Я родился в Сочи. В девятом классе мы с друзьями впервые увидели, как взрослые парни на улице танцуют брейк-данс. Мне тогда показалось, что это шкодный, ломаный танец: в нем есть все виды спорта, все виды танца. На переменах мы спускались в школьный холл: пробовали, корячились, падали. После уроков бежали на рынок за оргалитом (прессованный картон, идеальный пол для брейк-данса. — Прим. ред.), тренировались на стройках, в пыли и грязи, а в хорошую погоду выходили на баскетбольные площадки. Через полгода собрали команду Freestyle Mastazz, поставили шоу и поехали на первое соревнование в Туапсе. Нам повезло — заняли второе место. Следующие 12 лет ездили по танцевальным фестивалям и конкурсам, завоевывая призовые места в России и за рубежом.
Родителей не стало, когда мне было восемнадцать. Чтобы танцевать брейк-данс и оплачивать учебу в институте, я пошел работать на стройку: мне всегда нравилось кровельное ремесло. Год проработал подсобным рабочим, а потом собрал бригаду — мы брали частные заказы, стелили крыши.
Так я жил, пока не попал в аварию: ехал на мопеде и на скорости столкнулся с машиной на трассе в Лазаревском (курортный район в Сочи. — Прим. ред.). Водитель сразу укатил с места ДТП, а я так и остался лежать на дороге — с черепно-мозговой травмой и раздробленной правой ногой.
В больнице
Я думал: врачи соберут. И не таких собирали.
Несколько дней я пролежал в Лазаревской больнице. Ко мне не пускали друзей и родных — врачи убедили их, что я в порядке. А когда наконец впустили, и друзья увидели рентгеновские снимки, начался бум: выяснилось, что если затянуть еще на сутки, меня не будет в живых. Ребята перевезли меня в Хостинскую больницу №3. Там врачи заявили, что нужна срочная операция. Никто не понимал, как медперсонал Лазаревской довел до такого: ногу можно было спасти, по крайней мере до колена. А теперь началась газовая гангрена, которая за три дня захватила почти всю ногу. Расклад был 50 на 50 — или выживу, или нет.
Еще месяц я пролежал в Хостинской — шли операции, одна за другой. И вот вроде бы все закончилось — меня были готовы выписать. Я думал: ну отойду от шока, и можно будет подумать о протезировании. Но после осмотра врач сказал, что ампутацию произвели некорректно, на ноге растет экзостос (образование на поверхности кости. — Прим. ред.). Если не сделать реампутацию, я вообще не смогу пользоваться протезом. Меня отправили в Москву, а затем в Екатеринбург и Кострому — сперва на реабилитацию, а затем на повторную операцию и восстановление.
Дома
После аварии Freestyle Mastazz распались: у кого дети, у кого жена, у кого Москва. Вернувшись домой (сейчас я живу в Краснодаре), я понял, что не стану сидеть на месте, а попробую заняться спортом. Мой отец всю жизнь проработал на судоверфи в Лазаревском, строил корабли и лодки. Когда я был маленьким, они построили корабль на веслах «Ивлия». На ней они обошли немало стран: помню, мне было лет семь, когда отец вернулся из плавания и привез миллион турецких шоколадок. Позже, когда я подрос, мы частенько ходили с ним на лодке с веслами — «Тузике». Я греб, а он просто сидел на корме.
Я вспомнил детство, подумал и решил заняться греблей. На первом занятии тренер меня отметил: «Гляди-ка, все переворачиваются с первого раза, а ты держишься. Будем тренироваться». Уже через два года тренировок я занял третье место на чемпионате России по гребле на байдарках и защитил мастера спорта.
Но и гребли мне было мало, понял, что снова хочу танцевать. Мне казалось: если я покажу людям, что можно двигаться даже после аварии, это поможет таким, как я.
Настало сложное время. Я уволился с работы (несколько месяцев продавал путевки в турфирме), чтобы всерьез заниматься греблей и танцами. Танцевать сначала не получалось. Я учился ходить на протезе, но тренировался без него, так было проще. Тело не слушалось, я падал, боялся приземлиться на культю — было больно, да и непонятно, как это может отразиться на ноге. Денег не было, взял кредит. Не понимал, как быть: плюнуть на все и идти к своей мечте, влезая в долги, или работать с утра до вечера. Со своей пенсией по инвалидности в шесть тысяч рублей я бы недалеко уехал. Мне предлагали устроиться на работу и получать 15 или 20 тысяч рублей, но при этом нужно было сидеть в офисе — с утра до вечера. Это означало, что придется бросить танцы и греблю. Я выбрал мечту. Сейчас работаю инструктором по гребле в той же школе, где тренируюсь.
На сцене
Однажды мне позвонил приятель с «Comedy Battle» и предложил поучаствовать в шоу «Танцы» на ТНТ. Я согласился и тут же предложил подруге Даше Смирновой поставить номер. В танцах с партнером нужно почувствовать друг друга, а я на тот момент еще не чувствовал сам себя. Мне было страшно причинить ей боль или, не дай бог, уронить. Станцевались мы за два месяца. Наш номер понравился зрителям и жюри: Бузова (ведущая шоу «Танцы». — Прим. ред.) плакала на съемках, все называли нас героями. Мы прошли в следующий тур. Идти дальше я отказался: понимал, что жюри не сможет оценивать меня наравне с другими танцорами. «Танцы» — это соревнование, в котором каждый должен пройти все этапы, справляется он с ними или нет.
После конкурса мы с Дашей подумали: почему бы не открыть инклюзивную школу танца — для детей с ограниченными возможностями? Даже если ребенок не захочет танцевать, мы сможем научить его двигаться — так, чтобы ему было комфортно жить. Можно было бы сделать несколько танцевальных направлений (например, включить в программу бальные танцы на колясках). Чтобы понять, как это устроить, я провел несколько детских мастер-классов. Меня поразило то, что я увидел: обычные дети, схватывавшие танцевальные приемы на лету, помогали инвалидам, у которых получалось чуть медленнее. В них как будто просыпался внутренний тренер: они воспитывали друг друга, учили, помогали, общались.
Первую школу мы планируем открыть Краснодаре, а затем развернем сеть филиалов по всей России, чтобы каждый ребенок с ограниченными возможностями мог танцевать. Для инвалидов школа будет бесплатной. Сейчас мы ищем спонсоров и инвесторов и очень надеемся на их помощь. Нам предлагали выделить помещение при РГСУ в Москве, чтобы мы занимались там с детьми. Мы временно отказались, потому что нам нужна постоянная отдельная площадка, которую можно оборудовать под танцевальный класс.
Последние месяцы я много езжу: провожу мастер-классы в разных городах, участвую в форумах гражданских активистов и рассказываю о нашей мечте. Недавно снова участвовал в шоу «Танцы» — закрывал финальную программу. Для этого летал в Москву, а оттуда в Пермь — участвовал в форуме «Я гражданин», был экспертом на площадке «Несломленные амбиции». После — в Краснодар, а оттуда — в Липецк, участвовать в благотворительной акции в День инвалидов.
В следующем году я хочу подать заявку на государственный грант, чтобы открыть некоммерческое предприятие. Друзья советуют запустить краудфандинговую компанию и так собрать деньги на школу, но я пока не готов это сделать. Сейчас мне важно оформить НКО, чтобы все было прозрачно и официально. Я не хочу, чтобы люди потом говорили: куда ты деньги тратишь, наверняка что-то себе покупаешь. Если даже будет какой-то общий сбор — пусть он будет честным, чтобы каждый человек видел, на что пошли деньги и какое оборудование мы купили. Нас многие поддерживают. Люди ждут.