Кто из вас ловил себя на мысли, что порно надоело — групповухи, хентай, категория «извращения»? Я, например. Пресыщение, вот и все. И можно было бы заняться чем‑то полезным, но я пошла в кинотеатр для взрослых — возможно, на первый и последний в этом городе порнокиносеанс.
— Простите, где тут порно показывают? — спрашиваю двух курящих парней во дворике с садом и барами, который найти было не так‑то просто.
— Вам туда (указывая на дверь). И нам тоже.
Примитивные фантазии, навязанные поп-культурой, рисовали мне картинку холодной комнатки двадцать на двадцать, красные кресла и совсем не дружелюбных людей. Оказалось куда богемнее: кроме ожидаемой картины есть еще и барная стойка, фортепиано, свечи и второй этаж с диванчиками. В зале человека три. Небольшая заминка — попросили подождать полчаса.
Скептик обязательно скажет, что эротика на большом экране бессмысленна — ведь есть интернет! Но как можно говорить о том, чего не видел? В Америке и Европе три десятилетия, с 1970-х по 1990-е, порнокинотеатры жили насыщенной жизнью — от кровавой борьбы за право на существование до пика популярности и почти полного исчезновения. И все еще как на Западе, так и в Азии кинотеатры для взрослых посещают ценители — а у нас нет. Просто идти некуда.
Полчаса истекли. Нам раздают обещанный в анонсе глинтвейн и пледы. Пока зрители выбирают места, мы обсуждаем с другом, которого я позвала с собой на показ, что хотя бы раз в такое место стоит сходить, а лучше, например, три: в первый раз с товарищем, чтобы поржать от культурного шока; второй одному — для разговора с самим собой; а в третий раз с половым партнером, занявшись после сеанса сексом где‑нибудь в туалете.
— Спустя много десятилетий мы вновь смотрим эротику в кино, — вещает со сцены девушка в прозрачном платье. Из нижнего белья на ней только трусики. Ее зовут Галя, она арт-директор, состоит в клубе любителей секс-культуры Mask и многим в зале известна. На сеанс пришло человек десять-пятнадцать, меньше половины зала, хотя почти все билеты были проданы.
В России опыта эротических кинотеатров почти не было: в 1990-е мы оказались в реальности, когда порно было доступным, а в художественном смысле об эротике никто и не думал. В двухтысячные в Петербурге на Невском работал порнозал, названия которого никто не вспомнит — сведения остались только в одной (не самой информативной) статье. По поводу Москвы — тоже глухо. Вроде как «Пикап-клуб» лет десять назад что‑то крутил. Еще можно найти новость из Калининграда, мол, в 2014 году первый порнокинотеатр открылся именно там. Галя рассказывает, что мы пришли не на порнуху, а на эротику — «Империя чувств», Нагиса Осима, 1976 год. Величайшее произведение индустрии. Свет гаснет.
Прошел час. Никто так и не вышел из зала с истерикой, как в фильме «Таксист», когда Тревис привел свою девчонку на фильм для взрослых, считая это уместным.
— А что, это плохо — сосать член моему мужчине, если я его так люблю? — говорит главная героиня служанке, которая критикует ее за активную половую жизнь. Сюжет построен на реальных событиях 1930-х годов в Японии, когда владелец ресторана Кити влюбляется в официантку Саду, бросает жену и снимает домик для себя и любви всей жизни. Теперь, кроме секса, их больше ничего не волнует. Орал, групповухи, предметы в вагине, кровь, БДСМ в общественном месте. Это зависимость. Они хотят друг друга на 360 — как поет Элджей. Причем в качестве на уровне Каннского фестиваля (где, кстати, фильм тоже был). Мир не признает их любовь, да они теперь и не особенно интересуются им.
Мой друг вдруг начинает ерзать. Оборачиваюсь — зал в напряжении. Пялится на экран философски. Там Сада просит Кити у нее на глазах трахнуть немолодую гейшу.
— …! — отчетливо выражает негодование задний ряд. Друг отворачивается в сторону моего плеча, я тоже закрыла глаза. Героиня для себя обнаружила, что, когда душит Кити, его член пульсирует прямо там, и это доводит девушку до экстаза. Что из этого вышло — хочется умолчать (спойлер есть в «Википедии»). Резко включают свет, аудитория испытывает катарсис.
— Вот же весело кто‑то живет — на риске! — пытаюсь я перевести все в шутку, разговаривая не пойми с кем.
— Нет, я пока побуду в своем тихом мирке, — отвечает мужчина сзади.
Из зала уходить никто не спешит, наверное, ожидая дискуссии, а организатор Дима не собирается никого прогонять. Я спрашиваю его, чем все-таки отличается эротика от порнухи. Он мечтательно отвечает, что с точки зрения законодательства все фильмы, где показан половой акт, уже порно. С точки же зрения культурного общества эротика — это искусство. Сейчас было искусство. В это время к нам подходит женщина, чьи глаза просят вытянуть ее из бездны фрустрации. Я спрашиваю, как ей фильм.
— Ну… Как‑то не ясно. Я люблю доминантную маскулинность. А тут слишком много феминного, и главная героиня какая‑то нимфоманка.
— Вас сцены насилия возбуждают?
— Да!
Наш разговор подслушивает Галя — та, которая в прозрачном платье.
— А как вы выбирали кино? — спрашиваю я ее.
— Я узнала о нем из интервью писательницы Сьюзен Зонтаг и решила, что хочу посмотреть этот фильм, и хорошо бы — на большом экране.
— Подожди, то есть ты не просматривала фильм перед показом? — нервно интересуется моя собеседница.
— Нет. А зачем?
Мы переглядываемся, обменявшись зарядом ужаса. Вот она, жизнь без гнета Милонова, когда за состояние твоей психики ответственен только ты сам. К слову, паспорт ни у кого не проверяли.
— Сьюзен говорила, — продолжает Галя, — что мы не можем получить полное наслаждение от жизни, потому что боимся смерти, и фильм иллюстрирует это.
Что говорят посетители о первом порнокиносеансе
«О кинопоказе я узнала через пост в «ВКонтакте» от моей знакомой — организатора Гали. В нем было сказано, что на большом экране покажут художественную эротику, а не порно, и это меня подкупило. Самостоятельно я такие фильмы никогда не смотрела, но где‑то внутри себя мне давно хотелось получить подобный опыт. Еще я пригласила на показ своего друга, но он отказался, мол, на такие показы уместнее ходить с молодым человеком. Это может показаться странным, но я бы предпочла смотреть подобное в большой компании друзей. Зачем делать из эротики что‑то таинственное и табуированное? Как минимум это ведь очень красиво. Такие фильмы хочется обсуждать.
Наверное, в начале я все-таки ждала от себя trigger warning, разрыва шаблона. Но этого не было. Может, потому что организаторы не хотели показывать что‑то особо жесткое в первый раз. А может, это у меня на фоне нашей массовой культуры появился иммунитет. С другой стороны, я довольна, что организаторы смогли создать интимную, камерную атмосферу. Мы наблюдали, укрывшись пледами, за сочной картинкой и хорошим звуком, а после еще и познакомились друг с другом, поделились эмоциями.
Хоть в фильме и было множество откровенных сцен, порнографическим я бы его не назвала. Мне бы хотелось отделять эротику от порно, ведь за эротикой должна стоять чувственная история. Кроме того, в художественной эротике нет «пластиковости» и фальши, режиссер старается хоть немного задуматься об атмосфере: интерьер, музыка, сюжет. А еще, как мне кажется, в таких фильмах менее объективируется женщина — девушки в эротике становятся важными героями, и зритель больше проникается их чувствами.
Я поддерживаю показы Mask. Хотелось бы, чтобы такие мероприятия стали социально приемлемыми и более открытыми. Конечно, я не говорю о том, что нужно приходить сюда с детьми и попкорном — возрастные ограничения никто не отменял. Но почему бы не ввести чувственные киносеансы в свою повседневную жизнь?»
«Я узнал о порнокиносеансах от подруги. Идея захватила меня практически сразу, но рассказывать знакомым о том, куда иду, не стал. Большинство людей воспринимают порно как визуальный стимулятор для мастурбации в первую очередь, о таком неприлично говорить, да и я сам не очень понимал, что именно будут показывать. Было даже немного волнительно войти в зал, но уютная атмосфера, приятная музыка и маленькая барная стойка вместо окошка кассы помогли с этим справиться. Людей было немного, и это расслабило. Напоминало приятную частную вечеринку. А когда фильм закончился, все собрались у бара и стали делиться своими впечатлениями, а потом мы вместе с организаторами обсудили, что хотим посмотреть в следующий раз.
Я понял, что сеансы именно такого формата я бы хотел посещать, где ты не чувствуешь себя извращенцем, а наоборот — неким ценителем. Человеком, который понимает значимость истории порносинематографа как части истории кино в целом и которому важна художественность картины, даже эротической. Благодаря интернету можно посмотреть почти любой фильм, не выходя из дома, поэтому порнокинотеатр возможен лишь как редкое мероприятие для любителей. И это неплохо, пускай таким и останется. Лично я буду стараться не пропустить ни одного показа».
«Когда я смотрю эротическое кино, сравниваю себя с героями, размышляю, могу ли я испытывать такие же чувства, способен ли на такие же поступки. Я захотел, чтобы подобное почувствовали другие люди и организовал эротические показы.
То, как прошел наш показ, полностью соответствовало моим ожиданиям. Галя, моя подруга и напарница, тоже хотела создать камерную и душевную, а не потребительскую атмосферу. Я ждал от нее сюрпризов — и они были. На показ она принесла свечи, о чем я не подумал, а за несколько дней до премьеры предложила наливать всем глинтвейн.
Мне кажется, секс между мужчиной и женщиной — одно из важных общих духовных переживаний. Я не верю, что любовь мужчины и женщины может существовать без секса. Это противоречит самой природе чувственности, истоки которой идут из плоти. При этом для женщины секс не менее важен, чем для мужчины — сексуальная раскрепощенность, любовь к себе, понимание своей красоты и желанности для других открывают многие двери. Именно этого понимания многим женщинам в России не хватает. В свою очередь, множество мужчин не понимают сексуальных потребностей женщины. Причины разные: от той культуры, в которой мы живем, до воспитания и травм прошлого. И мне кажется, что совместный просмотр эротического кино может помочь женщинам и мужчинам лучше понять друг друга, начать открыто обсуждать секс, а также принимать в себе отклонения и сексуальные потребности.
Мне хочется сохранить именно формат малых кинопоказов — для людей, которые внутренне готовы к такому диалогу. Поэтому рекламы мы стараемся делать минимум, и направлена она на создание именно своей аудитории, которая готова смотреть кино совсем по-другому: без попкорна, с полным погружением.
В будущем нам бы хотелось показывать как эротику, так и арт-порно. Мне кажется, в современном мире существует большой запрос на арт-порно с драматургией, потому что нам всем надоело смотреть эти ролики по десять минут без сюжета. Этот сегмент сильно развит в Европе, где режиссеры учитывают в том числе интересы женщин, которые тоже смотрят порно. Но из‑за засилия чисто мужской механической порнографии мало кто вообще когда‑либо смотрел арт-порно и понимает разницу. С точки же зрения нашего законодательства, арт-порно мы показывать не можем, но мы с Галей надеемся, что найдем выход, потому что такой запрос у аудитории есть — даже несмотря на то, что порнокинотеар в нашем представлении — это место для мастурбации. Нет, это далеко не всегда так. Этот формат существовал когда‑то в Европе, но думаю, у Петербурга свой путь».
Организаторы мероприятия настаивают на термине «эротические показы», использование слова «порно» — авторская интерпретация.