«ОМОН — главный хипстер Москвы»: что происходило на сцене митинга и за ее пределами

В середине проспекта Сахарова стоит небольшая сцена: с одной стороны она затянута белым фоном, на котором напечатаны слова «Отпускай!» (синим) и «Допускай!» (красным). В зоне для журналистов тесно: приехало много иностранных корреспондентов, отовсюду слышна японская, немецкая, английская речь. Операторы кутают камеры пакетами: идет мелкий дождь и дует ветер, срывая цветные капюшоны дождевиков.

Еще до начала митинга на проспекте собирается несколько тысяч человек. В первых рядах стоят очень плотно, многие держат в руках плакаты, которые резонируют с надписью на сцене. На одних напечатаны портреты арестованных по делу о массовых беспорядках Егора Жукова, Кирилла Жукова, Даниила Конона, Ивана Подкопаева с надписью «Отпускай», на других — «Допускай», «Лучше митинг», «Я имею право на своего кандидата». Над толпой возвышаются сотни флагов, в основном это флаги России.

За десять минут до начала события митингующие начинают выкрикивать лозунги: «Собянина в отставку», «Путин — вор», «Мусора — позор России» и другие. На сцену поднимается журналист и муниципальный депутат Илья Азар вместе с Эльвирой Вихаревой, главой штаба Гудкова.

Митинг начинается. Он продлится два с половиной часа — и все это время события будут разворачиваться как на сцене, к которой приковано внимание всего проспекта Сахарова, так и за ее пределами. «Афиша Daily» зафиксировала и отзеркалила самые важные события за то время, пока проходила акция.

Первым выходит выступать член Политического совета «Партии перемен» Александр Соловьев, но смысл его речи уловить сложно, потому что микрофон постоянно выключается. Толпа поддерживает Александра криками и аплодисментами, кто‑то кричит: «Соловьев здорового человека!» Политик успевает сказать, что его «каким‑то чудом не свинтили [сегодня] обратно в спецприемник, хотя остальных кандидатов винтили» и, объясняя причину, почему он еще на свободе, шутит: «Почему неуловимого Джо никто не может поймать? Потому что он никому не нужен!»

Затем Соловьев просит «рассказывать всем о том, что сегодня происходит», и благодарит присутствующих за то, что они приходят, несмотря на то, что «всех пересажали» — на этом слове колонки начинают трещать, звук снова пропадает, и с этих пор речь Александра становится совсем неразборчивой. Люди скандируют: «Молодец». Единственное, что еще успеет сказать Александр в работающий микрофон: «Один за всех!» Толпа ему ответит: «И все за одного!»

В зоне возле сцены появляются артисты, которые накануне митинга поддержали его постами. Журналисты замечают за кулисами рэпера Оксимирона в футболке с надписью «Свободу Егору Жукову» и бегут его фотографировать. Неподалеку под черным зонтиком расхаживает Леонид Парфенов и, по всей видимости, готовится к выступлению.

Тем временем объявляют технический перерыв, в который обещают наладить звук. Людей на проспекте Сахарова становится все больше. «Я хожу сюда [на митинги] со времен своей молодости, потому что меня не устраивает жизнь в этой стране, — говорит пенсионерка Серафима журналисту «Афиши Daily». — Боюсь, что путь к [реальным изменениям] долог (смеется), на мой век не хватит, к сожалению».

Эльвира Вихарева объявляет, что «тут какая‑то глушилка», имея в виду пропадающий звук во время выступления Соловьева. Азар подхватывает: «Я попросил полицию не глушить сигнал. Не думаю, что они прислушаются, но давайте поскандируем «Не глуши сигнал». Следом Азар объявляет выступление Леонида Парфенова.

«Дело стало не в Мосгордуме», — говорит Парфенов (кстати, микрофон теперь работает исправно). Журналист описывает, как устроены выборы в России сейчас (все подконтрольно власти) и добавляет, что «только на такие выборы <…> с заранее известным результатом наши власти согласны и страшно злятся, когда случаются редкие осечки».

Далее Парфенов напоминает, что неподалеку от проспекта Сахарова находится Высшая школа экономики — «такой весь из себя элитный вуз с мировыми рейтингами», где изучают прогрессивные науки. Журналист говорит, что там же учится Егор Жуков с либеральными убеждениями, который вышел их отстаивать, и «его предсказуемо замели». Парфенов задается вопросом, как «найти гармонию между прогрессивными науками и лояльностью [к власти]», и упоминает руководителей вузов, которые грозятся отчислением за участие в протестных акциях.

Парфенов завершает свою речь мыслью, что сейчас хозяин города — ОМОН, демонстрации которого всегда согласованы и который делает что хочет. «И вот, спасибо, мы дожили: теперь ОМОН — главный хипстер Москвы, которая так похорошела при Собянине», — подытоживает Парфенов. Журналист завершает свою речь отрывком из песни Фейса «Юморист»Gold on my wrist, я журналист (в оригинале — «юморист». — Прим. ред.). Пошутил не так — и ты попал в blacklist. Государева немилость, хоть я вроде бы и чистый. Небо — самолетам, а цензура — журналистам (в оригинале — «для артиста». — Прим. ред.)., которую сам рэпер исполнит чуть позже.

Рядом со сценой стоит рэпер Фейс: когда Парфенов начинает зачитывать фрагмент из его песни, артист заметно оживляется и начинает пританцовывать.

Людей становится еще больше, после слов про ОМОН, ставший новым хипстером, толпа начинает кричать.

«Невозможно терпеть этот наглый беспредел, надо выразить протест, — говорит Сергей, мужчина средних лет. — Независимых кандидатов не допустят. Думаю, что противостояние будет усиливаться. Надежда только на то, что [на последующих акциях] будет все больше и больше людей. Если протест будет затухать, то непонятно когда будет рассвет. Сейчас поворотный момент».

Слово берет Елена Гудкова, жена незарегистрированного кандидата Дмитрия Гудкова. 30 июля депутата арестовали на 30 суток за повторное нарушение порядка проведения публичного мероприятия, а именно акции 14 июля. «Он был бы счастлив вас видеть, если бы мог, — говорит Елена. — Арестовали его на 30 суток только за то, что у него есть совесть. За то, чтобы каждый из нас знал, что может стать депутатом, президентом, да кем угодно. Каждый из нас имеет право идти во власть, и они [действующие власти] очень этого боятся, потому что у нас есть настоящая поддержка граждан. Наш сын встретил свои шесть лет без папы. Но мы знаем, что мы — правы. И вы — правы! Это чувство будет двигать нас дальше. Обращаюсь к людям в бронежилетах: мы вам не враги! Когда вы избиваете мирных граждан дубинками, вы калечите жизнь не только наших детей, но и своих детей».

Со сцены объявляют о том, что сейчас здесь могла бы выступать Любовь Соболь, но правоохранительные органы забрали у нее такую возможность (в это время полиция не выпускает Соболь из здания центра сбора подписей. — Прим. ред.). В толпе кричат «Позор» и «Любовь».

На какое‑то время полиция перекрывает вход на проспект, но потом рамки снова открываются. В это время в центре сбора подписей сторонников Алексея Навального, где находится Любовь Соболь, начинаются обыски. В твиттере «Навальный Live» пишут, что силовики также ворвались в их резервную студию: выбили дверь, изъяли технику и задерживали сотрудников.

«Я пришла сегодня сюда, потому что мой голос за [независимого кандидата] Гудкова не засчитали, хотя у меня все было правильно оформлено, — рассказывает Варвара, одна из митингующих. — Надеюсь, резонанс, который создается этими митингами, что‑то изменит, но я сомневаюсь — власть игнорирует все требования народа».

Илья Азар со сцены представляет главного редактора «Медиазоны» Сергея Смирнова: «Сейчас он расскажет вам, будет ли еще хуже».

Смирнов говорит, что с каждым днем на наших глазах увеличивается число политзаключенных, и сегодня это самая главная проблема. Он призывает людей поддерживать арестованных, ходить на суды и писать письма. «Нас сегодня очень много. Мы сюда пришли, чтобы высказать свое возмущение происходящими событиями, — говорит Смирнов. — Людей на улицах нашего города избивают правоохранительные органы. Нужны ли нам такие правоохранительные органы? Доверяем ли мы им? Нет. Все эти люди считают себя государством. Но на самом деле государство появляется только тогда, когда надо избивать женщин и подростков на улицах Москвы, когда надо поднимать пенсионный возраст. А когда нужно тушить пожары в Сибири и помогать людям, пострадавшим от наводнения, где они?»

Толпа скандирует «Допускай!» и «Путин — вор». Когда Смирнов со сцены спрашивает, нужен ли нам такой президент, даже некоторые журналисты не сдерживаются и кричат: «Нет!»

На митинг приезжают Данила Поперечный, Ресторатор и Эльдар Джарахов. «Я просыпаюсь и засыпаю с этой несправедливостью и полицейским беспределом, — рассказывает последний. — Я действительно часто об этом думаю. Поэтому я решил, что не прощу себе, если не приеду и не приму участия в этом. Людям нужно вспомнить, что народ — это власть. Мы должны показать, что нас все больше и больше, тогда это невозможно будет игнорировать. Я хочу в это верить, может быть, это звучит наивно и антиутопично. Но если сидеть дома и думать, что ничего не изменится, — лучше от этого не станет. Мы можем добиться результатов, может быть, не после этого митинга, но когда‑нибудь точно».

Людмила Улицкая зачитывает стихотворение, адресованное властям и силовикам:

<…>

Мы — ботаники и чайники,
Вы — гэбэшники и начальники.
Вы прикрыты щитами мощными,
А у нас в руках — ничегошеньки.
Разве только на руках дети малые,
так зачем на нас идти с балаклавами?

<…>

На сцену выходит глава Либертарианской партии Сергей Бойко и объявляет, что Михаил Светов, которого арестовали на 30 суток за акцию 16 июля, записал обращение из спецприемника специально для акции. Но из‑за проблем со звуком его не удается послушать.

Любовь Соболь пишет в твиттере, что ее задержали и увезли из ЦСП (Центра сбора подписей).

Главное управление МВД по Москве сообщает, что организаторы акции на проспекте Сахарова якобы предупредили полицию о том, что «Любовь Соболь и другие участники митинга собираются организовать провокации». Среди прессы начинаются обсуждения, сами организаторы опровергают эту информацию.

Выходит комик Данила Поперечный. Накануне он записал видео для своего ютьюб-канала о московских протестах и призвал людей принять участие в сегодняшнем митинге. «Некоторые могут знать, что я занимаюсь юмором, но сегодня не до шуток, — говорит он. — У власти люди, которые так долго и много воруют, что мы как будто бы к этому привыкли. В России каждый день ущемляются права человека, из‑за лжи власти буквально горит наша страна. А уголовные дела шьются честным людям, которые пытаются что‑то здесь изменить. <…> Но проблема в том, что они отбрили не этих кандидатов, а всех нас — людей, которые надеялись, что здесь могут быть честные выборы. Вы просто вдумайтесь: они пытаются напугать нас тем, что устанавливают камеры, распознающие лица на митинге. Мы что, скрываем наши лица? На нас нет масок. Вот мы стоим без оружия и масок и говорим, что мы никем не проплачены (ранее Поперечный спросил митингующих, проплачены ли они, и люди проскандировали: «Нет». — Прим. ред.). Мы не экстремисты и не преступники. Хватит врать нам, что мы и есть злодеи. Я уважаю каждого, кто пришел сюда и не побоялся».

Среди толпы стоит одинокая пенсионерка. «Мне 88 лет, я татарка, родилась в Москве. Впервые пошла на митинг в 2011 году, — рассказывает Фарзия. — Правительство к нам очень плохо относится. Моя сестра живет в Калужской области: пенсия — 8700 рублей, нищенствует. Мой сын болен раком, ему 66 лет, пенсия — 16 000 рублей. Вот я и хожу все время сюда (показывает свои многочисленные фотографии с акций разных лет). В общем, ничего хорошего. <…> Пять лет не ходила на митинги — у меня был перелом шейки бедра. 2,5 года провела на костылях. За мной некому ухаживать, но я все равно здесь. <…> Милиция всех гоняет — не разрешает цветочками торговать. Пучок укропа нельзя продать — везде гоняют! Пыталась старые книги продать, чтобы помочь сыну, но меня гоняют».

Выступает мундеп Денис Шендерович. «У них (сотрудников ОМОНа) есть оружие, бронежилеты, каски, машины, — говорит он. — Каждые выходные они берут заложников. Сейчас у нас нет сил с ними бороться, поэтому когда нас берут в кольцо в автобусе, мы молчим и покорно идем в автобусы. И мы вынуждены идти с ними на переговоры, чтобы они хотя бы отпустили заложников, находящихся сейчас в клетках. Поэтому мы сейчас на согласованном митинге, где возьмут в кольцо, но не нападут. Это наша форма переговоров с ними, практически единственная из оставшихся. Потому что ни выборов, ни телевизора, ни наших представителей у власти больше нет. Остались только мы и они. Лица против масок. Что такое террор? Это запугивание. Что они ищут у нас на обысках? Они ищут наш страх. Спрячьте его подальше, мы больше не боимся».

Белый счетчик сообщает, что на территорию митинга прошло уже 40 тысяч человек.

Поток входящих уменьшается, некоторые начинают уходить. Кто‑то из присутствующих запускает дрон, через несколько минут за сценой появляется сотрудник полиции с радиоловушкой и сбивает его.

В толпе стоят две женщины в возрасте. Они ходят на митинги уже давно, потому что «им за себя не страшно, а за детей — очень». Последний раз они вместе выходили на несогласованную акцию неделю назад, 3 августа.

«<…> Но все-таки нам кажется, что нужны разные форматы — ходить на любые митинги полезно, хотя на несогласованные не у всех хватает смелости, не все могут себе позволить это удовольствие». Женщины признаются, что и сами бывали в автозаках, и первый такой опыт случился у них в 2006 году, тогда проходил «Марш несогласных». «Кажется, за эти десять лет Россия так и не стала лучше, — говорит женщина. — Но все-таки власть нас боится, ведь если бы она нас не боялась, она бы не сгоняла столько ОМОНа и не давала бы им такие бесчеловечные приказы. И хоть они делают вид, что не видят нас, я верю, что на самом деле тема митингов у них обсуждается в первую очередь. А все потому что здесь мы говорим правду».

Начинается концертная часть митинга. На сцену выходит рэпер Фейс: «Я тот человек, который не любит власть одного [человека] над другим». Артист признается, что никогда бы не пошел на выборы. Но отмечает, что выступает на митинге для того, чтобы у «моего народа была свобода и право выбора». Он исполняет три песни, периодически пропадает звук. К сцене подходит несколько полицейских, но выступлению никто не мешает, несмотря на то, что накануне мэрия запретила петь Фейсу, а также группам «Кровосток» и Ic3Peak.

Позади сцены, посередине зоны для прессы, выстраивается цепь ОМОНа. Вход закрывают — кто‑то говорит, что и выйти не получается. Девушка и парень подходят к полицейскому, который стоит поблизости, и спрашивают, что происходит. Он отвечает, что ему о приказах ОМОНа не сообщают. «У нас девушке плохо, она хочет уйти, ей не дают», — говорит парень. «Сочувствую, войскам бесполезно что‑то говорить. Проще через толпу пройти», — отвечает сотрудник полиции.

Выступает Алексей Полихович, отбывавший срок по «болотному делу». Он «в ярости, потому что Москва оккупирована людьми в шлемах и масках». Полихович рассказывает, что в анонимных телеграм-каналах сотрудники ОМОНа пишут, что им «тоже больно» слушать лозунги о себе. Толпа начинает скандировать: «Мусора — позор России», «Дети ментов ненавидят ментов», «Они ****** [обалдели]».

На сцену выходят Ic3Peak. «Всем привет. Мы — Настя и Коля, — говорит исполнительница. — Мы не будем говорить никаких речей, потому что наша музыка все скажет сама за себя». Группа исполняет три песни.

Face отказывается давать комментарии журналистам, вместе с Петром Верзиловым он проходит через цепь ОМОНа и уезжает с митинга. Больше никого не выпускают. К этому моменту «Белый счетчик» насчитывает 47 тысяч участников.

Вместе с другими митингующими в толпе выкрикивает лозунги Владимир Акименков — он тоже политзаключенный по «болотному делу». «Еще в 2007 году я пришел в уличную политику, а после освобождения я сосредоточился на помощи политзаключенным, — рассказывает он. — Сейчас я здесь, чтобы привлечь внимание к проблеме. Сегодня ко мне подходят люди, и я разжевываю им самые прописные истины: кто такие политзаключенные, за что они сидят, почему так не должно быть. Мне кажется, в остальном этот митинг может оказаться бесполезным, потому что у нас в России очень слабая протестная культура, уже 38 лет у нас не было достойных протестов. С другой стороны, 47 тысяч человек выходило тоже давно, и, несмотря на то, что положение дел изменилось в худшую сторону и власть давит на митингующих, все может измениться в любой момент».

Выступает Борис Золотаревский, начальник штаба незарегистрированного кандидата Ивана Жданова. Золотаревский предлагает собравшимся «прогуляться до Китай-города» после митинга и встретиться у Администрации президента. Микрофон пытаются заглушить — и в итоге глушат.

На сцену выходит группа «Кровосток». Ее лидер Антон «Шило» Черняк благодарит всех собравшихся и предупреждает, что ему придется исполнять песни без ненормативной лексики, но желающие могут подпевать.

«Допускай, отпускай и уходи», — говорит Шило после выступления.

«Билайн» и другие операторы сотовой связи начинают присылать своим клиентам сообщения о временном отключении мобильного интернета. Сеть время от времени пропадает. Люди начинают расходиться, до конца митинга остается 15 минут. За ограждениями с обеих сторон проспекта выстраиваются шеренги ОМОНовцев.

«Сегодня мы пришли сюда всей семьей, — рассказывает мужчина с маленьким ребенком на руках. — Я, жена, наш малыш и мой брат. Добирались примерно полтора часа, стали заходить на площадь только в три дня, потому что боялись за сына. Мы видели сегодня много детей, митинг — это дело семейное. Детям в этой стране тоже жить».

Митинг подходит к концу. Слово берут организаторы Елена Русакова, Андрей Морев, Елена Филина, Илья Азар и Эльвира Вихарева. Они по очереди зачитывают резолюцию акции. «Мы требуем защиту наших избирательных прав. Мы требуем освобождения незаконно арестованных по сфабрикованному делу о так называемых массовых беспорядках и его закрытия. Мы требуем публичного расследования и привлечения к ответственности лиц, виновных в нарушениях избирательного законодательства».

Несколько полицейских задерживают Бориса Золотаревского, который некоторое время назад назад призывал «прогуляться» к Администрации президента. Со сцены и в толпе скандируют: «Позор!»

Полицейские просят всех разойтись. Пятидесятитысячная толпа двигается к выходу. Кто‑то идет к метро, кто‑то — в сторону Китай-города. Кто‑то поет на ходу песни «Все идет по плану» и «Перемен». По дороге люди замечают в толпе корреспондента телеканала «Россия-1», который пришел освещать митинг, окружают его и скандируют: «Канал «Россия» — позор России».

В районе Китай-города акция продолжилась, но ненадолго. ОМОН сразу же начал разгон, по итогам дня в Москве было задержано 244 человека.