Я родилась и выросла на Дальнем Востоке. Помню такой случай из детства: в три года залезла на вершину горы, и старшие ребята меня оттуда снимали. Уже тогда меня тянуло в горы.
В 6 лет моя семья переехала в Красноярск, и мама привела меня на Столбы. Больше дома она меня не видела… Блины были нашей с подругой валютой, и за блинчик с творогом или с фаршем кто‑нибудь лазил сюда с нами.
И сейчас я самая заядлая столбистка, я часто забираюсь туда, куда многие мужчины бы даже не полезли. Для фри-соло (лазанье по естественному рельефу без напарника и страховки. — Прим. ред.) должны быть определенные склад мозга и эмоциональное восприятие. Только так удается преодолеть экстремальные условия — когда воля побеждает эмоции.
Когда бывает сложно, я думаю: «Зачем я сюда залезла? Говорили же, не ходи туда». Но когда маршрут крутой, ни о чем думать вообще нельзя — нужно сконцентрироваться и перейти на автопилот. Уже внизу люди спрашивают тебя, как это было, а ты даже не можешь вспомнить, потому что внутренний штурман просто ставил твои руки на нужное место.
Раньше столбисты лазили с калошами и канифолью, чтобы натирать калоши. Сейчас мы берем с собой магнезию для пальцев, чтобы не скользить по скале. И короткую веревку на всякий случай — вдруг кого придется спасать или подстраховаться можно было бы. И, конечно, бутылка, чтобы набрать воды из местного родника.
У меня никогда не было серьезных травм. Один раз я сорвалась на стене с двенадцати метров. После этого было страшно, но страх постепенно преодолевается. Я давно понимаю, куда могу залезть, а куда — нет, и рассчитываю свои силы.
Некоторых вещей я просто не боюсь. У меня столько энергии, что нужно куда‑то ее потратить, чтобы никого не достать. У меня, видимо, что‑то с мозгами, мне нравится так жить — чувствовать скалы руками и ногами, головой. Иногда подхожу к горе, где нужна техника, которую я еще не освоила, и думаю: «А как я это буду делать?» А потом просто беру и делаю. Скалы — моя эмоциональная половина.
На Столбах есть избы — по сути закрытые клубы, туда очень трудно попасть. В заповеднике примерно 15 изб, туда входят опытные люди — альпинисты и мастера спорта, которые помогают находить заблудившихся людей и тушить пожары в лесу. Я — единственный человек на Столбах, который ходит сразу в две избы. У меня два ключа.
Пару лет назад ребята из нашей избы нашли пару, которую не могли найти три дня. Мальчик лет двадцати умер, а девушку удалось спасти. Было много ситуаций, когда мы вызывали МЧС. Однажды снимали мужчину со столба, он полез один, упал с тридцати метров — это десять этажей дома. Непонятно, как он жив остался.
Столбы унесли много жизней. Один из самых уважаемых столбистов, Володя Теплых, сорвался на одной из скал, Перьях, — на том маршруте, который он преодолевал много раз. Каждый год я провожу ночные соревнования внутри Перьев, посвященное памяти Теплых.
Сейчас я преподаю скалолазание в красноярском университете на искусственном рельефе. Вожу сюда студентов, учу их слушать природу и общаться с ней. Но не показываю многих вещей, потому что это очень опасно, потом не докажешь, что это нельзя делать: «Если бабушка так может делать, почему я не могу?»
