Как приехать на год и остаться на одиннадцать лет
Когда мне было пять лет, мама научила меня танцевать афро. Это были ритуальные религиозные танцы — 16 разных видов. Когда я подрос, мне начала нравиться музыка Джеймса Брауна, Майкла Джексона, Принса, и я начал танцевать под них. Немного позже я стал выступать в составе многих бразильских команд в жанре хип-хоп. Я также танцевал в команде Dance Fusion — первой команде по хаус-дэнс в мире: был там самым младшим участником.
В конце 2008 года мои выступления, которые я выкладывал на ютьюбе, заметили в России и пригласили поработать здесь. Я сначала даже не поверил: как это, человек из России посмотрел мои работы и зовет работать? Мой лучший друг Вашингтон (Вашингтон Саллес — участник группы Quest Pistols Show. — Прим. ред.), с которым мы познакомились еще в Бразилии и дружим уже двадцать лет, посоветовал мне согласиться, потому что он тогда сам работал в России над одним из проектов. Я подготовил необходимые документы, собрал вещи и переехал. Сначала на год, потом постоянно обновлял визу — и вот я живу в России уже около одиннадцати лет. У меня есть жена, она русская и тоже танцует. Мы познакомились в танцевальном лагере, где я преподавал. Живем вместе уже восемь лет.
В России я работал над проектом Quest Pistols Show, Влад Топалов приглашал меня сотрудничать с ним, я давал много мастер-классов по стране, а два года назад начал работать педагогом-хореографом в танцевальном центре «ProТанцы». Сейчас у меня есть своя команда: я ставлю номера, с которыми мы участвуем в фестивалях.
В свободное время я занимаюсь диджеингом. Я с детства любил музыку, потому что мой папа музыкант. У нас в Бразилии люди занимаются либо футболом, либо скучной работой. Когда я был маленьким, папа протянул мне две руки: в одной он держал футбольный мяч, в другой — винил. Я выбрал пластинку.
О русском языке, метро и картошке
Когда впервые приехал в Россию и услышал, как здесь говорят люди, подумал: «Что это вообще такое?» Я не знал русского языка и был уверен, что никогда его не выучу. Даже английский был у меня на плохом уровне, потому что в Бразилии все говорят на португальском. Мой работодатель в России сказал, что за полгода мне нужно выучить лишь базовые вещи — научиться ориентироваться в пространстве и считать до десяти. Я все время спрашивал у своих друзей в студии разные слова, записывал их так, как слышал, и потом учил. Сейчас я уже неплохо говорю по-русски, но проблемы с окончаниями все же остались.
Труднее всего было привыкнуть к погоде. Почти три года я жил в Красноярске, на родине своей жены — в Сибири. Мое тело не привыкло к таким температурам. В Бразилии ведь все наоборот: тропический климат, солнце и жара до 45 градусов. Так же долго привыкал к метро: в Бразилии есть одна прямая ветка, которая ведет в центр города, у вас их штук 500. Еще и кольцевая.
Что касается еды — разница тоже огромная. В каждом городе Бразилии есть свое блюдо. Например, в Рио-де-Жанейро, где я родился, это картошка фри, рис, фасоль и говяжий стейк. А в России такое ощущение, что абсолютно все подается с картошкой. А еще здесь очень невкусный кофе. Но в целом мне все нравится.
Любимое место в Москве — мой дом, я почти нигде не гуляю. Дом — работа — дом. Может, это старость? Когда я впервые сюда приехал, мне было 23, я посетил много разных мест. Мне очень понравился парк Горького. Я тогда подумал, что он похож на маленький Сентрал-парк. В нем много пространств для танцоров, где можно включить свою музыку и повеселиться. Но теперь я редко там бываю: летом обычно все время преподаю в лагере для детей, а зимой холодно.
Счастливые бразильцы и хмурые русские
Чувствую себя иностранцем в России, потому что я черный (смеется). На самом деле, это я так шучу, мне комфортно здесь. Я знаю русский язык, как доехать до нужного места и как общаться с людьми. Кассиры в метро удивляются, когда я желаю им хорошей работы и прекрасного дня. Русские так не делают. Я даже не обижаюсь, когда полицейские спрашивают у меня документы — это их работа. А я просто всем желаю добра.
Менталитет русского человека кардинально отличается от моего, бразильского. Я могу объяснить на примере отношений с женой. Мы разные. Например, я не ревнивый. Не проблема, если моя жена будет танцевать с моим другом или кузеном, потому что я знаю, что они просто танцуют § и ничего больше. Но если я начну танцевать с другой девушкой — это катастрофа. Я уважаю свою жену и стараюсь делать так, чтобы ей было комфортно, поэтому отказываюсь от дуэтов с другими девушками.
В Бразилии много проблем, но там живут счастливые люди, которые всегда улыбаются. Может, потому, что у нас постоянно светит солнце и рядом есть океан. Но, несмотря на то что в России слишком холодно и серо, я могу здесь жить, так как эта погода на меня не влияет, иначе бы я уже давно уехал. Во время урока я говорю своим ученикам: «Забудьте о том, что есть за этими стенами, представьте, что здесь пляж и солнце, танцуйте со мной и улыбайтесь». Так я пытаюсь сделать людей счастливыми хотя бы на час.
Я очень люблю работать с детьми, и они любят меня, здесь, в студии, они мои фанаты. Чтобы научиться танцевать, нужно знать базовые движения, которые детям стоит преподносить по-другому, в игровой форме. Если учить их так же, как взрослых, получится машина без души, которая просто выучит движения, а мне нужны танцоры.
О том, чего не хватает хип-хоп-культуре в России
В России я смог делать то, что я люблю. Поэтому всегда буду благодарен этой стране за то, что она сделала для моей танцевальной карьеры. Но существует проблема: в России хип-хоп как танец существует давно, а вот хип-хоп-культура только начинает развиваться. В Бразилии я изучал ее шесть лет. Там государство всячески помогает развивать граффити, диджеинг и танцы. Мы даже делали проекты о связи политики и хип-хопа. Я бы очень хотел создать что-то подобное в России, но это очень сложно сделать без финансовой поддержки от государства.
В Бразилии огромное влияние на развитие культуры оказала Северная Америка, откуда и пошел хип-хоп. Но мы добавили в него элементы национальных танцев: самбы и капоэйры. Так получился синтез двух смежных, но отличающихся друг от друга культур. В России даже рэперы многое копируют у американских коллег, не привнося ничего своего. Но если добавить свое, народное — например шансон, — получится совсем другая культура, настоящий русский хип-хоп.
