием и, кажется, даже одобрением. Между собой они дружны, помогают друг другу, поддерживают, мы ежедневно связываемся с ними по Skype, теща вот недавно прилетала к нам, гостила почти месяц.
Открытие юридического лица и получение на его основании боравака у нас заняло полтора месяца, из них месяц — просто ожидание решения. С документами проблем не было. Квартиру нашли на местном профильном сайте за четыре дня, а еще через четыре в нее въехали. Посмотрели три, четвертая была наша. Жилье в Сербии недорогое, да и в остальном цены невысокие. Правда, с нынешним грустным курсом рубля стало посложнее. И тем не менее все равно значительно дешевле Центральной и Западной Европы. Предвзятого отношения к русским съемщикам мы не заметили. Сербам все равно, кто будет снимать, лишь бы сняли. Живем теперь тут. По выходным под окнами играют музыку цыгане, нам нравится.
Жена — инженер, сумела договориться с руководством компании, в которой работала в Ростове, о дистанционной работе. А я еще в России знал, чем буду заниматься в Сербии. В Нови-Саде (второй по величине город Сербии в ста километрах от Белграда) находится семейная радионица (мастерская, воркшоп) Sofi, которая по старым технологиям вручную производит высококачественную натуральную косметику. Я ее официально представляю и пытаюсь продвигать на территории РФ. Это основная моя деятельность. Музыкальную душу свою отвожу периодическим кручением треков по барам в качестве диджея, плюс изучаю югославский нью-вейв, результаты выкладываю в тематический паблик в «ВКонтакте». Ну и блог веду, куда ж без этого.
В Сербии мы уже девятый месяц, живем в столице и пока ничем не разочарованы. Белград — очень красивый город. Многие, наверно, со мной не согласятся — часто серый, обшарпанный, но это тот случай, когда город красив душой. Как клубника с бабушкиного огорода: на вид неказистая, а на вкус — балдеж!
Сербы — очень гостеприимный и отзывчивый народ, позитивные волны буквально ощущаются в воздухе. Если русские редко улыбаются, а европейцы (немцы, например) часто улыбаются из вежливости дежурной улыбкой, то сербы улыбаются часто и искренне, и это чувствуется. Хмурых лиц и хамства, к которым мы привыкли на родине, нет. Ну или мы их не замечаем. Еще сербы очень общительные и любопытные. Для них не существует неудобных вопросов. Поинтересоваться при первом же знакомстве твоими доходами, каким способом ты их получаешь и куда тратишь, — обычное дело. Как-то раз я пришел к замглавы аутсорсинговой компании за бухгалтерскими услугами. Кстати, у него прелестное сезонное имя — Жарко. Три часа я сидел у него в кабинете, пил кофе и слушал истории из его жизни, новости политики и советы по ведению бизнеса, прежде чем за 10 минут договориться о вышеупомянутых услугах.
Сербы испытывают особо трепетное отношение к детям, любят их нечеловеческой любовью. Большинство не пройдет равнодушно мимо ребенка на улице, с родителями он или без. Остановится, поумиляется, погладит по голове, заговорит. При выборе, кому уступить в транспорте место: бабуле или семилетнему сорванцу, — уступят мальчику. При этом дети тут как-то не разбалованы и совсем не истеричны.
Если сравнивать Россию и Сербию с точки зрения урбанистики, в Сербии, конкретно в Белграде, очень развита городская среда. Общественный транспорт ходит по расписанию, оплата его — на условиях доверия (проезд, конечно, дороговат, но мы, велолюбители, им пользуемся редко), пробок почти нет, парки с вайфаем, зеленые зоны и обустроенные зоны отдыха разбросаны везде по городу, велодорожки, детские и спортплощадки и тому подобное тоже есть. Жить в таких условиях очень комфортно. Спортплощадки при этом занимают отдельное место в списке. Сербы очень любят спорт и занимаются им повсеместно с утра до ночи. Наверное, поэтому их культ пекар (пекарен) не оборачивается ожирением нации.
Пекары в городе на каждом углу, и с раннего утра в каждую из них выстраивается очередь. Традиционный завтрак серба — выпечка (бурек, пита) и йогурт, который больше похож на наш кефир. Вообще, сербы очень консервативны в еде. Никакими деликатесами или иными блюдами иностранной кухни их не проймешь. Серб как любил роштиль (гриль-версии — плескавица и чевап), так и будет любить. А борщ и селедку с черным хлебом ешьте сами, раз нравится. Нас наши арендодатели пригласили на пироги однажды. Мы подумали: надо ж что-то к столу и нам принести. Давай чаю принесем. Выбрали какой-то дизайнерский крутой чай с мятой. Принесли. Они: «Что это?» Мы: «Чай». Они: «Из России?» — «Нет, ваш, сербский. И они убрали его в шкаф. А к пирогам воду нам подали. Странные.
Особенного внимания заслуживает печенье Plazma. Для нас это секрет сербской души. «Плазма» — ничем не выдающееся печенье, похожее на наше детское молочное, — наиобыкновеннейшее. Но для серба это главный продукт не только к чаю (тем более чай тут не пьют, чай для серба — лекарство от простуды, не более и не менее), но и просто для перекуса. «Плазма» стала именем нарицательным. Ее едят просто так, из нее пекут торты, крошат в молоко и делают коктейль. Сколько мы не пытались выяснить феномен этого продукта, вразумительного ответа так и не получили.
Моя жена очень любит белградские рынки. Те, которые фермерские. На них огромное разнообразие натуральных фруктов и овощей по низким ценам. Кстати, часто торговцы, понимая, что мы русские, делают скидку. Недавно мы пытались купить яблоки у мужика, который хотел нам их отдать бесплатно. Мы настояли на своем и всучили ему деньги. И представляете, он на нас за это обиделся!
Мы все еще с трудом говорим на сербском. Хоть он и похож на русский, но все же учить его не так просто. К тому же подавляющее большинство местных запросто изъясняется на английском, и существует постоянный соблазн на нем и общаться. Но я считаю, раз уж приехал жить, будь добр и язык учить. Так что мы учим. Медленно, но учим.
Конечно, не бывает такого, чтобы все нравилось. Я не люблю местную медлительность и бюрократию: с сербами сложно иметь дела. «Обещанного три года ждут» — это про них, а «Время — деньги» — не про них. Я не знаю, когда они работают и как зарабатывают, потому что город заполнен кафанами (местное название кафе), а кафаны, в свою очередь, набиты сербами. Круглые сутки сербы сидят с чашечкой кофе, курят и глазеют по сторонам. Я, наверное, утрирую, но это действительно бросается в глаза. Бюрократия — пережиток социалистического прошлого, который пока не изжит. Чтоб получить одну бумажку, нужна другая бумажка, для получения которой требуется третья, и так далее. И за каждую бумажку надо платить. Не на лапу, конечно, — официально, в банк. А банк-то тоже берет свой процент. Даже после России это кажется чересчур.
Больше жалоб у меня нет. К хорошему быстро привыкаешь, вот и мы уже перестали испытывать первоначальную эйфорию, ассимилируемся. По родине пока не скучаем, по российским продуктам (гречке, например, или селедке атлантической, которых тут днем с огнем не сыщешь) — тоже. Скучаем по близким людям: родителям и друзьям. Тут знакомых у нас еще совсем мало, друзей и подавно нет, но мы живем здесь меньше года, и, учитывая общительность местного народа, я уверен, что скоро у нас появится компания.