Белокаменная, красная и златоглавая: какого цвета Москва на самом деле

Цвет — далеко не первое, о чем мы думаем, когда вспоминаем какой‑либо город. Чаще в голову приходят образы достопримечательностей, зданий, площадей, уличных кафе или природы, например, мы сразу вспоминаем, есть ли в городе море, горы или река.

Но у каждого человека есть субъективное восприятие «цвета города». Например, Лондон — серый и желто-коричневый, Париж — бежевый, Петербург — желтый. Москва в этом списке стоит особняком, и на то есть ряд причин.

Несмотря на свое народное название, Москва исторически была не белокаменной, а деревянной. Это было связано с тем, что используемый для строительства белый камень — известняк и доломит — был хрупким и трудозатратным материалом. В строительстве были распространены каменные фундаменты: их до сих пор находят в зонах археологических раскопок. Но основным строительным материалом было дерево.

Белокаменным же был ансамбль Кремля, да и то не всегда. Изначально деревянные стены кремлевской крепости в XIV веке заменили на каменные. Затем на их месте возникли укрепления из красного кирпича, и весь комплекс строений являл собой гармоничное сочетание трех цветов.

Бывший главный художник Москвы и крупный отечественный специалист по цвету в архитектуре, профессор МАрхИ Алексей Ефимов в своей книге «Колористика города» так описывает эту гамму: «В XV веке были возведены кирпичные кремлевские стены и одновременно расчищены подходы к Кремлю, что позволило увидеть «в полный рост» его кирпичные стены и башни. Контраст раскрывшегося красного поля стен с возвышающейся за ними белизной храмов и золотом куполов стал новой страницей в полихромии Москвы. Московский Кремль в начале XVI века — величественная крепость, окруженная с трех сторон водными преградами, в которых отражалось ее мажорное трехцветие».

Красные стены Кремля белили с конца XVII века в течение 200 лет. Постепенно побелка осыпалась, обнажая оригинальный цвет стен, к которому окончательно вернулись уже после Великой Отечественной войны. Зато Кутафья башня в ансамбле Кремля белая и по сей день.

В 1817 году правительство впервые начало системно регламентировать цветовые решения в градостроительстве. В императорском указе Александра I говорится о сдержанной пастельной гамме, в которую разрешалось красить дома. Каменные дома стали белить, а темные цвета, которые считались грубыми, — перестали использовать. Подобный выбор был определен, во-первых, под влиянием господствующего в то время классицизма, а, во-вторых, из‑за дешевизны и доступности этих пигментов. Царский указ позволил сохранять стилистическое единство Москвы на протяжении всего XIX столетия.

Основные цвета той гаммы сохранились на исторических домах в пределах Садового кольца до сих пор: это разнообразные оттенки желтого, светло-зеленого, бланжевого и дикого. Два последних цвета — это реальные, но устаревшие названия телесного и серого цветов. Особенно заметно мягкое сочетание белого и охры. Такого цвета, например, здание Сената в Кремле, храм «Большое Вознесение» у Никитских Ворот, дом Юшкова на Мясницкой.

Смена эпох в ХХ веке повлияла и на цветовые решения города. В период авангарда архитекторы предлагали радикальные планы по перекраске Москвы. Так, в 1929 году художник Лев Антокольский предложил «Проект плановой окраски Москвы», в котором рассматривалось несколько вариантов окраски столицы: по районам, по поясам-кольцам и по главным транспортным магистралям. По задумке, красный мог стать основным цветом для центра города, а ближе к окраинам улицы становились бы белыми. Этим экспериментам не суждено было осуществиться из‑за пришедшего на смену конструктивизму сталинскому ампиру.

Несколько десятилетий в Москве преобладали коричневые и бежевые оттенки натурального камня, из которого строили дома в тот период. А с началом массового строительства жилья власти города решили отказаться от декоративности. Экономили даже на покраске: швы между панелями часто оставались незакрашенными. В итоге получалась депрессивная среда, которая хорошо показана в позднесоветских фильмах, например, в экранизации пьесы Вампилова «Отпуск в сентябре».

Сложно однозначно ответить на вопрос, какого цвета в Москве больше: исторически столице присуща полихромия. Цветовой контекст исторического центра и окраин различается. Сегодня в центральной зоне, ограниченной Садовым кольцом, заметно тяготение к светлым оттенкам. Светлая и лаконичная гамма оказалась востребованной и после Великой Отечественной войны. Высотные здания, которые создали новый силуэт столицы, были выполнены в серых и охристых оттенках. Например, жилой дом на Кудринской площади или «дома-книжки» на Новом Арбате.

Красный цвет в пределах центра столицы встречается редко. Первыми на ум приходят, безусловно, Кремль, здание Театра наций в неорусском стиле, барочные палаты Аверкия Кириллова. В красных тонах строят и современные здания, например, жилые дома в «Садовых кварталах» или кирпичные дома Art House на набережной Яузы. Ближе к границам ЦАО или прямо за ними есть немало зданий из красного кирпича, бывших заводов и фабрик, которые превращены в арт-пространства и офисные центры. Это Даниловская мануфактура, Бадаевский пивоваренный завод, дизайн-завод «Флакон» и фабрика «Красная Роза».

Зона массовой застройки на окраинах современной Москвы долгое время была блеклого серого цвета. Попытки оживить эту палитру предпринимались еще в 1970-х. Например, район Тропарево стал более ярким: фасады домов, которые выходили на крупные магистрали, отделали синими и красными кремнийорганическими эмалями. Более богатую палитру использовали и при оформления района Ясенево: там поочередно преобладали красный и зеленый, синий и желтый цвета.

В XXI веке девелоперы Москвы пытаются разбавить серость окраинных районов, используя окрашенные фиброцементные плиты, профилированные металлические листы и цветной бетон. Непривычно яркими выглядят жилые комплексы Green Park в Останкинском районе или «Вилланж» в Хорошево-Мневниках.

Несмотря на наследие советского периода в виде однообразных спальных районов, в современной Москве появляются знаковые здания и даже новые районы, такие как территория завода ЗИЛ или ЖК «Садовые кварталы» в Хамовниках.

На сегодняшний день зона массовой застройки очень неоднородна. Москва потеряла стилевое единство, но эта черта уже стала настолько привычной, что превратилась в особенность. Каждый район обладает своей эстетикой, исторический центр не похож на периферию, а Измайлово не похоже на Беляево.

Сегодня московский комитет по архитектуре и градостроительству рекомендует использовать яркие цветовые сочетания преимущественно в детских общественных зданиях, таких, как детские сады или детские больницы. Остальные здания должны быть выдержаны в натуральных оттенках или подстраиваться под окружение.

«Путешествуя, я как архитектор подмечаю, что у некоторых городов сразу заметен свой определенный цвет или палитра. Например, Барселона — город теплого глиняного цвета, а Копенгаген кажется серым с вкраплениями желтого, синего и цвета ржавчины. У Москвы же сейчас своего цвета нет, она скорее хаотичная смесь цветов разных эпох, колористических находок работников коммунальных хозяйств и представлений о прекрасном различных архитекторов.

Почему Москва в цветовом отношении больше не производит впечатления цельной системы? Я вижу три основные причины этой проблемы. Во-первых, реставрация исторических зданий в Москве далека от идеала: лишь в редких случаях получается сохранить исторический цвет. Во-вторых, можно покрасить здание практически в любой цвет, несмотря на официальные правила. Например, запрещено частично или полностью менять цвет фасадов домов, если окраска или облицовка нарушает архитектурную стилистику объекта. Существует даже «Альбом типовых колористических решений фасадов зданий, строений, сооружений в городе Москве». Указанные в нем цвета рекомендуется использовать для капитального ремонта жилых и общественных зданий, с учетом их расположения и архитектурного контекста. На деле же обновление фасадов порой приводит к удручающим результатам. Третья проблема — отсутствие компромисса между архитектором, застройщиком и новым управленцем, принимающим решения в строительстве. Нередко архитекторы опираются только на свое мнение, игнорируя контекст. Например, бизнес-центр Dominion Tower по проекту бюро Zaha Hadid (бюро потом, правда, отказалось от проекта) выполнен в идеально белом цвете, вокруг которого сплошь грязный, заводской серый. И вся яркость белоснежного задавлена этой серой массой. Другой пример: яркий ЖК на Варшавском шоссе, 141. Сочетание разноцветных полос на фасадах гармонично само по себе, но они никак не вписываются в ландшафт из заводской пустоты и застройки позднесоветских лет. Яркие цвета должны радовать, здесь же они удручают и раздражают, потому что смотрятся как пятна.

Есть, безусловно, и удачные примеры колористических решений. Например, реновация бывшей фабрики «Большевик», в ходе которой появился Музей русского импрессионизма. Красный кирпич и серый матовый металлический цвет оказались гармоничным сочетанием, формирующим цельную среду вокруг».

«Ситуацию со столичной колористикой я бы назвал печальной. Есть какое‑то неуемное и неумелое желание закрашивать: бордюры — в черно-белый, заборы — в желто-зеленый, входные группы — в серый. При ремонте ремонтов закрашивают любые элементы декора: барельефы, горельефы, картуши и маскароны. Состояниям зданий и элементов среды уделяется минимум внимания, а применяемые решения носят лишь временный характер. У Москвы больше нет главного художника: эта должность упразднили еще в 2013 году. Так что Москва — это скорее цветовой хаос.

Есть ли свои цвета у отдельных районов, сказать сложно. Огромная часть города застроена панельными домами и лишь в редких случаях важную роль в районной идентичности играет архитектура или природные особенности. К примеру, «красные дома» на улице Строителей или желтая застройка Песчаных улиц на Соколеinstagram.com/voka_dnok. Но таких заметных цветовых акцентов в Москве немного. Привычная городская среда достаточно блеклая и не формирует глубокой идентичности: погрязневшие сероватые и сизые дома 1960–1980-х годов, красноватая и желтоватая застройка последующих эпох (серии П-44Т и И-155). Запоминающихся черт нет, и их цвет отходит на второй план. Многие старые спальные районы москвичи проассоциируют с зеленым цветом из‑за большой доли зеленых насаждений, сохранившихся с советских лет, и из‑за отсутствия других цветовых акцентов.

Цвет города важен для психологического настроя жителей. Есть цвета естественные, природные, успокаивающие: вид деревьев, запах листвы и травы, соответствующие им оттенки зеленого — сильный позитивный стимул для человека. Это следствие эволюционного развития и тех еще древнейших эпох, когда деревья служили естественной и первейшей защитой для предков человека. Это не значит, что нужно немедленно использовать зеленый как можно чаще в архитектуре Марьино или Бибирево в надежде улучшить жизнь жителей. Цвет не важнее других характеристик визуального окружения человека. Неряшливая окраска и облик московских зданий с ржавым водостоками, обваливающейся плиткой, за доли секунды считываются глазом и формируют ассоциативный отклик: «Грязно, неряшливо, халтурно». Нужно сначала сделать качественной саму городскую среду. Чтобы качественно ремонтировали дома и улицы и заботились о сохранении наследия и природы. Цвет в таких условиях не может выправить ситуацию, как не выправляет ее и в домах попугайской расцветки в Норильске или подмосковных спальных районах.

Как только мы справимся с этой некачественностью среды, цвет тут же станет гораздо больше влиять на наш настрой. Безусловно, большее значение имеет равномерность нанесения краски, формирование и соблюдение колористического паспорта объекта или колористического плана города — а это, к сожалению, то, чем в России с постсоветских лет пренебрегают почти всегда».