Гид по архитектуре и культуре Ташкента: как город открывается миру и придумывает себя
Гид по архитектуре и культуре Ташкента: как город открывается миру и придумывает себя
Советский сейсмический модернизм, экспериментальные дома, самое красивое в мире метро, фуд-корт Великого шелкового пути, плов, новая культура и советы местных.
Текст: Елена Верещагина
Фотограф: Раха Калыбаев
Солнечный, теплый, еще не избалованный модными заведениями на каждом углу город с мировыми шедеврами, у которых еще нет толп посетителей, невероятным архитектурным советским модернизмом, дворами, в которых растет акация и спеет хурма, еще не успевшими попасть на все кадры. Ташкент как влюбленность, в которой еще никто не признался. Через пять лет он станет новым Тбилиси, через двадцать — мировой культурной столицей (есть все шансы). Успейте увидеть его таким.
Как новый город придумывает себя
В конце 2019 года Узбекистан стал страной года по версии The Economist. Республика перестала быть «старомодной советской диктатурой», ей, конечно, предстоит пройти еще долгий путь, отмечает журнал, «но ни одна страна не продвинулась так далеко». Новый президент Шавкат Мирзиеев затеял такие изменения в политике, экономике и культуре, что, кажется, именно так хлопают створки окон, когда их раскрывает сильный ветер. Первыми стали тектонические реформы по возвращению прав и свобод вроде запрета принудительного труда на хлопковых полях. Вместе с обновлением политического режима страна становится открытой в буквальном смысле: теперь сюда можно въехать без визы.
Новая культура
Осенью 2021-го в Лувре откроется выставка, посвященная Шелковому пути, — 300 экспонатов культурного наследия Узбекистана впервые соберут в одном пространстве. И не только в Лувре. Музей искусств в Узбекистане со сложносочиненной коллекцией, в которой исторически нашлось место и коврам с национальными орнаментами, и керамике Пикассо, окажется в новом пространстве, которым займется Тадао Андо. Звездный японский архитектор, лауреат Притцкеровской премии особенно ценит (и умеет работать) национальную эстетику, отмечая, что музей должен стать не похожим ни на один его проект «ни на Востоке, ни на Западе», а также «символом ренессанса и надежды».
Еще одна точка невозврата в культурном ландшафте города — Центр современного искусства. В здании бывшей дизельной электростанции, которая давала энергию для первой в Ташкенте ветки трамвая, уже проведена первая публичная программа (с ней помогал музей «Гараж»), а также выставка узбекской художницы Саодат Исмаиловой, которая живет между Ташкентом и Парижем. Летом здесь пройдет большая выставка, посвященная алгоритмам (Узбекистан — родина алгоритмов, математик Аль-Хорезми родился на западе страны).
Центр современного искусства в Ташкенте обещает быть прогрессивным — работа над его проектами будет выстроена в режиме открытой лаборатории, в которую войдут молодые узбекские художники и исследователи. Эта же группа будет работать над подготовкой национального павильона Узбекистана на Венецианской биеннале в 2020 и 2021 годах — страна до этого никогда не принимала участие на этом форуме современного искусства и архитектуры.
Добавьте к этому студентов, которые выбирают, где продолжить образование — у себя в стране или поехать в Европу — сотни поверивших в силу реформ и возвратившихся в страну молодых людей и средний возраст жителя Узбекистана чуть больше 26 лет. Это страна, которую все будут узнавать заново уже завтра.
Фуркат Палван-Заде, автор телеграм-канала «Ташкент — Тбилиси», сооснователь проектов «Сигма» и Budka
Мне сложно говорить о любимых местах в Ташкенте, так как я уехал из города, когда мне было 16 лет. В подростковом возрасте я разбирался со своим богатым внутренним миром и проблемами с ним связанными. Соответственно, психогеографические и урбанистические опыты были пережиты в глубоком детстве. Помню двор хрущевки, в котором вырос. Все жители дома хорошо знают друг друга, и можно не ходить в детский сад и просто шляться по соседям. Яркое воспоминание: старшие приводят меня на площадь Независимости (бывшая площадь Ленина) ходить вдоль фонтана жарким летним днем. Помню, что на площади в те годы было очень много людей. Помню головастиков на дне неглубокого бассейна. И мокрые ноги. Очень любил набережные ташкентского канала с горной водой, мы в нем купались. Не знаю, делают ли так сейчас, но вода в те годы была чистейшая и ледяная. Отчетливо помню наш «Бродвей» — одно из немногих публичных пространств в городе. Там продавали пиратские кассеты и диски (альбом «Морская» «Мумий Тролль», альбом «Discovery» Daft Punk среди важных событий). Очень зеленый и уютный город.
В нулевые Ташкент стал совсем стерильным. Большая часть советской архитектуры была почему-то до неузнаваемости реконструирована. Публичные пространства зачищены от людей. Несколько лет назад руководство страны решило взять курс на открытость и перемены. Чему я очень рад. Перемены чувствуются на самом базовом уровне — с момента выхода из самолета. Вдруг оказалось, что можно привести в порядок логистику внутри аэропорта. Вдруг оказалось, что свободная пресса — это не так страшно. Вдруг оказалось, что скопление людей на площадях и скверах —это хорошо. Очень рад этим и другим переменам. Надеюсь, они неотвратимы.
Сейсмический модернизм, свободный театр и плов
В 70-е Ташкент стал местом, с одной стороны, смелых, с другой стороны, практичных архитектурных экспериментов. Этого могло и не произойти, если бы не трагедия: весной 1966 года землетрясение почти полностью разрушило центральную часть Ташкента. Город нужно было срочно восстанавливать: так появился урбанистический феномен, который некоторые называют сейсмическим модернизмом. Сюда стоит приехать только за образцами этого вынужденно-свободного стиля, которых больше нигде не встретить,— посмотреть район Чиланзар, экспериментальный дом «Жемчуг», рынок «Чорсу», метрополитен, орнаменты и мозаики.
Ольга Казакова, историк архитектуры
Говоря о наследии советского модернизма в Ташкенте, стоит иметь в виду несколько довольно важных, повлиявших на формирование этой архитектуры, факторов. Во-первых, это крупнейший город в Центральной Азии, и в советское время он рассматривался как центр региона и как витрина Советского Союза «на востоке», поэтому на «парадную» архитектуру Ташкента выделялось довольно существенное финансирование. Кроме того, это одна из наиболее наглядных попыток создать архитектуру, «национальную по форме, коммунистическую по содержанию», попытка продемонстрировать советскую модернизацию «Востока» с учетом, выражаясь языком того времени, «местных архитектурных традиций». Особую специфику этой попытке придает тот факт, что многие наиболее значимые здания советского модернизма проектировались в Москве — то есть именно архитекторы из центра и создавали в Ташкенте «современную национальную архитектуру». Почему так вышло — тема для отдельного разговора. Еще один важнейший фактор — Ташкентское землетрясение 1966 года, которое во многом стало точкой отсчета для формирования нового облика города — как раз в стиле советского модернизма.
В качестве центрального ансамбля была спроектирована гигантская площадь Ленина — с административными зданиями и огромным открытым пространством, которое, мягко говоря, не слишком соответствовало местным климатическим условиям и традициям, однако представляло собой интересный с точки зрения советского градостроительства артефакт. Сегодня эта площадь является территорией правительственного комплекса, она существенно перестроена, а доступ сюда закрыт.
«Московские дома»
Первым символом новой эпохи домостроения стал жилой ансамбль на площади Хамида Алимджана, в центре Ташкента. Четыре жилых башни с небесно-голубыми фасадами и одноэтажной «скобкой», выходящей на площадь, были спроектированы в Москве. Высотки сейсмоустойчивы — это было главным требованием — их соединяет подземный ход. Для симметрии в 90-х решено построить четверку домов напротив, но все же лучше смотреть на оригиналы.
Экспериментальный дом «Жемчуг»
Заходя в «Жемчуг», попадаешь в плен счастливого коммунального быта. Галерейный экспериментальный 16-этажный жилой дом был построен по проекту ташкентского архитектора Офелии Айдиновой. Казалось, что для жизни здесь было все и даже больше: общественные дворы или, по-другому, рекреации через каждые три этажа, прачечная в подвале, крыша с бассейном для всех жильцов. На деле все превратилось в эксперимент на выживание: дом строился 11 лет, и часть жильцов просто не дождалась своих квартир. Те, кто дождался, ворчат на неудобство в эксплуатации, годами ждут ремонта и, кажется, уже не могут проникнуться мечтой образца 1985 года.
В «Жемчуг» (название дом получил из-за ювелирного магазина, открытого в цокольном этаже) обязательно нужно попасть: посмотреть на скругленные углы, замысловатые переходы, баскетбольные кольца, деревья и другие атрибуты уличного двора на высоких этажах. Крыша — отдельный мир. Сложносочиненные инженерные конструкции, винтовая лестница на башню, бассейн и вид на город — хорошо, что этот эксперимент состоялся.
Что читать:
Филипп Мойзер. Сейсмический модернизм.
Архитектурно-исследовательский путеводитель по зданиям и уникальному явлению, которое автор называет сейсмическим модернизмом
«Ташкент, самая южная миллионная метрополия Советского Союза, — город, поражающий архитектурными контрастами и парадоксами. Ташкент знаменит самыми красивыми в мире сборными зданиями. В градостроительном отношении он всегда отличался известной двойственностью, порожденной сосуществованием древнего восточного и нового русского городов. Со всей очевидностью эти контрасты и эта двойственность проявились после разрушительного землетрясения 1966 года, когда новый город выжил, а старый превратился в руины. Но это трагическое событие имело и положительную сторону».
Станции метро
В ташкентском метро три линии и 29 станций. Совершенно не жалко времени для того, чтобы спуститься в подземку и добраться до самых примечательных интерьеров: на станции «Узбекистон» — плафоны в виде хлопка, на «Чиланзаре» — цветные керамические вставки про труд узбекского народа, на станции «Космонавтлар» стоит обратить внимание на колонны, у «Мустакиллик Майдони» — запрокинуть голову, чтобы рассмотреть национальные орнаменты на потолке, а на «Алишер Навойи» — проехать на эскалаторе, чтобы полюбоваться на огромное геометричное панно.
Ольга Казакова, историк архитектуры
Интерес представляет Музей Ленина, построенный по проекту Евгения Розанова (после 1991-го — Музей истории Узбекистана). Основной мотив фасада — увеличенная до гигантского размера панджара — узорчатая солнцезащитная решетка. Потом этот мотив использовался в архитектуре Узбекистана, что называется, и в хвост и в гриву.
Можно посетить кафе «Голубые купола» на бывшем бульваре Ленина — сейчас это ресторан, а во времена СССР — популярная чайхана. В свое время ее ругали за слишком выраженный ориентализм, но на фоне современной узбекской архитектуры павильон таковым не кажется.
Еще один интересный объект — Дворец искусств, тоже авторства Розанова, — гигантский «сундук» с сумасшедшими в хорошем смысле интерьерами, спроектированными Еленой Сухановой. Еще хорош цирк, и действительно достойная архитектура выставочного зала Союза художников Узбекистана — в этом здании, пожалуй, наиболее органично сочетаются местные архитектурные традиции и современные материалы.
Мозаики и орнаменты повсюду
Увидеть необыкновенную мозаику на стене типовой девятиэтажки — для Ташкента обычное дело. В 70-е в стремлении восстановить разрушенный город и сделать однообразное уникальным в Ташкент приехали братья Петр, Александр и Николай Жарские — за тридцать лет художники создали около 200 мозаик на стенах зданий. В ход шли восточные узоры, равенство и братство, русские сказки, советская пропаганда и космос. А иногда все вместе. Таких сочетаний сюжетов, орнаментов и деталей нет больше нигде. Вот, например, триптих на торцах девятиэтажек — серия панно на тему освоения космоса, где атлетичные фигуры в скафандрах переплетены со знаками зодиака и восточными орнаментами.
Что смотреть:
«Нежность» и «Влюбленные»
Романтические короткометражки о Ташкенте шестидесятых
Телебашня и центр плова
Все, что есть в каждой телебашне, — самая высокая смотровая площадка, где можно собрать карту города по кусочкам, вращающийся ресторан с интерьерами времен СССР и строгий пропускной режим — есть и в Ташкенте. Башня занимает 11-е место в мире по высоте. Но покупать билет сюда стоит хотя бы, чтобы посмотреть на панно в фойе — оно сделано из мрамора, металла и полудрагоценных камней наподобие флорентийских мозаик.
В трех минутах ходьбы лучшее место для обеда — Центр плова. Плов здесь готовят прямо при входе, на улице, в огромных казанах. Внутри — зал на несколько сотен человек (есть более спокойный второй этаж) — ближе к обеду все пространство заполняется гулом пришедших и конвейером бело-синих тарелок. В меню три вида плова: свадебный, особенный и чайхана, все с казы (конской колбасой) и перепелиными яйцами. (И, если кажется, что маленькой порции не хватит, это только кажется). В наборе настоящего знатока к плову обязательно прилагаются пепси, ачучук (салат из помидоров и лука) и сузьма (что-то вроде простокваши).
Рынок «Чорсу»
Если бы надо было выбрать одно место, которое точно стоит увидеть в Ташкенте, им бы стал рынок «Чорсу». Огромный базар (в переводе — «четыре дороги»), который существовал и 500 лет назад, музей под открытым небом, лучший способ получения аутентичных гастровпечатлений. Чорсу — это монументальный голубой купол без единой опоры, любоваться которым под базарный шум — отдельное удовольствие. Любоваться можно и горками разноцветных специй, и орнаментами пиал на любой вкус, а еще можно торговаться и пробовать — шоколадную хурму, курт (шарики из творога), горный чай.
«Обжорный ряд» — восточный фуд-корт, уходящий корнями в Великий шелковый путь. За каждым прилавком свой хозяин или хозяйка — плов, нарын, жареная рыба, шашлык и стритфуд с бараньими потрохами готовятся прямо здесь. Полчаса, проведенные за приемом пищи за непритязательными клеенчатыми столами, простыми приборами, обязательно с лепешкой и сладковатым зеленым чаем — один из самых точных материальных эквивалентов пресловутому национальному колориту.
Саодат Исмаилова, видеохудожник, режиссер
Для меня Ташкент в первую очередь — старый город — Эски Шахар, где еще можно пройтись по узким улицам, здороваясь с детьми и стариками. В этой же части города находится центральный рынок «Чорсу» со всевозможными специями, сухофруктами, лепешками, а также разнообразными лицами со всех регионов страны. Народ как есть! На «Чорсу» впечатляет купольная архитектура, созданная в начале 1980-х. В этой же части города есть два кладбища: одно из древнейших — Кукча с захоронением Шейха Заийнитдина и его подземной Чиллахоной (келья для медитации) и Чагатайское кладбище с отделом коммунистических деятелей и деятелей искусств советского периода. Мраморные бюсты дефилируют в геометрическом порядке среди ухоженных кипарисов и дубов. Мне кажется, рынок и кладбища всегда представляли ключевые сплетения любого города.
В летнее время, когда на улице 40 градусов жары, люблю спуститься в ташкентское метро, оно бывает безлюдным и прохладным. Посидеть на станции метро «Космонавтов», облокотившись на холодные колонны, покрытые стеклом, символизирующие струю газа при взлете ракеты, — и можно снова выбираться на жару.
Городище «Минг урик»
Остатки древнего городища с очень поэтичным названием («Тысяча абрикосовых деревьев») в центре современного города. Считается, что благодаря этому месту удалось установить точный возраст Ташкента — две тысячи двести лет. Надеяться лучше на хорошее воображение, тогда посреди археологических руин можно представить когда-то существовавшие крепость-цитадель и Шахристан — сам город с дворцом, богатыми домами, ремесленными мастерскими и культом поклонения солнцу.
Одна из составляющих характера города, его духа — ташкентские дворики. Ташкентцы почти не знали коммунальных квартир, а дружные дворы, заселенные людьми разных национальностей и вероисповеданий — местными, приезжими, эвакуированными, спасающимися от голода, от войны, от репрессий или репрессированных, — знают или помнят очень хорошо.
Эта трогательная особенность Ташкента нашла свое отражение в самом теплом романе Дины Рубиной «На солнечной стороне улицы», а хорошие гиды включают такие дворы в свои городские маршруты, заводят в подъезды, и видно, что сами это очень любят.
Что читать:
Роман-признание в любви советскому Ташкенту, в котором авторская ностальгия существует параллельно с жизнью героев
«Шестьдесят пять лет прошло, а эти картины у меня перед глазами, как вчерашний день… И вообще, сколько за плечами осталось — Саратов, Москва, десятки городов… Вот сейчас и до конца уже — Марбург, а я до сих пор, стоит только закрыть глаза, так ясно представляю себе эту улочку, по которой мы с мамой идем, — высоченные кроны чинар сплетаются над головою в зеленый солнечный тоннель…»
Дом Половцева
Бесконечная вязь тонких линий орнаментов, торжество каллиграфии и геометричное совершенство восточных интерьеров. Дом был перестроен в XIX веке по заказу русского дипломата и большого ценителя подобной архитектуры Александра Половцева. В экспозиции современного Музея прикладного искусства главное, конечно, сами стены и потолки. Но есть и тысячи экспонатов — картины, ткани, керамика, фарфор, золотое шитье. Отдельное удовольствие — внутренний дворик музея с одним из первых фонтанов Ташкента, нависающими плакучими ивами и видом на изразцы веранды.
Театр «Ильхом»
Мощный пласт культуры, не зависящей от установок любых государственных учреждений. Первый независимый театр в советском Узбекистане создал режиссер Марк Вайль в 1976 году. «Ильхом» пережил перестройку, лихие 90-е и трагическую смерть своего основателя. Сегодня в репертуаре этого культового места как классика, так и дебюты современных драматургов, а в общем — талантливая и выдержанная импровизация всегда.
Напротив «Ильхома» находится одно из самых красивых зданий Ташкента — панорамный кинотеатр. Революционный по меркам СССР шедевр выжил при землетрясении, и сегодня это легковесная и невероятно эстетичная конструкция существует вне времени. Фредерик Шобен, показавший миру, за что ценить советский модернизм, включил здание кинопанорамы в подборку примечательных объектов бывших союзных республик.
Одил Мухамедов, создатель проекта Men of Culture
Постоянно возвращаюсь в театр Марка Вайля «Ильхом». Возвращаюсь не только из-за смелых, суперактуальных и очень красивых спектаклей, которые хочется пересматривать и постоянно находить для себя что-то новое, но и из-за уникальной атмосферы, которая там царит. «Ильхом» давно вышел за рамки классического представления о театре, здесь регулярно проходят фестивали, концерты, выставки, кинопоказы, мастер-классы, лекции и многое другое.
После особенного культурного опыта, который обычно там получаешь, хочется прогуляться и поразмышлять об увиденном. Выйдя из театра, можно пройтись по центральной улице города, заглянув сначала на площадь Памяти, а потом попасть к монументу «Мужество» — моему любимому памятнику в Ташкенте.
Что еще
Музей истории Узбекистана, Дворец дружбы народов, выставочный зал Союза художников, цирк, гостиница «Узбекистан» обязательны к просмотру для завершения списка экспериментальной архитектуры 70-х с южной прививкой.
Ташкент — это еще и город советской эвакуации, в котором Анна Ахматова, Елена Булгакова, Марина Цветаева пытались свыкнуться с новой реальностью. Можно прогуляться по дворам, которые помнят встречи, бедность и быт ленинградской интеллигенции.
Плюс сухая и мягкая погода, невероятно много солнца и зелени (на каждом шагу), недорогая, очень простая и очень вкусная еда (не только узбекская, но и, например. корейская), горы с водохранилищами, лыжными склонами зимой и пляжами летом в получасе езды от города, расцветающая культура баров и фестивалей — это город, который еще точно даст повод, чтобы узнать его получше.
За помощь при создании материала редакция благодарит Фонд развития культуры и искусства при Министерстве культуры Республики Узбекистан.