Не могла с утра не зайти в храм Христа Спасителя, надо было проститься с Лужком. Так его мама называла. Так его вся Москва называла. Лужок. Довольно ласково, кстати.
Все красиво, официально. Людей, слава богу, много. Я шла с цветами и перечисляла в голове все, чем Юрий Лужков запомнился москвичам. От кепки и МКАД до храма, бесконечной стройки и лужковской надбавки и много-много еще всего.
А мне он запомнился помощью маме. Он принял Виктора Зорза, который приехал к Лужку с письмом от Маргарет Тэтчер, выслушал его и выделил здание на Доватора, 10, под строительство Первого московского хосписа. А потом он пришел на первый благотворительный концерт в Большом театре, организованный Андрисом Лиепа, поговорил с мамой и с нашей пациенткой Еленой Михайловной, которая за 5 минут и уже навсегда обратила его в хосписную веру, и пообещал, что хосписы будут в каждом округе города. Слово сдержал. Только в западном и восточном округах не успел. Но мы наверстали уже без мамы и без Лужкова, с Сергеем Собяниным…
83 года — кажется, совсем не возраст для такого энергичного человека. А я еще помню день его отставки. Некрасиво было. Очень. И мама тогда на утренней конференции в хосписе много говорила про него. Даже запись осталась где‑то… Говорила о том, как важно помнить о людях хорошее и сохранять чувство благодарности. Навсегда.
Я шла вдоль строгих красных бархатных лент на ограждении и смотрела на близких.
Как тяжело прощаться с такими значимыми людьми. Вы ни секунды не одни, и даже сейчас он не ваш, и слезы ваши и боль у всех на виду. Тяжело. Но думаю, сам он доволен тем, что с ним сегодня прощаются в этом храме.
