10 лет без Паши 183 — самого известного стрит-арт-художника из России

«Мне было лет 11, наверное, и я первый раз увидел стену Цоя. Ба-бах! Эти надписи, стихи, рядом еще играла песня. В этот момент я ощутил атмосферу. Как у режиссера — главное ощутить и показать атмосферу. Впоследствии я понял, что сам могу ее создавать. Первое, что я начал делать, — мелом, кирпичом или углем писать стихи, свои и чужие», — так говорил о своем пути в стрит-арт Павел Пухов.

Уже в конце 90-х, будучи подростком, Павел рисовал граффити — тогда он называл себя Хекс 183. Его друг, художник Алексей Кио, рассказывает, что, с одной стороны, это были wildstyleВид граффити, который отличается запутанным рисунком букв., а с другой — разобрать текст было так сложно, что это больше походило на работы абстрактных экспрессионистов. В нулевые Павел стал постепенно уходить от граффити к стрит-арту, то есть от написания своего никнейма замысловатыми шрифтами к полноценным рисункам и инсталляциям. «Испытывал большие трудности с деньгами и буквально наскребал на два баллона (черный и белый. — Прим. ред.) и шел рисовать. Хотелось делать что‑то сложнее, поэтому начал изображать персонажей, за счет двух цветов появилась какая‑то своя техника», — описывал Пухов.

Примерно с 2005 года Паша 183 начал заниматься социальным стрит-артом — с помощью искусства реагировать на общественные проблемы и актуальные события. Большинство работ Пухова можно отнести именно к таким. Спустя три года начался его самый продуктивный период.

В 2008 году Пухов создал, наверное, одну из наиболее узнаваемых в русском стрит-арте работ — «Аленку». Он поместил изображение популярного шоколада на бетонные плиты на заброшенной стройке нацпарка «Лосиный Остров». За три года до это Паша снял фильм «Сказка про Аленку-2005». Как писал сам художник, это кино о том, что «все продается, а кому нечего продать, то продает себя»; видео заканчивается самоубийством героя. Работа на Лосином Острове стала продолжением кино, но не с таким печальным финалом.

После смерти художника плиты переместили в Музей уличного искусства, где они выставлялись в течение летнего сезона.

Спустя год Паша 183 сделал работу, из‑за которой на него обратили внимание зарубежные медиа, — «Очки». С помощью лопаты он изобразил очки, которые лежат на земле, со столбом вместо поднятой дужки. И до, и после этого Пухов неоднократно использовал временные материалы: например, выкладывал слово «осень» опавшими листьями. Художник Алексей Кио предполагает, что это в первую очередь было связано с их доступностью и дешевизной. «Более того, Паша был человеком, который пытался реализовать идею почти сразу, как она придет ему в голову», — добавляет Кио.

Одна из работ Паши — «Дай хоть на секунду испытать святую милость» на словаДай хоть на секунду испытать святую милость,/Снег, вчера упавший, расспросить про небеса./Что бы ни пропало, ни погибло, ни случилось,/Слышать доносящиеся с неба голоса. Шевчука — частично объясняет его отношение к творчеству. Он рассказывал, что она обо всех художниках: «Пока художник слышит голоса — рисует, а как только перестает — начинает выполнять механические действия».

А в августе 2011 года Паша создал работу «Правда на правду» — изображение омоновцев на дверях станции метро «Красные ворота» — приуроченную к годовщине путча 1991 года и, вероятно, названную в честь одноименной песни группы ДДТ.

Самым любимым проектом Пухов называл U.L.A. (Underground Light Art) — четыре серии световых инсталляций, созданные в период с 2005 по 2011 год в подземных туннелях Москвы, которые Паша неплохо знал, так как увлекался диггерством. Он проецировал портреты исторических персонажей и свои рисунки на стены катакомб и коллекторов. «Это мой самый добрый, честный и светлый проект», — говорил он.

Мировая слава пришла к Паше 183 в январе 2012 года — после заметки The Telegraph — внимание журналистов, вероятно, привлекли фотографии работ из его блога «Несущий свет, камеру и болторез».

Именно The Telegraph назвал Пашу «русским Бэнкси», он же написал, что первым его никнеймом был Bankski. Спустя несколько часов вышли публикации в Daily Mail и The Guardian, почти дословно повторяющие оригинальную заметку.

После британских медиа про Пашу начали писать и российские СМИ: RT, «Дождь», «Лента.ру», РИА «Новости», «Русская служба Би-би-си». Сам Пухов признавался, что ему тяжело давалось это внимание. «Чувствую громадную ответственность перед людьми», — говорил художник. При этом, по его словам, он старался не относиться к свалившейся на него славе серьезно: «Ситуация меня, конечно, сбивает с толку, и она — как прогулка в луна-парк».

Близкий друг Пухова Виталий В. не считает, что известность повлияла на Пашу: «У него стало больше интересных проектов, поездок, запросов, публикаций, но он оставался таким же, каким и был, и, конечно, был доволен, что дела начали идти получше».

Кирилл Кто и Алексей Кио рассказали «Афише Daily», что Паша почти не зарабатывал на своих проектах — регулярно получать деньги благодаря искусству он начал только в 2011–2012 годах. В 2012 году он, например, создал декорации в стилистике уличного искусства к зонг-опере «Todd», поставленной по идее Горшка.

Сам Пухов называл себя аскетом и говорил, что никогда не хотел делать деньги самоцелью — более того, ненавидел их: «Если бы был коммунизм, при котором бы мне давали карточку на еду, мне этого было бы вполне достаточно».

Вопреки утверждениям зарубежных медиа, Паша никогда не называл себя Bankski, это подтверждают и другие художники из его окружения.

Близкие художнику редакторы портала «Партизанинг» в шутку даже стали называть самого Бэнкси «английским Пашей».

Пухов считал, что его сравнивали с Бэнкси по двум причинам: он был одним из немногих, кто на тот момент занимался социальным стрит-артом в России, а еще и он, и Бэнкси, использовали лишь два цвета: черный и белый. У Паши 183 такой стиль работы сложился за годы безденежья.

Уличный художник Кирилл Кто рассказал «Афише Daily», что одно из главных отличий Паши от английского художника заключается в подаче: «Бэнкси иронизирует, а Паша делал все искренне и наивно». Кирилл Кто отмечает, что у Бэнкси очень «скептическое отношение к собственному творчеству — он говорит, что если бы граффити что‑то меняло, то давно было бы запрещено».

Художник Никита Номерз обращает внимание на то, что оба работали с социальной повесткой и экспериментировали с инсталляциями. По словам Номерза, Паша более десяти лет вырабатывал собственную стилистику, просто так вышло, что Бэнкси и Паша — близкие по духу авторы, но называть Пашу «русским Бэнкси» некорректно.

«Искусство должно быть анонимным», — говорил Паша изданию Interview, и тут же сокрушался, что себе такую анонимность позволить уже не может. На самом деле до сих пор о нем известно очень мало, а одну из немногих фотографий без маски уже после его смерти опубликовал портал «Партизанинг», который вели его близкие знакомые.

Пухов родился в Москве 11 августа 1983 года и почти всю жизнь провел там — там же сделал большую часть своих работ. Художник и его близкий друг Владимир Chake рассказывает, что в детстве у Паши был период, когда он сидел за компьютером и толком не выходил на улицу, но он длился недолго. Судя по словам другого его друга Владимира Волана, у Паши был типичное детство начала девяностых: «Мы гуляли, плавили свинец, делали духовушкиВероятно, речь идет о самодельных пневматических ружьях., были толкинистами и дрались на мечах в лесах». Художник Виталий В. вспоминает, что познакомился с Пуховым в 2002 году — он вышел покидать мяч в кольцо и увидел несколько человек, которые танцевали брейк на пустом школьном дворе. На следующий же день они отправились рисовать вместе.

О его семье тоже почти ничего не известно. Друзья Паши рассказали «Афише Daily», что у него были теплые отношения с мамой Татьяной Борисовной: они часто созванивались, она поддерживала его во всех начинаниях. Отца Пухова никто из опрошенных не упомянул.

В середине нулевых Паша получил образование по специальности «коммуникативный дизайн», но по профессии никогда не работал. «Я не дизайнер. В какой‑то степени для меня это определение ругательное. Потому что дизайнер делает то, что ему говорят, а художник — то, что идет изнутри», — говорил Пухов.

Друзья Паши отмечают, что тот любил слушать рок-музыку, фотографировать, заниматься диггерством и делать что‑то руками — паять, пилить, сверлить, изобретать какие‑то объекты. Позднее это отразилось и на стрит-арте, например, когда он делал работу «Space Invaders» — фигуру управляемого с пульта персонажа старой 8-битной игры, которая двигалась над шоссе и «стреляла» в проезжающие машины «лазером».

Павел Пухов умер в Москве 1 апреля 2013 года в возрасте 29 лет. Официальная причина гибели не называлась. Спустя несколько дней Бэнкси разместил на своем сайте свечу в виде баллончика с краской, посвященную Пухову.

«Московский комсомолец» со ссылкой на неназванный источник писал о двух версиях: сердечная недостаточность и отравление. Портал «Партизанинг», который редактировали художники и исследователи стрит-арта Антон Польский и Игорь Поносов, близкие к Пухову, сообщал о несчастном случае. Кирилл Кто рассказал «Афише Daily», что Паша погиб из‑за проблем с сердцем. Эту же информацию косвенно подтвердил еще один художник, знакомый с Пуховым.

Друзья Пухова, художники Владимир Волан и Виталий В., отказались комментировать «Афише Daily» эту информацию, однако Владимир подчеркнул, что Паша никогда не употреблял наркотики. В любом случае никто из знакомых художника не считает, что Паша повторил судьбу главного героя своего фильма «Сказка про Аленку — 2005», совершившего суицид.

В августе 2013 года Никита Номерз выпустил документальный фильм «Паша 183», который показали в десятках городов, а спустя год группа «25/17» совместно с Константином Кинчевым записала песню «Девятибально», посвященную художнику.

Так говорил Пухов на лекции в рамках выставки во французском городе Ле-Кремлен-Бисетр. В корне искусства Паши 183 лежал протест. Все опрошенные «Афишей Daily» близкие художника отмечают, что его возмущала несправедливость и системный беспредел, и этому была посвящена большая часть его работ.

Он был уверен, что уличное искусство может приносить пользу: «Стрит-арт — такой хороший пендель для властей. Стрит-арт раскачивает общество для выражения своих мыслей. Это грандиозный инструмент. Каждый человек может выразить свои мысли, донести их до всех вокруг. Вот у меня на районе восьмой год ходит какой‑то парень, который просто на стенах пишет „Иго холуев“, к примеру. Понятно, что он немного не в себе, но тем не менее это самовыражение. Так вот, сейчас начинает появляться диалог — именно друг с другом, внутри общества, а не с властями. И этот диалог — очень важная вещь».

Кирилл Кто, рассуждая о том, почему Паша 183 стал одним из самых известных уличных художников страны, выделяет его обостренное чувство справедливости, искренность, увлеченность и бескомпромиссность, а также высокий уровень профессионализма. Алексей Кио уверен, что ничего подобного на российской стрит-арт-сцене до Паши не было. При этом, продолжает Кио, рисунки Пухова считывались зрителем буквально за секунду — это сделало его заметным.

Художник Никита Номерз соглашается с Кио: «Паша стал знаковой личностью в этой сфере, в том числе потому что начал первым развивать социальный стрит-арт в России — такого почти не было». Еще, продолжает Номерз, Пухов выделялся тем, что не боялся экспериментировать — делал и объемные работы, и световые инсталляции, а также был чрезвычайно плодовит.

Арт-критик Дмитрий Пиликин в разговоре с «Афишей Daily» тоже отмечает: «Павел успел сделать довольно много, но более важно, что он вышел за обычную практику уличного художника и мыслил как contemporary artist, создавая проекты в самых разных медиа: инсталляция, световое искусство, медиаобъекты, ленд-арт». При этом местом реализации он выбирал именно уличное пространство, хорошо понимая его возможности для взаимодействия со зрителем — в этом смысле, считает Пиликин, его работы можно назвать «пионерскими».

После гибели Пухова прошло несколько его посмертных выставок. В марте 2014 года — первая персональная в ММОМА, организованная его близкими и друзьями, а в августе — еще одна, во владивостокском центре современного искусства «Заря».

Пиликин уверен, что именно Паша 183 показал российским художникам, почему можно и нужно выходить на улицы: «Сегодня мы видим, что множество современных художников выходят в открытое пространство города, понимая, что таким образом они получат такую обратную реакцию зрителя, которую невозможно получить в галерее или музее. Уличное искусство стало частью современности».