Улица Связистов, где прописался Жерар Депардье, далеко от центра города. От ближайшей станции метро актеру придется добираться до нового дома автобусом или маршруткой полчаса. Почему Депардье — или его бизнес-партнеры — выбрали именно этот микрорайон, догадаться сложно. Пока я трясусь в пазике, в голову приходит только дурацкий каламбур, соединяющий родину актера и новое место его обитания: «Французский связной».
Основная часть Юго-Западного жилмассива — хмурые хрущевки и частный сектор, хотя Депардье, поговаривают, прописался в новостройке. Рядом гордость района — котлован, который местные называют природным оазисом: летом в нем можно купаться и ловить рыбу. Других достопримечательностей здесь немного, спальный район как спальный район.
Перед поездкой я пробежался по пабликам микрорайона — удивительным образом там про Депардье никто не говорит, как ни ищи. Зато обнаруживается пост о потерявшемся французском бульдоге. Я втайне мечтаю встретить бульдога — вышла бы красивая деталь для интервью. Но на улице мороз, собаки и хозяева сидят по домам, а на тротуарах меня встречают только бродячие кошки.
«А я зна-аю, о чем вы меня спросить хотите», — многообещающе начинает женщина в продуктовом ларьке, совмещенном с аптекой. К сожалению, особого продолжения у истории нет: Жерар не заходил, да и вспомнить какой-нибудь фильм с его участием продавщица не может.
Парень с девушкой, пересчитывающие мелочь у прилавка, лучше знакомы с творчеством Депардье. «Конечно, я его очень люблю. Мой любимый фильм? Ну этот. Он Астерикса или Обеликса играл?»
Я рассчитывал разузнать сплетни о новом соседе у продавцов — но те ничего о Депардье не знают и вообще с трудом вспоминают его роли. Любимец советских женщин не оставил заметного следа в сердцах жительниц Юго-Западного жилмассива.
Продавец фруктов, молодой азербайджанец, только смущенно пожимает плечами, услышав фамилию актера, и предлагает подмерзшую хурму подешевле. Женщина из лавки с выпечкой точно так же реагирует на вопрос о том, есть ли в их магазине круассаны, — зато объясняет, где французский гурман может купить чиабатту (название итальянской булки она произносит на французский манер: «чабатá»).
Местные жители к разговору не очень склонны — может, дело в неприветливости, но скорее в холоде. Я и сам их понимаю: выговорить на морозе имя «Жерар» не так-то просто. Банальное, как окружающие хрущевки, наблюдение: это совсем не Ривьера.
Самая распространенная реакция на новость — «Да чего он здесь забыл?». Женщина на трамвайной остановке, впрочем, настроена более нейтрально: пусть приезжает. «По мне пусть хоть Путин у нас тут поселится, — почему-то вдруг говорит она. — Вы так и передайте». Я обещаю передать.
«Депардье? Он же русских не любит, че он к нам?» — недоверчиво реагирует на мой вопрос мужчина, докуривающий сигарету на перекрестке. Я успокаиваю: любит, даже Распутина сыграл однажды. Мужчину это вполне устраивает, он одобрительно улыбается в усы и исчезает в бьющем из-под земли облаке пара. Выходит очень кинематографично.
Улица Дюканова, откуда можно снова уехать в центр, к французскому диетологу Пьеру Дюкану, увы, не имеет никакого отношения — она названа в честь шахтера-стахановца. Я еще раз оглядываюсь на улицу Связистов, где прописался французский актер. Картина не отличается от любого микрорайона в любом городе России: панельки, деревянные дома, магазины автозапчастей, режимный объект с колючей проволокой, виляющие трамвайные пути, купола Троице-Владимирского собора. Кажется, что шансов затеряться у французского актера здесь не больше, чем у памятника Петру рядом с Крымской набережной. Но Депардье не стоит беспокоиться о своей приватности: похоже, появления нового соседа жители Юго-Западного просто не заметят.
