Спасение от вымирания, помощь церкви и сувениры: зачем в Париже разводят пчел на крышах

Пастор Луи Перно облачен в белый костюм, который напоминает скафандр. Его лицо скрыто за сеткой, ноги защищают резиновые сапоги, на руках — перчатки из плотной ткани. В таком виде 58-летний пастор Перно поднимается на крышу протестантской церкви, что в пяти минутах ходьбы от Елисейских Полей. Здесь он служит уже 20 лет и столько же занимается пчеловодством.

— Раньше у меня была своя пасека в деревне Сен-Жан-дʼАрв в Альпах, — говорит пастор. — А когда меня перевели в Париж, я мог заниматься ульями разве что по праздникам. Я скучал по своим пчелам и решил перевезти их сюда в церковь.

Десять лет назад он установил на крыше первый улей. Сейчас их четыре. Пастор Перно был одним из первых людей в Париже, кто обустроил крышу под пасеку.

— Церковь всегда была тесно связана с пчеловодством. Изначально пчел разводили не ради меда, а для получения воска, из которого делали свечи, — говорит он. — Священники первыми изобрели современные улья квадратной формы. Раньше они были круглыми, что усложняло процесс сбора меда. А в середине XIX века американский пастор Лангстрот запатентовал рамочную конструкцию, которую сейчас используют во всем мире. Это позволило собирать мед, не разрушая при этом пчелиный дом.

Пастор Перно показывает, как это работает: открывает крышку улья и бережно извлекает одну из рам, установленную вертикально внутри конструкции. Соты плотно облеплены пчелами, лишь малая часть ячеек заполнена — в них отложены яйца. Мед появится летом, когда во всю начнут цвести сады и парки.

— Как только воздух прогреется до 13–15 градусов, пчелы отправятся на поиски пыльцы, — продолжает пастор. — Не бойтесь, мои пчелы не агрессивны. В Париже мы используем миролюбивую породу — бакфастскую. Вывел ее брат Адам, тоже связанный с церковью.

Брат Адам — монах из британского аббатства Бакфаст, который с начала прошлого века занимался селекцией пчел. В итоге ему удалось получить одну из лучших пород в мире: она выносливая и дает много меда. С одного улья пастор Перно ежегодно получает до 50 кг меда, который потом продает прихожанам, а деньги передает на нужды церкви.

— Это почти вдвое больше, чем я собирал в своей деревне. И дело вовсе не в пчелах, — говорит пастор. — В сельской местности пчелы менее продуктивны, чем в огромном и шумном Париже. Потому что здесь, в отличие от деревень, люди полностью отказались от пестицидов (эти химические препараты убивают пчел). Поэтому в Париже сейчас так много пасек.

Над многими известными зданиями Парижа роятся пчелы. Пасеки установлены в соборе Парижской Богоматери, в Музее Орсе, Доме инвалидов, Большом дворце, Национальном собрании Франции, в деловом квартале Дефанс и даже на крыше вокзала Аустерлиц. Но пчеловодство для Парижа не модный тренд, а древняя традиция, которой больше 160 лет. В 1856 году в Люксембургском саду появились первые ульи. Инициировал эту идею отец французского пчеловодства Анри Аме. Он же открыл в саду школу пчеловодства, которая работает и сейчас. Здесь, в центре Парижа, до сих пор находится старейшая пасека страны — улья спрятаны от посторонних глаз в тенистой и малолюдной части Люксембургского сада.

Среди учеников школы был Жан Поктон, реквизитор Парижской оперы, который после сорока лет увлекся пчеловодством. После обучения он заказал свой первый улей, который ему доставили на работу. Поктон изначально планировал отвезти его за город, но не успел этого сделать за 48 часов (именно столько могли прожить пчелы в коробке). Поэтому он временно установил улей на крыше Оперы Гарнье, а вернувшись через две недели, обнаружил, что пчелы наполнили ящик медом. Так появилась пасека на крыше оперы.

— В то время в Париже практически не было пасек, — говорит Режан Ведрен, пчеловод компании Mugo. Режан продолжает дело, которое начал Жан Поктон больше 30 лет назад. — Легендарного пчеловода, к сожалению, уже нет в живых. Но мы заботимся о его наследии.

Когда в опере узнали, что происходит на их крыше, господину Поктону предложили продавать мед в их сувенирной лавке. Баночки объемом 115 граммов и стоимостью 15 евро и сейчас разлетаются как горячие пирожки. С одного улья ежегодно получают около 15 кг. За прошлый год продали около 700 банок оперного меда.

Каждый выход Режан на крышу контролирует служба безопасности. Мы следуем за человеком в форме, поднимаемся вслед за ним по лестнице, заходим в стеклянную дверь — и перед глазами предстает весь Париж.

— Чтобы осмотреть улей, мы, пчеловоды, используем такое приспособление, — Режан поджигает дымарь и окатывает из него насекомых. — Дым дезориентирует пчел, и они не могут передать друг другу сообщение об опасности. Они считают, что начался пожар. Ужалить человека — это последнее, о чем они будут думать в такой ситуации.

На лице 35-летнего пчеловода Одрика де Кампо красуется несколько свежих укусов.

— Если пчела ужалила, она передает другим сигнал об опасности — и остальные спешат атаковать место укуса, — говорит Одрик.

Несмотря на периодические укусы, парижский пчеловод работает без специальной униформы. От насекомых его защищает лишь соломенная шляпа, к которой пришита сетка. Эта шляпа — такая же визитная карточка Одрика, как и его пес Филу, у которого есть такой же головной убор. Сегодня Одрик — один из самых успешных пчеловодов в городе. Его пчелы жужжат над многими историческими зданиями столицы, включая Музей Орсе.

Парижский монетный двор — еще одно место его работы. В то время, как в старейшем государственном учреждении Франции, основанном в 864 году, чеканят монеты, Одрик готовит страховочную обвязку. По правилам безопасности он и его пес должны перемещаться по крыше со специальным снаряжением.

— Это единственное неудобство в моей работе, — говорит де Кампо. — Зато у меня лучший в мире офис. С самыми красивыми видами.

В этот раз из офиса Одрика виден собор Парижской Богоматери, Сена, стрелка острова Сите, Лувр и, конечно, Эйфелева башня. Отсюда насекомые-опылители отправляются за пыльцой на Елисейские Поля и в сад Тюильри. Дважды в год, в мае–июне и августе пчеловод опустошает содержимое трех ульев, сортирует мед по стеклянным банкам и продает в сувенирном магазине при монетном дворе за 30 евро.

— Это жидкое золото, — шутит Одрик. — Парижский мед действительно уникальный. Пчелы собирают пыльцу в местных садах и парках, которых в городе предостаточно. А так как мы, парижане, любим цветы, здесь практически круглый год что-то распускается. Такое разнообразие растений, какое есть в Париже, нужно поискать. Поэтому в нем есть понемногу от липы, акации, каштана, японской сакуры и австралийского айланта.

В 2009 году пчеловод направил запрос во Дворец инвалидов с просьбой разрешить разбить пасеку на их территории. Лишь через год де Кампо получил положительный ответ. С этого момента и начался его бизнес. Теперь его ульи стоят даже в самой крупной в мире школе гостиничного сервиса и кулинарии Le Cordon Bleu. На ее крыше в XV округе Парижа в окружении современных небоскребов растут экологически чистые травы, овощи и фрукты. Опылять их помогают пчелы Одрика, которые живут здесь же.

— Такое сотрудничество всем приносит выгоду, — говорит де Кампо. — Одним интересно продавать мед в качестве сувенира с фирменным логотипом, другим — заботиться об экологии, как это делает пятизвездочный Mandarin Oriental, где у меня тоже есть пасека. Отель дарит мой мед постояльцам, которые просят менять полотенца и постель в номере реже обычного. Тем самым отель поощряет людей, которые экономят водные ресурсы планеты.

Кто нуждается еще в большей защите, так это пчелы, уверена Диана Джос, 56-летняя пчеловод-любитель из Германии и автор книги «Естественное пчеловодство для начинающих». Диана живет в Париже больше 30 лет и за это время успела поработать ювелиром, занималась керамикой и была одной из первых в городе, кто пересадил парижан на велосипеды. А десять лет назад она занялась естественным пчеловодством, чему теперь учит всех желающих в центре пчеловодства Rucher école Villa Le Bosquet.

— Это занятие для души. Я с детства восхищалась пчелами и знала, что рано или поздно у меня будет своя пасека, пусть и небольшая, — говорит мадам Джос. — В моих ульях пчелы чувствуют себя как на природе. Они сами отстраивают соты. Я минимально вмешиваюсь в их жизнь.

Диана держит четыре улья на террасе своей квартиры в центре Парижа. Она одна из многих местных жителей, кто разводит пчел в жилом доме. Чтобы начать собирать мед, нужно всего лишь зарегистрировать пасеку и проследить, чтобы в радиусе 25 метров не было школ и больниц. Так город поощряет пчеловодов, а страна борется с резким сокращением колоний насекомых–опылителей: только за последние 30 лет в мире исчезла почти половина всех видов диких пчел. Национальная ассоциация пчеловодства, обеспокоенная этой проблемой, инициировала самую масштабную в мире кампанию, которая поддерживает любителей и опытных пчеловодов. И надеется, что примеру Парижа последуют и другие города.

— Мэрия города призывает жителей увеличивать количество ульев. Но мне кажется, что таким образом совсем скоро в Париже будет слишком много пасек, на которые цветов и деревьев просто будет не хватать, — считает Диана. — Чтобы получить килограмм меда, пчеле надо облететь примерно шесть миллионов цветов, преодолев 150 тысяч километров. Дальше трех километров от своего улья насекомое не летает, поэтому пчелы конкурируют за еду. А ведь кроме медоносной пчелы, которую мы разводим, во Франции живут еще около 950 видов, которые не менее важны: без них не будет многих растений. Поэтому о них тоже надо заботиться.

Для таких пчел у Дианы также есть дома, она вообще нетипичный пчеловод. Несмотря на сильную аллергию на укусы, она не только занимается своей пасекой, но и помогает городу снимать пчелиный рой. Раз в году, когда рождается новая королева, колония делится на две части. Одна остается, а вторая покидает улей.

— В этот момент на помощь прихожу я, — говорит Диана. — Снимаю рой и отвожу пчел в их новый дом. Иначе они могут оказаться в нежелательных и опасных для них местах, например, дымоходах.

Несколько лет назад над Оперой Гарнье повис пчелиный рой. Мадам Джос бесстрашно поднялась на крышу по пожарной лестнице и сняла колонию. Смеется, что в метро ей уступают место всякий раз, когда она везет жужжащую коробку.

А еще в отличие от большинства пчеловодов, Диана практически не отнимает мед у пчел. Она берет всего пять килограмм меда — для своей семьи и друзей. А остальные 20–30 кг оставляет пчелам.

— Я отдаю почти весь мед насекомым, чтобы им было чем питаться зимой, — делится Джос. — Практически все пчеловоды, которые продают мед, подливают в улей сахарный сироп. А мед забирают. Я — не бизнесмен. Я за естественное пчеловодство. Поэтому просто помогаю этим трудолюбивым насекомым жить в большом и шумном мегаполисе. Думаю, мы все в этом заинтересованы.