Что случилось
Реализацией проекта занимается строительная компания Capital Group — один из крупнейших девелоперов Москвы, который специализируется на строительстве жилья премиального и бизнес-класса.
Проект разработало швейцарское бюро Herzog & de Meuron — лауреаты Притцкеровской премии и авторы проектов Эльбской филармонии и галереи Тейт в Лондоне. Первым проектом бюро в России было здание кампуса университета в Сколково.
Главная идея проекта — «парящий горизонтальный небоскреб». Восьмиэтажные жилые корпуса будут возвышаться на 36-метровых колоннах над зданиями бывшего Бадаевского пивоваренного завода.
Для строительства комплекса на территории завода планируют снести примерно половину существующих зданий — те, на которые не распространяется охранный статус. Исторические постройки обещают реконструировать. В них расположатся кафе, пространства для занятий детей и взрослых.
Инициативные группы местных жителей и «Архнадзор» против. Они называют Бадаевский завод памятником архитектуры и требуют его сохранения.
Для реализации проекта необходимо внести корректировки правил землепользования и застройки (ПЗЗ) и межевания территорий на участке Бадаевского завода. Публичные слушания — стандартный этап этого процесса.
***
В плотном тумане над зданием школы на Кутузовском проспекте, где проводятся публичные слушания, нависают небоскребы Москва-Сити. В холле очередь на регистрацию для жителей района Дорогомилово, собственников и арендаторов помещений на Бадаевском заводе. «Привет, где еще можем встретиться?» — это обнимаются два новоиспеченных депутата Мосгордумы, которые тоже присоединяются к очереди. «Девушка, вам газету?» — один из активистов раздает печатные материалы, на обложке — большой бордовый круг со словами «Спасем Бадаевский завод».
В коридоре школы много людей, искусственные цветы в каменных клумбах, дежурят сотрудники ЧОПа. Здесь выставлены стенды с визуализацией предполагаемого проекта.
— Не солнце, а кусок неба нам закроют.
— Не кусок, а все небо!
Жители района подходят, смотрят на картинки, задают вопросы консультантам, которые дежурят тут же.
— Как будет ездить народ, по Кутузовскому, на набережной?
— Здесь будет жить существенно меньше народу, чем вам кажется. Порядка 700 квартир.
***
«Сегодня во время собрания вы можете задать все интересующие вас вопросы», —
начинает собрание ведущая, строго чеканя каждую фразу. На стене висит баннер «Я/мы Бадаевский завод», в окна заглядывают светящиеся окна башни «Федерация».
Среди тех, кто сможет ответить на вопросы жителей, территориальная проектно-планировочная мастерская ГлавАПУ Москомархитектуры и представители застройщика Capital Group.
— Кто уполномочил вас вести собрание?!
В монотонное повествование о правах пришедших врывается крик женщины в фиолетовом свитере в полоску. Это депутат Мосгордумы Елена Шувалова, у нее переносной микрофон, который подключен к коробке со звукоусилителем. «Мы собрались не для того, чтобы задавать вопросы, а чтобы принять решение об отклонении проекта». На часах — 19.07. Дальше действие на сцене и в зале развивается параллельно:
— Почему вы будете рассказывать, как будете уродовать наш район?
— Я уполномочена префектурой Западного округа, чтобы предоставить каждому из вас возможность подойти к микрофону и высказать мнение по проекту — отрицательное и положительное.
Так продолжается несколько минут, пока микрофон Шуваловой не выключается. Ведущая дает слово людям, которые выстроились в очередь к микрофонам по обе стороны зала. Три минуты даются на выступление, одна минута — на вопрос. Загорается таймер обратного отсчета.
***
«Префектура продала и жителей, и Бадаевский завод», — надрывается женщина. — «Вы хотите распилить завод на части. Представителям абсолютно наплевать на то, что это объект культурного наследия. Вы режете здания по-живому. Вы будете гореть в аду. Прошу отклонить проект».
Слово берет представитель арендаторов: «Публичные слушания проводятся незаконно, распоряжение о них не было опубликовано надлежащим образом. Их задержали, чтобы не портить выборы Сергею Семеновичу Собянину. Требую признать публичные слушания незаконными». В зале снова громкие хлопки, кто‑то достал свисток.
Следующую выступающую таймер на три минуты не устраивает: «Я буду говорить столько, сколько считаю нужным».
«Вы нас обманываете с самого сначала. Во-первых, в экспертизе, которая признала 2/3 зданий из кирпичей 1880 года современными. Это разве не ложь? Во-вторых, на публичных слушаниях. Вы нас совершенно не уважаете. Есть две стороны: вы и жители. Почему вы командуете здесь? Вы меняете параметры ПЗЗ (Правил землепользования и застройки. — Прим.ред.) под строительство безумных домов на курьих ножках. Я против этих домов и считаю, что не было сегодня публичных слушаний». К ней присоединяется следующий выступающий:
«Вы все читаете с листа, у вас прекрасно подготовленные выступления», — зачем‑то замечает ведущая. Таймер пищит. В зале кричат: «Позор!»
***
Галине Михайловне 80 лет, она живет на Кутузовском проспекте: «Я кандидат наук, заслуженный юрист Российской Федерации, мне Путин орден дал. Вы выгоняете нас сейчас обманом, выгоняете нас с этих мест. Что мы оставим детям, внукам? Я работаю в Англии, Индонезии, в России, но все связано с Кутузовским… Я одно обещаю в своей практике и своем сердце: «Я подам в суды против правительства, кроме одного человека, кроме Путина!»
Когда следом к микрофону подходит мужчина и говорит спокойным и ровным голосом, кажется, что что‑то пошло не так: «Я обращаюсь к представителям застройщика и швейцарским архитекторам. Вы приходите не на пустую землю, не на выжженную территорию, вы приходите в сложившийся город, где десятилетиями живут люди на благоустроенной привычной земле, комфортной, на сохранение которого они имеют полное право. Вы приходите на землю, на которой стоит прекрасный ансамбль Бадаевского пивоваренного завода, и предлагаете ему на голову [поставить] архитектурной комплекс. Это не пройдет в 21 веке, в 2019 году».
Раз за разом в конце выступлений звучат категоричные требования отклонить проект.
— Я 30 лет живу в доме и каждый день здороваюсь с заводом!
— Над заводом работали люди с невероятным именем. Разорвать и растащить на куски не имеете права! И пиво при них было вкусное.
— Какое право есть у вас менять облик Москвы? Завод Первую мировую войну простоял, Вторую… Только об вас спотыкнулся!
Перед сценой стоят крепкие мужчины в черных рубашках и бейджами с зелеными шнурками. После некоторых выступлений звучат крики: «Браво!»
***
На часах — 19.58. «Дайте слово депутату», — топает и скандирует зал. Слово берет кудрявая блондинка в сером платье. Это Екатерина Енгалычева, депутат Мосгордумы от района Дорогомилово. «Безобразие — то, как ведут себя правительство Москвы и проектировщики», — с назиданием отмечает она. «Есть те, кто за проект?» — спрашивает Енгалычева. В зале одна рука. «Есть ли тот, кто не поддерживает?» «Мочи их, Катя», — кричит кто‑то с задних рядов. Женщина в черном в первых рядах, кажется, пришла с группой других жителей, сейчас она размахивает руками, будто дирижирует, и говорит: «Встать».
— Вы все подгоняете под этого таракана. Вы все делаете ради денег.
— Когда Сергей Семенович встал во главе нашей красавицы, он сказал, что не будет точечной застройки и застройка будет щепетильной. Высота этих ног, господи, прости, будет с двенадцатиэтажный дом.
Очередной выступающий предлагает принять резолюцию: в «спорное время» охранять права арендаторов, чтобы территорию никто «не захватил». Общественный помощник депутата предлагает инициировать парламентское расследование по вопросу проведения публичных слушаний и по поводу подлинности экспертного заключения на проект межевания.
В какой‑то момент микрофон дают Михаилу Хвесько, представителю застройщика Capital Group. Он говорит то ли про качество инфраструктуры, которую предлагает проект, то ли про качество людей, которые здесь будут жить. Последнее особенно возмущает жителей.
— Это другого качества люди? Они будут на вертолетах к нам прилетать.
— Миша, давай домой!
Кто‑то высказывает опасение, что из‑за нового строительства существующие здания, стоящие на зыбкой почве, в том числе гостиница «Украина», сползут в Москву-реку.
Все выступления, прозвучавшие в микрофон, будут официально занесены в протокол. Енгалычева берет слово еще раз и предлагает жителям собирать подписи для отклонения проекта. В 21.02 собрание заканчивается, и, хотя кто‑то еще пытается кричать, участники медленно расходятся из актового зала. «Но ведь Эйфелева башня была же как‑то построена, и ничего…» — слышится в коридоре.