Все мы знаем, что в хорошем спектакле должно быть три акта: завязка, кульминация, катарсис. К четырем утра 16 июля у жителей Турции, всю ночь не отлипавших от телевизора, сложилось ощущение, будто они посмотрели идеально срежиссированное представление.
У спектакля была завязка: поздним вечером 15 июля военные на танках и бронетранспортерах перекрыли мосты, аэропорты и государственные здания в Стамбуле и окружили правительственные здания в Анкаре. Правительственный телеканал TRT был захвачен. Ведущая в прямом эфире зачитала обращение мятежников: мол, поскольку демократия в этой стране кончилась, армия забирает власть себе. В Стамбуле под комментарий корреспондентов в прямом эфире полиция сдается мятежникам; «Мы окружены, но держимся», — передает глава стамбульского муниципалитета. В Анкаре еще хуже, но ничего не понятно. Премьер-министр Бинали Йылдырым по телефону называет происходящее «попытка переворота» и просит граждан не волноваться. Президент страны Реджеп Тайип Эрдоган ничего не передает, где он находится, неизвестно.
За тревожной завязкой следует эмоциональная кульминация. Появляется Эрдоган — на связи с тележурналистами через экран айфона. Он обвиняет в происходящем своего давнего противника Фетуллаха Гюлена (имама, стоявшего за идеей турецкого «умеренного исламизма», который некоторое время назад рассорился с Эрдоганом и живет в Пенсильвании) и велит туркам выходить на улицы и площади, чтобы покончить с заговором прямо сейчас. Через какие-то минут десять камеры уже показывают людей на улице Ватан, у занятого военными штаба турецкой полиции. Они перекрывают дорогу танкам и скандируют «Военные, уходите!». Следующее включение — толпы гражданских, прибывающих освобождать аэропорт Ататюрка в Стамбуле. Еще одно — площадь Таксим, забитая народом. Со всех мечетей Стамбула на полной громкости раздается призыв имама — за Стамбул, за Стамбул. Многим туркам приходит СМС от президента Эрдогана — выходите на площади, выходите на улицы.
Акт третий — «Победа демократии». Над Стамбулом низко летают истребители, с резким хлопком переходя звуковой барьер, в домах трясутся окна и стены, и кажется, будто бомбят — но на самом деле не бомбят. Просыпаются и плачут дети, плачут женщины в соцсетях. Бомбят Анкару, президентский дворец, здание парламента. Но уже к четырем утра освобожденный турецкий парламент со следами бомбежек показывают в новостях. На улицах то скандируют, то стреляют. Но чем ближе к утру, тем больше поют и скандируют, чем стреляют. В минаретах Голубой мечети поломались динамики — призыв к молитве звучит отрывочно и прерывисто, словно автоматная очередь. Мятежники захватывают здание медиахолдинга Dogan и телеканала CNN Türk. Но не проходит и получаса, как здание триумфально освобождено. Главред турецкого CNN описывает захватчиков: молоденькие, неопытные, страх в глазах, «Мы просто выполняли приказ», — говорят они. По телевизору тем временем крутят кадры сдачи военных полиции — ведут мальчишек, некоторые плачут, один и вовсе уткнулся в грудь приобнимающему его полицейскому. Президентский самолет приземляется в аэропорту Ататюрка — торжествующая толпа чуть ли не на руках выносит Эрдогана из самолета.
Где-то на этом месте в соцсетях начинают появляться изображения президента Эрдогана с «Оскаром» в руках, вот такие сообщения и картинки. Действительно, путч, увиденный нами, — это настоящий подарок для действующего президента, который все никак не может добиться от своего народа и парламента неограниченной власти. А тут ему разом и поправили пошатывающийся рейтинг, и дали основания требовать в парламенте изменения конституции, и «забыли» все скандалы последних дней — и отсутствие у Эрдогана университетского диплома, и три миллиона сирийцев, «усыновленных» широким жестом, вызвавшим возмущение именно у эрдогановских последователей.
И поскольку медиа в Турции запрещено говорить о плохом и картинка в телевизоре не отражает ситуации на улицах, реальная цена этого маленького, победоносного для Эрдогана переворота не сразу ясна. Только на следующий день приходят сообщения о сотнях погибших и раненых, как и картинки публичной расправы над мятежными военными — их, сдавших оружие, отхлестали плетьми, а одному на Босфорском мосту отрезали голову. Разрушения кажутся слишком большими и неуправляемыми, чтобы слету обвинять в них Эрдогана — очевидно, что от этих обвинений ему не отделаться уже до конца карьеры. А карьера у него, получившего сегодня ночью все карты в руки, будет долгой.
Но что говорить о будущем — оно так же неясно, как до сих пор неясны все причины и детали неудавшегося ночного переворота. Что здесь на самом деле важно — это готовность турецкого народа выходить на улицы и умирать за президента Эрдогана юкак единогласно выступившая против мятежников оппозиция. Рассчитывать на эту поддержку заранее было бы слишком рискованно.
Сейчас в Стамбуле тихо, с улицы слышен детский смех, открыты магазины, транспорт работает по расписанию. Ничто не напоминает о вчерашнем шуме истребителей, хотя и забыть их мы сможем нескоро. Но одна вещь кажется здесь важной. Читая русские источники, я все время натыкаюсь на довольно романтические представления о турецких военных переворотах — мол, сейчас придут хорошие ребята и побьют плохих исламистов (наверное, эти романтические заблуждения обоюдны — мои знакомые турки точно так же восторженно любят русских коммунистов и мечтают об их возвращении к власти). Так вот, военные перевороты в Турции —это ни фига не романтично. Это публичные казни, массовые аресты, комендантский час и атмосфера постоянного страха, которую за последние годы здесь порядком подзабыли. Мы живем в стране, которая многим из нас не нравятся — авторитарным президентом, ИГИЛ (организация, запрещенная в РФ) под боком, движением от светского государства. И мы, может, хотели бы видеть ее немножко (а кто-то так и множко) другой. Но именно эту страну турки сегодня ночью отстояли ценой собственных жизней.