«Действиям факультета нет оправдания»: что происходит с журфаком МГУ

— 23 октября лекцию у студентов первого курса факультета журналистики МГУ провел генеральный директор «России сегодня» Дмитрий Киселев. Он рассказал студентам о преемнике Владимира Путина, украинских методичках на протестах в Гонконге и сравнил свою передачу «Вести недели» с «прививкой от Майдана». Декан факультета Елена Вартанова, представляя Киселева, отметила работу телеведущего как «пример профессиональной журналистской деятельности». Многих нынешних и бывших студентов журфака МГУ визит телеведущего, которого называют «лицом российской пропаганды», возмутил.

— 25 октября к студентам четвертого курса на дисциплину «Право СМИ» пришли две сотрудницы прокуратуры Тверского района Москвы. Одной из выступавших была Анастасия Зверева — обвинитель по делам Павла Устинова и Владислава Синицы, фигурантов «московского дела». Девушки рассказали студентам, что в России законодательство лояльно к наркопотребителям, о планах правительства ввести уголовную ответственность за употребление наркотиков и говорили о том, что российский суд «самый справедливый». Сотрудницы прокуратуры не смогли ответить на вопросы студентов о деле Ивана Голунова и разном отношении закона о наркополитике к людям разных статусов. При этом заместитель декана факультета по учебной части обвинила студентов в непрофессионализме.

— 29 октября стало известно, что руководство факультета журналистики МГУ угрожало двум студенткам четвертого курса отчислением за поддержку аспиранта мехмата МГУ Азата Мифтахова. 30 октября девушки были вызваны на заседание комиссии по студенческим делам, где обсуждаются в том числе вопросы отчисления. Эта реакция вызвана поддельными медсправками, заявили в пресс-службе факультета.

— 30 октября студенты и выпускники факультета журналистики МГУ опубликовали открытое письмо деканату. В нем студенты сообщают, что обеспокоены сложившейся ситуацией: это может «привести факультет к тому, что большинство студентов и сотрудников будут бояться озвучить собственную позицию». В письме, которое уже подписали более 150 человек, звучат требования исключить любое давление на преподавателей и студентов по политическим мотивам.

Я поняла, что начались проблемы, когда к нам подошла замдекана по внеучебной деятельности Диана Платонова и потребовала прекратить сбор подписей за Азата Мифтахова, так как политическая агитация запрещена уставом университета. Мы с Мариной [Ким] решили начать собирать поручения, потому что считаем, что Мифтахов должен продолжать свою научную деятельность, в которой на данный момент ограничен. Писать диссертацию в СИЗО он не может, так как ему не передают специализированные книги. Цель наших поручительств — добиться того, чтобы на время следствия Азата перевели на домашний арест и он смог продолжать заниматься наукой. Нас возмущало то, что никто из представителей других факультетов МГУ активно не заступался за Мифтахова, как это было, например, с Егором Жуковым из ВШЭ, который тоже попал под гнет закона. Поэтому мы решили начать кампанию студенческой солидарности. Хочу отметить, что во время сбора подписей мы ни к чему не призывали и ничего не выкрикивали.

Позже поняли, что одним предупреждением все не ограничится. На пересдаче один из преподавателей сказал нам, что его попросили не ставить зачет. В пятницу мы получили предупреждение о том, что нас готовятся исключить: «Как бы хорошо вы ни были готовы, если есть установка вас завалить, то вас завалят. Лучше берите академ». В понедельник нас действительно попросили принести справку о болезни для ухода в академический отпуск и обещали восстановить через год. Позже нам заявили, что к справкам есть вопросы, и вызвали на комиссию по студенческим делам — проще говоря, на комиссию по отчислению.

Почему мы вообще на это согласились? Мне было бы проще сказать семье, что я ушла в академ из‑за проблем с учебой, чем из‑за некой политической деятельности. Мы подумали, что факультет даст нам тихо решить этот вопрос, но не тут-то было.

30 октября состоялась комиссия, где нам сказали, что к нашей политической деятельности относятся гораздо серьезнее, чем на других факультетах МГУ, так как мы «находимся прямо перед Путиным» (факультет журналистики МГУ расположен на Моховой улице, в центре Москвы. — Прим. ред.). Декан и слушать не хотела, когда мы говорили о психологическом давлении со стороны администрации. В шутку она сказала, что раз она его не видит, значит, его нет.

Я не знаю, как буду продолжать учиться на журфаке МГУ, зная о таком отношении ко мне и ко всем оппозиционно настроенным студентам.

Считаю, что главный вуз страны не должен оказывать давление на своих студентов, чтобы добиться их отчисления. Очевидно, что запугивания со стороны факультета связаны со сбором подписей в поддержку Азата Мифтахова. Мне кажется, что, исходя из произошедших событий, ни о какой свободе слова и выбора в журналистике не может идти речь.

Когда я узнала о том, что на лекцию к первокурсникам пришел Дмитрий Киселев, то была в шоке. Как такой известный пропагандист может говорить о свободе слова?

Я считаю, что все три прецедента противоречат тезису о том, что университет должен быть вне политики. Разве то, что на журфак МГУ приглашают Дмитрия Киселева, который открыто транслирует свое одобрение нынешней власти на всю аудиторию, не считается политической агитацией? Разве лекция представителей таких органов, как прокуратура, — это не навязывание интересов государства студентом одного из самых престижных вузов страны?

В свою очередь Марина Ким и Фариза Дударова, в отличие от Киселева и прокурора Зверевой, не занимались политической агитацией. Они не просили никого дать им поручения, студенты, которые знали об их инициативе, делали это добровольно, без каких‑либо уговоров.

Я считаю, что все это свидетельствуют о большей политизированности нашего университета, причем в негативную сторону. Давление на студентов и преподавателей должно быть прекращено.

Мне очень горько смотреть на то, как Елена Вартанова окончательно обратилась в Долорес Амбридж, а факультет — в Хогвартс в «Дарах смерти». Как и у многих выпускников, у меня журфак связан с теплыми юношескими воспоминаниями. Именно там я многое про себя поняла и нашла самых лучших друзей. И там остались работать несколько человек, которым я благодарна, которых воспринимаю как родных.

Но четкое ощущение того, что я не хочу туда больше приходить, появилось у меня, когда я стояла в очереди держать плакат в поддержку оболганного Вани Голунова на Петровке, листала ленты соцсетей и видела снимки с проходившей тогда встречи выпускников — их делали и выкладывали в основном те, кого на пикетах я не встретила. Я отмела эти мысли.

Приходившие в последнее время читать лекции на факультет вызывали у меня вопросы и укрепляли мое отношение, а после прокурора «московского дела» мне наконец стало противно. Вчера я читала новости про студенток и лениво думала, что, несмотря ни на что, журфак МГУ окончательно с громким треском и по всем фронтам проиграл битву с журфаком «Вышки», где идет активная кампания в поддержку Егора Жукова.

Во времена моей учебы на журфаке МГУ к нам тоже приходили различные спикеры с лекциями, например, Владимир Познер, Ксения Собчак, Владимир Жириновский. Однако лекций представителей ФСО или прокуратуры я не помню. Моя учеба попала на 2012 год, разгар «болотного дела», и никаких отчислений за поддержку его фигурантов не было.

В 2011 году произошла неприятная история с приездом на факультет Дмитрия Медведева. Тогда студентов на встречу не пригласили, однако некоторые ученицы развешивали по зданию листовки с надписями «Почему вы сидите в твиттере, а Ходорковский — в тюрьме?», «Чем вам Кудрин не угодил?», «Пресса — от слова «прессовать». Однако даже тогда никого не отчислили.

Ситуация на журфаке сейчас абсолютно стыдная для выпускников и студентов. Это показывают подписи под открытым письмом и то, с какими словами люди шерят все последние новости. В основном это слова «стыд», «позор», «дно», «беспредел» и так далее. Я окончила факультет в 2018 году, во время моей учебы мы видели, что свобода есть только до некоторой степени: ходили слухи, что каких‑то спикеров администрация не разрешала приглашать на телешоу, уже на последнем курсе была история, как спикер из РИА «Новости» на лекции говорил, что для журналиста нормально покупать информацию. Студенты пошумели тогда немного, но администрация, видимо, выводов не сделала — так за кафедру на прошлой неделе встал Дмитрий Киселев.

Я не вижу никакого оправдания таких действий для университета, который часто попадает в международные рейтинги. Нельзя на бумаге соответствовать лучшим и старейшим европейским вузам и одновременно исключать студентов за поддержку Мифтахова, от защиты которого вуз самоустранился. Посмотрите хотя бы на «Вышку» — там тоже есть проблемы, но за поддержку Егора Жукова никого не отчисляют. Студенчество всегда выступало двигателем перемен, журфак МГУ почему‑то решил, что этот двигатель имеет право заглушить.

Нашему курсу посчастливилось поступить на факультет и первые два года проучиться там при декане Ясене Засурском. На днях он отпраздновал 90-летний юбилей, и по этому случаю многие выпускники вспоминали, как даже в самые трудные для страны периоды ему удавалось сохранять в «доме на Моховой» дух свободы. Без изучения «идеологически правильных» предметов в советское время, конечно, обойтись было нельзя. Но слишком свободолюбивые студенты, подозревавшиеся ответственными работниками в «антисоветской деятельности», всегда могли рассчитывать на поддержку декана.

С «транзитом власти» на журфаке, произошедшим в 2007 году, многие связывали определенные опасения по поводу того, как могут измениться курс и атмосфера. Резких перемен, конечно, не произошло. Плюрализм мнений, который всегда был характерен для студентов журфака, ограничить никто по-прежнему не пытался. Палитра гостей факультета оставалась максимально широкой — например, начинающего тогда политика Илью Яшина, к тому моменту уже прославившегося акциями вроде «Верните народу выборы, гады!», в высказываниях при записи студенческой телепередачи никто не ограничивал. Как и студентов, закидывавших его вопросами.

Несколько скандальных случаев последних дней, связанных с журфаком, наносят удар по его репутации. Без сомнения, это проблема не только МГУ — громкие скандалы с политическим окрасом в последние месяцы возникали в целом ряде российских вузов. Так что речь идет о постепенном изменении ситуации в стране в целом. Но за родной факультет особенно обидно.

Последние пару недель факультет журналистики МГУ постоянно попадает в новости — то там читает лекцию Дмитрий Киселев, то прокурор «московского дела» Анастасия Зверева встречается с четверокурсниками, то с факультета выживают студенток, поддерживающих аспиранта, обвиняемого в поджоге офиса «Единой России». Все это вызывает оторопь лишь у тех, кто на журфаке никогда не учился.

Я поступила на журфак по олимпиаде в 2011 году, отучилась там 4 года и могу с легким сердцем сказать: это было просто отвратительно.

Нам регулярно задавали вопросы в духе «Поднимите руку у кого есть фэйсбук?». Мы раз десять писали эссе на тему «Умрет ли печатная пресса?». Нас учили десятки старых и деспотичных преподавателей, многие из которых давно профнепригодны — и я не о том, что один лектор принимал экзамены без передних зубов. За четыре года я написала 0 репортажей, взяла 0 интервью и написала 0 статей. Все, чему нас учили как журналистов, — писать новости. Мы редактировали тексты (про цыган, лошадей, вареный картофель) на распечатанных листах бумаги, используя типографские знаки. Один преподаватель заставил нас рисовать «голубя государственности», другой половину лекции рассказывал, почему «Путин — это Зевс», третий — обучал нас исключительно по газете «Садовод» 1986 года, четвертый — ввел цензуру в студенческой газете и запретил писать про Pussy Riot. Справедливости ради: у нас были очень чуткие и талантливые лекторы по литературе, пара неравнодушных молодых наставников и удивительный учитель физкультуры.

Есть у меня и своя история противостояния журфаку: мой друг работал в университетской газете МГУ и для одной статьи собирал отзывы первокурсников об учебе. Так вышло, что он решил взять у меня комментарий, а я, человек прямолинейный, ответила как есть: журфак — это большой престарелый дом и у него развивается глухота ко всему.

После этой заметки две недели от меня не отставала инспектор учебной части — она запугивала меня, обещала проблемы, говорила, что я неблагодарная — мол, учишься на бюджете, вроде умная девочка, чего высовываешься. Окончательно добило меня вот что: она сказала, что из‑за моего отзыва декан факультета журналистики МГУ Елена Вартанова плакала у себя в кабинете и что она собирается чуть ли не судиться со мной за клевету. Я отказалась забирать свои слова обратно и за это в качестве наказания мне решили назначить исправительную работу (!) — писать тексты для сайта факультета. Никаких текстов никому я писать не стала и на этом все кончилось.

Не знаю, продолжает ли Елена Леонидовна плакать в своем кабинете, продолжают ли кураторы запугивать студентов, назначать им исправительные работы за наличие собственного мнения, но точно знаю, что все это ненормально и про это нужно чаще говорить, чтобы доверчивые школьники шли учиться куда‑то еще, а потом заводили телеграм-каналы, микроинфлюенсили и снимали видео в тик-ток без этой бессмысленной корочки.