Я вырос в пригороде маленького города в Бретани с населением около 30 тыс. человек. Там абсолютно нечего делать. Увлекаться русской культурой я начал еще в школе в качестве протеста — это была своеобразная контркультура. Кроме того, в моей семье есть сильная левацкая традиция, мои бабушка с дедушкой были коммунистами.
Первый раз я побывал в России в 2013 году с другом. Это была моя первая самостоятельная заграничная поездка. Визу мы получали год — тогда я впервые столкнулся с российской бюрократией. Мы несколько раз ездили в Париж, приходили в консульство, а нам говорили: нет, так не пойдет, у вас тут не стоит точка, а должна стоять. В итоге визу мы получили за 10 дней до вылета.
Первые впечатления о России — так себе. Мы были слишком неопытны и молоды, спали в дешевых хостелах и за всю поездку встретили лишь двоих или троих местных, которые пошли с нами на контакт: рассказывали что-то, хотели показать город, приглашали тусить с ними. Но в целом люди давали нам понять: «Почему вы здесь? Мы вас не приглашали, поэтому не жалуйтесь, если что-то происходит не так, как вам удобно или привычно».
Мы пробыли около месяца в Москве и Санкт-Петербурге. Москва была большим шоком, чем Петербург. Последний как-то больше похож на Европу, там мы очень весело проводили белые ночи. Москва же была нам совсем чужеродной, но если я мог это принять и оценить, то мой друг — нет. Когда мы уехали, он сказал, что больше не вернется в этот город. В итоге он приедет в Москву этим летом, чтобы навестить меня. Так после семи лет увлечения Россией и четырех туристических поездок я решил, что пора переезжать.
Единственная проблема — несмотря на то, что я много лет смотрел русские фильмы и слушал русскую музыку, я не озаботился изучением языка. Из-за этого я все еще чувствую себя туристом, для меня Россия — это экзотика. С другой стороны — я все еще в Европе, почти у всех людей кожа того же оттенка, что и у меня. Внешне я могу сойти за своего, за часть этого общества — хотя, возможно, я никогда не стану его частью.
Я — VFX-дизайнер (художник по визуальным эффектам. — Прим. ред.). Работу по специальности здесь найти намного легче: конкуренция ниже, почти все компании, где я проходил собеседование, предложили мне работу. Но моей мечтой была работа в Wargaming или Gajin Entertainment (разработчики игр World of Tanks и War Thunder. — Прим. ред.) — всегда любил танковые игры. В итоге я оказался в команде Sila Sveta — отличные ребята, все очень талантливые. Выбрал их, потому что хотел заниматься чем-то для себя новым, но связанным с моей специальностью. Один из последних проектов, над которым я работал, — вечеринка в честь 20-летия Vogue в Третьяковке. Такая возможность во Франции мне представилась бы только через несколько лет работы дизайнером.
Когда ты турист, тебе легче знакомиться с новыми людьми. Но как только переезжаешь в другую страну, начинается рутина. Быть новичком в своей работе, особенно по сравнению с коллегами; не понимать язык, на котором говорят вокруг; разговаривать со всеми на английском, который мне не родной, — все вместе это довольно тяжело.
Я живу в паре минут ходьбы от «Пропаганды» — пока что это мой любимый клуб. У меня большая комната на Лубянке, которую я постоянно обставляю советской мебелью. Я уже сделал карту всех барахолок и секондов Москвы и области. Иногда я проезжаю по 40 минут рано утром на электричке, чтобы найти что-то интересное. Вообще не люблю покупать новые вещи и одежду, но в Москве мне очень понравились магазины спецодежды.
Я живу с русскими соседями, у меня русская девушка — это все сильно помогает в погружении в язык и культуру. Я хотел избежать общения с экспатской тусовкой: был на одной из их вечеринок — это кошмар.
Я учу русский, но это очень трудно. Мне нужно самому спрашивать, когда мои коллеги идут куда-то тусить. Потом они говорят: «Как, разве тебя не приглашали с нами? Мы всех звали в чате». Нет, ребят, приглашение было написано по-русски.
Самых гостеприимных людей я встретил во время своей третьей поездки в Россию, в Сибири. Часто люди отменяли свои планы, чтобы провести со мной время. Они были горды показать мне часть своей жизни. В Москве в целом все тоже дружелюбны — я все еще общаюсь со всеми ребятами, у кого я вписывался во время своих поездок через Couchsurfing, и теперь я с радостью предлагаю им переночевать у меня дома, когда мы слишком много выпьем. Интересно, что когда я оставался у них дома, они всегда отдавали мне свою кровать, а сами спали на диване. Теперь я делаю то же самое для них.
Русские очень сильно меняются с наступлением зимы. Город, настроение, люди — меняется все. Я все еще на подъеме от недавнего переезда и постоянно зову куда-то своих местных друзей. Они соглашаются, но потом говорят мне: «Я никогда не проводил столько времени на улице зимой». Мне и самому рутина дается тяжелее зимой, и я очень благодарен своей девушке и ее друзьям — без нее у меня, наверное, началась бы депрессия.
Я не понимаю, почему в таком климате вообще существуют такие огромные города и живет столько людей. Почему здесь есть цивилизация, что вы тут вообще делаете?
Русские меня часто спрашивают, зачем я сюда приехал. В таких случаях я рассказываю анекдот, который слышал во Франции. Гагарин — самый невезучий человек на свете, потому что он улетел в космос, облетел всю землю, а приземлился обратно в СССР. Так и я: где бы я ни был, меня тянет в Россию.
