На площади Мясницкие ворота к 12.00 собирается большая толпа протестующих. Кто‑то гуляет возле метро, кто‑то собирается у памятника Грибоедову. У многих с собой плакаты и листовки, но далеко не все осмеливаются их достать. Сотрудники полиции ходят по всему периметру Чистопрудного бульвара, рядом стоит 11 автозаков. Студентка Мария приехала на самокате, на который повесила плакат «Мы Иван Голунов». «Я здесь, потому что считаю: действия власти и полиции — совершенно ненормальны, они противоречат Конституции Российской Федерации, — говорит Мария. — Освобождение Ивана не отменяет того, что у нас сидит множество людей, которым просто подбросили наркотики. У меня есть пара людей, с которыми я лично знакома».
Чуть позже у памятника Грибоедову появляются генеральный директор «Медузы» Галина Тимченко и главный редактор издания Иван Колпаков. По словам последнего, они приехали «постоять рядом с людьми, которые это сделали [выступили в поддержку журналиста Ивана Голунова], выразить благодарность и просто побыть в кругу своих».
Тимченко почти сразу уезжает, а Колпаков остается поговорить с журналистами. К нему пробивается женщина и плача рассказывает свою историю: ее сына посадили за изнасилование, несмотря на то что медицинская экспертиза не подтвердила этого факта. Уже два года мужчина сидит в тюрьме, «над ним издеваются на зоне, с февраля месяца он сидит в карцере». «Меня уволили с работы, потому что об этом пронеслась молва, я теперь без денег, а у меня еще две дочки, я просто не знаю, что мне делать», — говорит женщина. Колпаков внимательно слушает и заключает: «К сожалению, любой может стать жертвой произвола».
В это время на площади появляется женщина с плакатом «Обманутые дольщики Кемерово. Долой произвол и коррупцию». «Они сломали мне всю жизнь, всю молодость, всю доброту в сердце и любовь мою», — кричит она. Женщина рассказывает, что ее мужа обманули, и вся ее семья осталась без жилья. На площади появляется философ и социолог Игорь Чубайс и депутат муниципального района Донской Владимир Залищак с флагом России.
Полиция патрулирует периметр со словами: «Уважаемые граждане, ваши действия не согласованы с органами исполнительной власти, поэтому расходимся». Никто не расходится. Начинаются массовые задержания — под раздачу попадают все, у кого есть плакаты или футболки с надписями, причем не только в поддержку Голунова.
Толпу разгоняют, и люди начинают идти большой колонной через театр Et Cetera обратно на площадь, потому что путь на Петровку перекрыт полицией. Сотрудники ОМОНа кричат: «Всех подряд, всех подряд!» Начинается вторая волна массовых задержаний, в которую попадают корреспондент «Медузы» Илья Жегулев и главный редактор «МБХ медиа» Вероника Куцылло и ее сын Филипп Куцылло. В автозак ведут всех, кто попадается под руку. Никто не сопротивляется. «Меня схватили, увели в автозак. Потом в него зашел сотрудник и спросил, кто тут журналист, — рассказывает Жегулев. — Я сказал, что я журналист, но здесь не по работе — протестую как гражданин. Но они меня все равно отпустили». Тем временем появляется информация, что на Чистых прудах задержали более 50 человек. Толпа начинает двигаться к Страстному бульвару обходными путями.
Среди протестующих идет политолог Екатерина Шульман. «Мы здесь с коллегами по Совету по правам человека, — говорит Шульман. — Ходим как на согласованные, так и, в особенности, на несогласованные митинги, потому что там более высокие риски. Наша задача — смотреть за тем, не происходит ли какого‑то безобразия, а если происходит, то по крайней мере его фиксировать. <…> Насколько я понимаю, [сейчас] берут людей с надписями на майках, которые воспринимаются как средство агитации. Все это, конечно, несколько дико, ведь надписи на майках не являются никаким агитационным средством. Поскольку нет никаких организаторов, люди идут как бог на душу положит».
На Рождественском бульваре начинается столпотворение. Из толпы слышен голос: «Надо сделать прямую трансляцию в инстаграме, попадем в топ». Женщина кричит на работников фестиваля «Времена и эпохи» в исторических костюмах: «Ну кому сегодня нужны ваши развлечения? Вы только проход загораживаете, фу!» «Посмотрите, как здорово, как много людей пришло на «Московские сезоны», — шутят рядом. Говорят, что участники фестиваля, одетые в форму времен гражданской войны в США, предлагают прятаться от полицейских в их палатках.
У Центрального рынка на Цветном бульваре тоже много людей. Но территорию огородили, туда не пускают, а тех, кто уже там, начинают задерживать. Под руку попадается и фотограф «Афиши Daily» Даниил Примак, его ведут к автозаку, но чудом отпускают. Позднее телеграм-канал Baza выпустит ролик с задержанным иностранцем, где появится Примак. Там же кто‑то кричит: «Он же нерусский! Кто нерусского привел? Американец — свободен!»
Через дорогу от бульвара стоит «Кровосток» в полном составе. «Голунова отпустили, но не наказаны те, кто сделал то, что с ним произошло, — говорит солист группы Антон Шило Черняк. — Мы вообще шире: за либерализацию как минимум 228-й статьи и той статьи, которая пришла на смену 282-й. Не знаю, пойду ли на Петровку, посмотрю по ситуации, по настроению. Как‑то я немного разочарован, как‑то все вяленько. Думал, будет пободрее».
«С волками надо по-волчьи!» — кричит мужчина из толпы, которая движется к Страстному бульвару. У рынка появляется актер «Гоголь-центра» Никита Кукушкин с дочкой Софией, он пытается скоординировать людей. «Я пришел, потому что считаю: предложение власти о 16-м числе — это, конечно, спланированная акция, очевидная. Они купили себе хорошие головы, но у них нет сердец, — говорит Кукушкин. — Хорошие головы придумают им пиар-ходы, но сердца они купить не могут. Случай с Иваном — это не причина, а следствие, причем одно из десятков тысяч. На самом деле мы же говорим о всей вертикали власти. Очевидно, такие дела происходят не только с ним, тут все прогнило в этом королевстве, это факт».
К 16.00 на Страстном собралось около 500 человек. Все передвигались спокойно и мирно, людей с плакатами было очень мало — до тех пор, пока не началась новая волна задержаний. Сотрудники ОМОНа забирали всех: и мужчин, и женщин, и стариков, и несовершеннолетних. При каждом новом задержании люди кричали: «Позор вам и вашим семьям!», «Будьте прокляты!», «За новыми жертвами идут сволочи, поганцы!» Начинаются драки. К тем, кто сопротивлялся при задержании, полицейские применяют силу — заламывают руки и бьют дубинками. Люди пытаются помочь задержанным, но сотрудники заталкивают всех. Илья Азар рассказывает журналистам, что снял с себя ответственность за организацию марша, потому что «не захотел договариваться с властью». Практически каждую минуту сотрудники ОМОНа рядком возвращаются на бульвар и уводят людей — всех, кто попадается.
По Страстному, чуть поодаль от задержаний, идут художницы Саша Старость и Катрин Ненашева. Они несут воду для тех, кто попал в автозак. Девушки рассказывают, что сами чуть не оказались задержанными. «Это была чудесная история избавления, потому что в кольцо встали люди, которые были рядом, и они стали отвлекать полицейских, — говорит Ненашева. — Какая‑то неизвестная женщина сказала, что я ее студентка. Мужчина по имени Юрий Соминский вообще оказался ликвидатором Чернобыльской аварии. Он был с наградами, подошел к полицейскому и сказал, мол, давайте показывайте свой знак, говорите, какая у вас фамилия. Люди начали держаться за руки, и их кольцо оказалось сильнее, чем кольцо ОМОНа. Нас в итоге отпустили. Это маленькая история про то, что все не так плохо, и солидарность все-таки может работать».
В полдень на Чистых прудах художницы раздавали листовки: «Мы пришли сюда с нашими листовками и плакатами, потому что мы с Катрин [Ненашевой] и Александром Дельфиновым собираем список людей, которые сидят по сфабрикованным статьям, — рассказывает Старость. — 228 — это народная статья, которую постоянно используют, когда нужно убрать не только активистов, но и бизнесменов, которые кому‑то мешают. Этих людей из‑за отсутствия медийности никто не будет защищать, поэтому мы хотим собрать информацию об этих людях, чтобы сделать сайт, где все подобные дела будут освещаться и смогут получить какую‑то поддержку».
Некоторые люди уходят в сад «Эрмитаж». Через какое‑то время задержания начинаются и там. В одном автозаке оказалось 33 человека, среди них куратор Анна Наринская, ее муж Константин Чернозатонский, журналистка Татьяна Малкина. «У нас 33 человека в автозаке, среди них четыре ребенка, которым по 15 лет. У девушки начинаются панические атаки», — пишет Наринская из автозака. Кто‑то из сидящих там вызывает скорую, девушку выпускают. Остальных везут в ОВД.
Многие активисты предлагают идти до Никольской: там практически сразу же задерживают несколько человек, а улицу перекрывают. Люди разбредаются по разным улицам центра Москвы. На Никольской негромко играет музыка и гуляют семьи с детьми, никто не знает о митинге и задержаниях. «Вы знаете, я из Москвы, но я ничего не слышала. А что происходит, какой митинг?» — говорит женщина, наблюдающая за уличными музыкантами. По предварительным данным, сегодня было задержано около 400 человек.
